Борис виан пена дней описание. «Болтливый мертвец» Борис Виан

Первое свидание Колена (Ромен Дюрис) и Хлои (Одри Тату). к/ф "Пена дней", реж. Мишель Гондри, 2013

Я совершенно точно помню, когда я прочёл «Пену дней» Бориса Виана. Это было в 1987 году, в поезде, когда мы с другом Юрой Баевским отправились отдохнуть в тогда ещё мирной Абхазии. Книга была прочтена за одни сутки. После этого я её не перечитывал, потому что очень неплохо запомнил. Но, посмотрев на днях фильм Мишеля Гондри, снятый по этой книге, понял, что перечитать её всё-таки нужно. Но давайте по порядку.

Борис Виан. Роман

Борис Виан

Начнём с того, кто такой Борис Виан. Это удивительный человек — французский поэт и писатель, джазовый трубач и певец, киноактёр, автор совершенно сумасшедших произведений, написанных под 24 разными псевдонимами. Его произведения стали считаться классикой сразу после его смерти. К сожалению, он умер, не дожив даже до 40 лет… Думаю, что о нём стоит написать отдельно. Здесь я хочу коротко рассказать о его самом известном романе «Пена дней» (1946), его оперном и кино- воплощении.

«Пена дней» стала первым прочитанным мною сюрреальным литературным произведением. Прочитанным? Проглоченным менее чем за сутки и переваренным без остатка. Переваренным настолько хорошо, что ряд образов из этого романа вошёл в мою плоть и кровь, повлияв но моё видение и восприятие мира. Я не перечитываю его только потому, что боюсь разрушить то чувство, возникшее от чтения романа, которое я сохранил до сих пор.

Борис Виан создал удивительный яркий и необычный мир. В нём главную героиню убивает поселившаяся в её лёгких водяная лилия. Главный же герой, чтобы заработать денег на лечение любимой, вынужден теплом своего тела выращивать стволы для винтовок. Но его увольняют с работы за то, что сила его любви заставила эти стволы расцвести стальными розами, сделав их совершенно непригодными для стрельбы.

Уже тогда я смог оценить пародийный образ Жана-Соля Партра и его фанатиков. Ведь сам Борис Виан был дружен с одним из величайших философов 20 века. Высмеивались лишь мифы, которые поклонники нагородили вокруг своего кумира. К слову, прочитанные примерно в то же время «Слова» Жана-Поля Сартра подарили мне один из базовых принципов моей жизни: «Умейте поставить себя так, чтобы вас искали». По работе мне это удаётся. В жизни — наоборот. Увы.

При всей лёгкости стиля, чтение романа — отнюдь не лёгкое дело. По нему буквально рассыпаны разнообразные отсылки к самым разным современным автору реалиям французской жизни. Их незнание и непонимание, в целом, мало влияет на восприятие романа. Но, подозреваю, если снабдить книгу мощным справочным аппаратом, то, возможно, понимание романа и мыслей автора станет более глубоким.

Не думаю, что стоит пересказывать сюжет романа — неблагодарное это дело. Каждый в ней найдёт что-то своё. Кто-то трагическую историю любви, кто-то сатиру на западноевропейское общество и его ценности. Кто-то может воспринять роман просто как милое абсурдное произведение, наслаждаясь прихотливой фантазией автора. Как говорится, suum cuique.

Пена дней. Первое издание на русском языке. М. Художественная литература. 1987

Не имея возможности (да и желания) выложит здесь весь роман, приведу лишь несколько цитат из него.

