Сообщения рационализм и эмпиризм. Эмпиризм и рационализм — основные методологические направления в философии Нового времени
Особенное значение приобрела в философии Нового времени проблема обоснования знания и способов его достижения. В решении этой проблемы различают два направления -- рационализм и эмпиризм.
Эти различные направления влияния естественной науки, в связи с воздействиями частично гуманизма и возрожденной им античной философии, частично теологии и всегда находящейся с нею в единении системы церковной философии обусловливают то, что новая философия с самого начала в большей степени, чем философия древних и средних веков, распадается на многообразные направления, в которых впоследствии действуют разнообразные влияния, господствующие над духовной жизнью нового времени. [Вундт В., С. 144]
Рационализм (в узком понимании этого срока) принял за эталон получение достоверного знания определенные принципы организации последнего, подчиненные суровым правилам логического вывода и однозначности результатов. Убедительным примером рационализма может быть творчество Б.