Почти всегда у него было хорошее настроение, а в остальное время он спал.
Люди не меняются. Меняются только вещи.
Знаешь, я хотел бы затеряться, как иголка в стоге сена. И пахнет хорошо, и никто меня там не достанет…
Меня интересует не счастье для всех людей, а счастье для каждого.
Я полагаю, что фамильярность допустима исключительно между людьми, которые вместе пасли свиней, а это, как вам известно, не наш случай.
Моя сестра сбилась с пути, — признался Николя.- Она изучала философию. В семье, которая гордится своими традициями, о таких вещах предпочитают молчать.
…история эта совершенно истинна, поскольку я ее выдумал от начала и до конца…
Дверь подъезда захлопнулась за ним, издав звук поцелуя в голое плечо
Он был настолько открытым, что было видно, как голубые и сиреневые мысли пульсируют в венах его рук
Они работают, чтобы жить, вместо того чтобы работать над созданием машин, которые дали бы им возможность жить не работая
На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы исчезнуть с лица земли, потому что все остальное – одно уродство.
Неправда, что всегда надо быть умницей.
Работа — вещь отвратительная, я это отлично знаю, но то, что делаешь для своего удовольствия, не может приносить дохода
…и сунул в карман чаевые, но по всему было видно, что он лжец, что чая не пьет, что для него это не невинные чаевые, а винные, или даже коньячные

Пожалуй, достаточно.

Эдисон Денисов. Опера

Затрудняюсь сказать, когда я впервые услышал имя советского композитора-авангардиста Эдисона Денисова. Думаю это было на авторском концерте Софьи Губайдулиной, на котором она, отвечая на вопрос из зала, упомянула Эдисона Денисова, Елену Фирсову, Альфреда Шнитке и Бориса Чайковского. Пожалуй, ему и его творчеству стоит посвятить отдельный материал.

Я хочу рассказать о своём восприятии его оперы «Пена дней». Эдисон Денисов закончил её в 1981 году, премьера же её состоялась в Париже пятью годами позднее. Денисов сам написал либретто оперы, причём написал его на французском языке. Прежде всего потому, что Денисов считал сам язык Виана очень музыкальным.

Сам роман — многослойное произведение. В нём можно выделить, как минимум, три смысловых пласта.Первый пласт — лирический, он связан с историей любви Колена и Хлои. Второй — «партровский», третий — «абсурдный». Но Денисов из всех пластов решил оставить один — лирический. Увы, я не умею писать о музыке так, как маститые критики, используя специальную терминологию. Впрочем, покойный Frank Zappa как-то сказал: «писать о музыке это примерно то же, что танцевать об архитектуре».

Эдисон Денисов — Сюита из оперы Пена дней, Конверт грампластинки.

К сожалению, я не видел оперы. Я даже не слышал её целиком. В моей коллекции грамзаписей есть пластинка, вышедшая на фирме грамзаписи Мелодия. На ней записана «Сюита из оперы Пена дней» в исполнении Государственного Симфонического Оркестра Министерства Культуры СССР. Увы, либретто здесь русскоязычное.

Это достаточно непростое произведение, требующее напряжённого прослушивания. В метро или на рабочем месте его не послушаешь. И, пожалуй, стоит её слушать ПОСЛЕ прочтения романа. Мир оперы, на мой взгляд, более мрачный и трагичный, чем мир романа. Правда, насколько я понял, на пластинке поместилась относительно небольшая часть оперы. Но и то, что можно услышать, вполне достаточно, чтобы понять несколько вещей. Во-первых, ваша эта музыка или нет (хотя мне она зашла очень не с первого раза). Во-вторых, увидеть мир Бориса Виана глазами очень незаурядного человека и композитора — Эдисона Денисова.

Не могу назвать оперу обязательной к прослушиванию — её музыкальный материал достаточно сложно переварить тем, чьё восприятие классики ограничивается музыкой XVII-XIX веков. Слишком она отличается от той, что в быту принято называть «классической».

Мишель Гондри. Фильм

До Мишела Гондри было две попытки экранизировать «Пену дней» Бориса Виана. В 1968 году, во время массовых беспорядков во Франции, кстати, предсказанных Борисом Вианом, одноименный фильм снял Шарль Бельмон. Картина не была принята ни зрителями, ни критиками. Об этом говорят её низкие оценки и на более лояльном к попсе сервере IMDB (5,9), и на более «артхаузоцентричном» Кинопоиске. Там фильм не дотянул даже до 5-ки (4,6). Разумеется, тратить на него время я не стал. Больше колебаний «смотреть — не смотреть» вызвал у меня фильм «Хлоя» японского кинорежиссёра Го Ридзю, снятый в 2001 году. Если честно, почему-то возникло стойкое нежелание смотреть это фильм. Возможно, со временем его преодолею. Но неизбежно его сравнение с выдающимся на мой взгляд, фильмом Мишеля Гондри.

«Пена дней». Пианоктейль

Я очень не сразу принял решение посмотреть этот фильм. Для меня вовсе неочевидной была сама возможность как-то передать визуальными средствами мир, созданный Борисом Вианом. Пусть себе и с применением компьютерной графики. Сказу сразу: УДАЛОСЬ! Мне кажется, что если бы был жив сам Борис Виан, то он не сильно бы возражал против такой экранизации.

Правда, и тут не обошлось без расшаркиваний в сторону политкорректности. Так Николя стал чернокожим (великолепная игра Омара Си, которого многие помнят по фильму «1+1»). И, к сожалению, великолепное название денежной единицы из русского перевода — «инфлянк», заменили доублезоном из оригинала. А жаль — редкий случай, когда перевод лучше оригинала 🙂

Фильм наполнен огромным количеством мелких деталей, создающих атмосферу абсурдного мира Бориса Виана. Количество и качество этих деталей таково, что у меня возникло желание посмотреть фильм, минимум, дважды. Первый раз чуть ли не покадрово, выявляя эти детали. А второй раз уже зная, «что где лежит».

И, конечно, Одри Тату. Понятное дело, для меня останется «Амели», но «Пена дней» этот «амелишный» образ не испортил ни разу. Тату хороша.

Не сомневаюсь, что придирчивые критики найдут у фильма массу недостатков. Даже не буду пытаться с ними спорить. Для меня самым главным оказалось то, что атмосфера фильма и создаваемое им настроение оказалось необыкновенно близким к тому, что создавала для меня книга. Возможно, у других будет по-другому.

В любом случае считаю фильм достойным просмотра. Буду рад, если кто-то получит от него удовольствие. А уж если кто-то решит после фильма прочитать книгу (хотя, пожалуй, лучше до), то буду где-то даже счастлив 🙂

P.P.S. «Пена дней Бориса Виана существует и в виде аудиокниги. Не думаю, что кто-то осилит её за один присест — всё-таки, 6,5 часов, но ссылку на неё приведу. На всякий случай: вдруг кто-нибудь захочет скачать!

Произведение Бориса Виана «Пена дней» было впервые выпущено в середине 20 века, а в России только в конце века. Книга получила большую популярность и много положительных отзывов, в ней писатель совместил сюрреализм с настоящим, что ещё больше отразило реальные проблемы общества и человеческой души.

Колен живёт богато, его обеспечивают родители. Он один из тех людей, которым не нужно беспокоиться о том, будет ли у него на столе еда, и что принесёт завтрашний день. Жизнь главного героя представляет собой сплошное веселье, развлечение, бесконечную череду девушек, готовых подарить ему любовь. Колен питается в лучших ресторанах, ест самые необычайные и вкуснейшие блюда. Ему даже в голову не приходит, что можно жить иначе, столкнуться с трудностями, болезнями.

Однажды молодой человек встречает самую прекрасную девушку Хлою, которая полностью меняет его мир. Квартира из просто богатой и огромной превращается в наполненную теплом и уютом. Мир кажется более радушным и добрым, они поженились и безмерно счастливы. Но только сказка длилась недолго, ведь даже доктор д’Эрьмо не сможет справиться с раком, растущим в её груди. Чтобы помочь любимой, Колену придётся пойти на завод, где он будет выращивать оружие. Теперь ему знакомо чувство безнадёжности, когда ты готов пойти на всё, даже выращивать винтовки, из дула которых растут стальные цветы.

Слог писателя необычен, многие вещи он описывает с иронией и сарказмом. Постепенно улыбка, появившаяся в начале, превращается в ухмылку. Читая книгу, можно явно проследить пародию на известных людей, а также в именах героев увидеть усмешку. Писатель в своём произведении открывает глаза на бессмысленность праздного времяпрепровождения, на пустоту в душах и умах. И это далеко не всё, что он открывает в этой книге, во что буквально тычет пальцем. Оценить всю глубину и трагизм произведения можно, только прочитав его.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Пена дней" Борис Виан бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

L’ÉCUME DES JOURS

pour l’édition en Oeuvres complètes

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Колен заканчивал свой туалет. Приняв ванну, он завернулся в широкую махровую простыню, оставив обнаженными только ноги да торс. Он взял со стеклянной полочки пульверизатор и оросил летучим ароматным маслом свои светлые волосы. Янтарный гребень разделил его шелковистую шевелюру на тонкие оранжевые пряди, напоминающие борозды, которые вилкой прокладывает веселый пахарь на блюдце с абрикосовым конфитюром. Отложив гребень, Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век, чтобы придать взгляду таинственность. Ему часто приходилось это делать – веки быстро отрастали. Колен включил лампочку увеличительного зеркала и придвинулся к нему, чтобы проверить состояние своего эпидермиса. У крыльев носа притаилось несколько угрей. Сильно укрупненные, они поразились своему уродству и тут же юркнули обратно под кожу. Колен с облегчением погасил лампочку. Он размотал простыню, стягивающую ему бедра, и кончиком ее принялся удалять последние капельки воды между пальцами ног. Его отражение в зеркале показалось ему на кого-то удивительно похожим – ну конечно же, на того блондина, который играет роль Слима в Hollywood Canteen . Круглая голова, маленькие уши, прямой нос, золотистая кожа. Он так часто улыбался младенческой улыбкой, что на подбородке у него не могла не появиться ямочка. Он был довольно высокий, стройный, длинноногий и вообще очень милый. Имя Колен ему, пожалуй, подходило . С девчонками он говорил ласково, а с парнями – весело. Почти всегда у него было хорошее настроение, а в остальное время он спал.

Проткнув дно ванны, он выпустил из нее воду. Выложенный светло-желтой керамической плиткой пол в ванной комнате имел наклон, и вода стекала в желоб, который находился как раз над столом жильца, занимавшего квартиру этажом ниже. Недавно тот, не предупредив Колена, переставил у себя мебель. Теперь вода лилась на буфет.

Колен сунул ноги в сандалии из кожи нетопыря и надел элегантный домашний костюм – вельветовые брюки бутылочного цвета и атласную фисташковую куртку. Махровую простыню он повесил на сушилку, а коврик для ног перекинул через борт ванны и посыпал крупной солью, чтобы извлечь из него воду. Коврик тут же оплевался – он весь покрылся гроздьями мыльных пузыриков.

Выйдя из ванной комнаты, Колен двинулся на кухню, чтобы лично присмотреть за последними приготовлениями. Как всегда по понедельникам, у него обедал Шик , живший неподалеку. Правда, нынче была еще суббота, но Колену не терпелось увидеть Шика и угостить его теми блюдами, которые вдохновенно стряпал его новый повар Николя. Двадцатидвухлетний Шик был ровесником Колена и тоже холостяком, да к тому же он разделял его литературные вкусы, но вот денег у него было куда меньше. Колен же обладал состоянием, достаточным для того, чтобы не работать на других и ни в чем себе не отказывать. А вот Шику каждую неделю приходилось бегать к дяде в министерство, чтобы стрельнуть у него деньжат, потому что профессия инженера не позволяла ему жить на уровне своих рабочих, а командовать людьми, которые и одеты лучше тебя, и едят лучше, весьма затруднительно. Изо всех сил стараясь ему помочь, Колен под любым предлогом звал его обедать. Однако болезненное самолюбие Шика заставляло Колена постоянно быть начеку – он опасался, как бы чересчур частые приглашения не выдали его намерений.

Застекленный с двух сторон коридор, ведущий на кухню, был очень светлый, и с каждой его стороны пылало по солнцу, потому что Колен любил свет. Куда ни глянешь, повсюду сия ли начищенные до блеска латунные краны. Игра солнечных бликов на их сверкающей поверхности производила феерическое впечатление. Кухонные мыши часто плясали под звон разбивающихся о краны лучей и гонялись за крошечными солнечными зайчиками, которые без конца дробились и метались по полу, словно желтые ртутные шарики. Колен мимоходом погладил одну мышку: у нее были длинные черные усы, а серая шкурка на ее стройном тельце чудо как блестела. Повар кормил мышей превосходно, однако разъедаться не давал. Днем мыши вели себя тихо, как мыши, и играли только в коридоре.

Колен толкнул эмалированную дверь кухни. Повар Николя не спускал глаз с приборной доски. Он сидел за пультом управления, также покрытым светло-желтой эмалью. В него были вмонтированы циферблаты различных кухонных аппаратов, стоявших вдоль стены. Стрелка электроплиты, запрограммированной на жаренье индейки, дрожала между «почти готово» и «готово». Птицу вот-вот надо было вынимать. Николя нажал на зеленый тумблер, приводивший в действие механический щуп, который легко вонзился в индейку, и в то же мгновение стрелка замерла на отметке «готово». Быстрым движением Николя вырубил энергопитание плиты и включил тарелкоподогреватель.

– Будет вкусно? – спросил Колен.

– Месье может не сомневаться, – заверил Николя. – Индейка откалибрована очень точно.

– А что вы приготовили на закуску?

– Ах, на сей раз я не стал ничего изобретать и занялся чистым плагиатом. У Гуффе .

– Да у вас губа не дура! – заметил Колен. – Какой же пассаж его великого творения вы воспроизводите?

– Тот, что изложен на странице шестьсот тридцать восемь его «Поваренной книги». Сейчас, месье, я вам его прочту.

Колен присел на табурет, обитый пористым каучуком, покрытым сверху промасленным шелком в цвет кухонных стен, и Николя начал читать:

– «Запеките паштет как для закуски. Разделайте крупного угря и нарежьте его ломтями толщиной в три сантиметра. Сложите куски рыбы в кастрюлю, залейте белым вином, добавьте соли, перца, тонко нарезанного лука, две-три веточки петрушки, немного тмина, лаврового листа и зубок чесноку…» Правда, мне, увы, не удалось вырвать его так, как положено, потому что зубодерные щипцы у нас совсем разболтались.

– Я велю купить новые, – сказал Колен.

Николя продолжал:

– «…Когда угорь сварится, выньте его из кастрюли и положите на противень. Процедите бульон сквозь шелковое сито, добавьте немного испанки и томите на медленном огне, пока соус не загустеет. Пропустите его сквозь волосяное сито, залейте им рыбу и кипятите минуты две, не больше. Затем разложите куски угря на паштете, украсьте жареными шампиньонами, в середину воткните букет из молок карпа и залейте все это оставшимся соусом».

– Хорошо, – одобрил Колен. – Надеюсь, Шик это оценит.

– Я не имею удовольствия быть знакомым с месье Шиком, – заметил Николя, – но если это блюдо ему не понравится, то в следующий раз я приготовлю что-нибудь другое, и таким образом мне постепенно удастся определить с большой степенью точности всю гамму его вкусовых пристрастий от до до до.

– Конечно, – сказал Колен. – Засим я вас покину, Николя. Пойду накрывать на стол.

Он прошел по коридору в обратном направлении, пересек прихожую и оказался в столовой, служащей и гостиной: ее бежевато-розовые стены и голубой ковер не утомляли глаза, даже когда они были широко раскрыты.

Борис Виан

Пена дней

Посвящается Мишель

Предисловие

В этой жизни очень важно судить обо всем a priori. В самом деле, толпа легко впадает в заблуждение, а отдельные особи - никогда. Не воспринимайте сказанное как руководство к действию: живите по наитию. Ведь самое главное - это любовь, любовь во всех ее проявлениях, любовь к красивым девушкам, а еще - музыка, музыка Нового Орлеана, музыка Дюка Эллингтона. Все остальное несущественно, все остальное уродливо, и доказательством тому служит история, которую я собираюсь вам рассказать. История эта совершенно реальная, потому что я выдумал ее от начала до конца. Я просто спроецировал действительность под углом, отличным от прямого, на предметную плоскость нерегулярной волнообразной структуры с элементами дисторсии в условиях нагретой среды. Более строгого метода для написания историй в природе не существует.

Колен завершал свой утренний туалет. Он вышел из ванной, обмотавшись большим мохнатым полотенцем, из которого торчали только ноги и обнаженный торс. Взяв со стеклянной полочки пульверизатор, он побрызгал себе на волосы ароматным летучим маслом. Янтарный гребень с легкостью разделил шелковистую копну на аккуратные оранжевые пряди, между которыми образовались борозды, подобные тем, что юный пахарь, вооружившись вилкой, прокладывает на гладкой сладкой поверхности абрикосового желе. Водрузив гребень на место, Колен вооружился щипчиками для ногтей и подрезал в уголках на манер челки кожицу век. По его мнению, это придавало взгляду особую выразительность. Подобную процедуру ему приходилось проделывать довольно часто, поскольку веки отрастали с неимоверной быстротой. Покончив с веками, Колен включил лампочку над увеличительным зеркалом, чтобы проверить состояние своего кожного покрова. Несколько угрей у крыльев носа нагло бросились ему в глаза, но, увидев свое отражение, в ужасе юркнули под кожу.

Довольный Колен выключил лампочку. Сняв с бедер полотенце, он принялся промокать последние капли влаги между пальцами ног. В зеркале напротив возник его блондинистый лик, и нельзя было не заметить, что Колен удивительно похож на Слима из Hollywood Canteen. Круглая голова, маленькие ушки, прямой нос, золотистая кожа. Колен часто улыбался своей блаженной младенческой улыбкой, и в такие минуты на его подбородке возникала маленькая складка. Он был высок, худощав, длинноног и ужасно мил. Имя Колен вполне ему подходило. Он был ласков с девушками и беззаботно-весел с друзьями. Он вообще всегда был бодр, если, конечно, не спал.

Колен проткнул пальцем дно ванны, и вода сразу же устремилась в это отверстие. Пол, выложенный светло-желтой керамической плиткой, имел необходимый наклон, и, стекая по желобу, вода лилась, как полагал наш герой, прямо на письменный стол нижнего соседа. Колен не подозревал, что совсем недавно сосед тайно переставил свой стол в другой конец комнаты, и, таким образом, вода теперь стекала на буфет с вермишелью.

Колен сунул ноги в тапочки из кожи летучей мыши и облачился в элегантный домашний костюм - вельветовые брюки с лампасами бутылочного цвета и атласную ореховую куртку. Он повесил полотенце сушиться, а коврик перекинул через край ванны и густо посыпал крупной солью, чтобы та впитала всю его влагу. Коврик тут же распустил слюни и покрылся гроздьями крошечных мыльных пузыриков.

Колен вышел из ванной и направился на кухню, чтобы проконтролировать финальный этап готовки. По понедельникам он всегда ужинал в компании Шика, жившего неподалеку. Несмотря на то что до понедельника еще оставалось целых два дня, Колену не терпелось увидеть друга и попотчевать изысканными блюдами, которые разработал и воплотил вдохновенный Николя, новый повар Колена. Шик и Колен имели много общего. Они оба были двадцатидвухлетними холостяками, им нравились одни и те же книги, только вот денег у Шика было поменьше. Колен был достаточно богат, чтобы жить в свое удовольствие и не работать на других, а Шик был вынужден каждую неделю навещать своего дядюшку в министерстве и занимать у него деньги. Скромное жалованье инженера не позволяло Шику жить так же, как рабочие, которыми он, по идее, должен был командовать. А управлять людьми, которые одеваются и питаются лучше, чем вы, прямо скажем, непросто. Колен помогал ему чем мог и часто приглашал на ужин. Шик, однако, был горд и старался гостеприимством друга не злоупотреблять, чтобы никто не знал, сколь живое участие Колен принимает в его судьбе.

В кухню вел светлый, застекленный с двух сторон коридор, с каждой стороны коего сияло по солнышку, потому что Колен любил свет. Повсюду сверкали до блеска начищенные латунные краны. Солнечные лучи, бесконечно отражаясь, создавали поистине феерическую картину. Кухонные мыши любили танцевать под звуки этих лучей, бьющих в краны раковины, и бегать наперегонки с солнечными зайчиками, которые в конце концов рассыпались по полу, словно желтые ртутные шарики. Колен мимоходом погладил грациозную серую мышь с блестящей шкуркой и очень длинными черными усами. Повар хорошо их кормил, но не раскармливал. Днем мыши вели себя скромно и тихонько игрались в коридоре.

Колен открыл эмалированную дверь кухни. Повар Николя внимательно наблюдал за показаниями приборов. Он сидел за светло-желтым эмалированным пультом управления. Многочисленные индикаторы отображали состояние кулинарных агрегатов, стоявших вдоль стен. Стрелка электроплиты, запрограммированной на зажаривание индейки, нервно подрагивала между «почти готово» и «готово». Птицу вот-вот нужно было вынимать. Николя надавил на зеленую кнопку, и сенсорный щуп пришел в движение. Он с легкостью вошел в индюшку как раз в тот момент, когда индикаторная стрелка застыла на отметке «готово». Быстрым движением Николя обесточил печь и включил подогреватель тарелок.

Вкусно будет? - спросил Колен.

Можете не сомневаться, месье, - заверил его Николя, - индюшка была оптимального калибра.

А на закуску что?

Увы… - вздохнул Николя, - на этот раз я ничего не изобрел, а совершил чистейшей воды плагиат. Я позаимствовал идею у Гуффе.

Да лучшего образца для подражания и быть не может! - воскликнул Колен. - Какой же фрагмент его творения вы воплотили в жизнь?

Я обратился к странице 638 его «Поваренной книги». Я позволю себе, месье, зачитать вам этот рецепт.

Колен присел на табурет, обитый пористым каучуком, поверх которого был натянут промасленный шелк в тон стен, и Николя начал читать:

- «Запеките паштет в тесте, как положено для приготовления горячих закусок. Разделайте крупного угря и нарежьте его ломтями толщиной в три сантиметра. Переложите куски рыбы в кастрюлю, добавьте белого вина, соли, перца, нарезанного лука, несколько веточек петрушки, тмина, лаврового листа и один зубчик чеснока…» Зубчик, правда, вышел не слишком острый, - мимоходом заметил Николя, - точильный камень подкачал.

Я велю купить новый, - сказал Колен.

Николя продолжал:

- «…Варите с полчаса. Затем переложите угря на противень, а сами процедите бульон сквозь шелковое сито, добавьте немного темного соуса и томите на медленном огне, пока масса не загустеет. Пропустите соус сквозь волосяное сито, залейте им рыбу и кипятите две минуты. Разложите куски угря на паштете, вокруг паштета выложите ряд жареных шампиньонов, воткните в середину букет из карповых молок, еще раз залейте соусом».

Прекрасно, - одобрил Колен. - Думаю, что это доставит Шику удовольствие.

Я не имею чести знать господина Шика, - торжественно произнес Николя, - но, если ему не понравится, в следующий раз я приготовлю что-нибудь другое. Таким образом, я получу возможность исследовать с высокой степенью точности весь спектр его вкусовых пристрастий.

Вы правы, - согласился Колен. - Но сейчас я вынужден покинуть вас, Николя, я намереваюсь заняться столом.

Он пошел по другому коридору, мимо кладовых, и попал в столовую, служившую также и гостиной. Ее мягкий бледно-голубой ковер и бежевато-розовые стены призваны были служить отдохновением для глаз.

В этой комнате размером приблизительно четыре на пять метров было всегда много света. Он струился потоками из двух больших продолговатых окон, выходивших на бульвар Луи Армстронга. Стекла легко раздвигались, и тогда в комнату проникали весенние ароматы, если, конечно, за окном действительно была весна. В противоположном углу комнаты стоял дубовый стол. По двум его сторонам располагались скамьи, по двум другим - дубовые стулья с подушечками из синего сафьяна на сиденьях. Кроме того, в комнате находился длинный низкий шкафчик, где хранились диски и новейшего образца проигрыватель. Другой шкафчик, идентичный первому, содержал в себе рогатки, тарелки, стаканы и прочие необходимые атрибуты светского ужина.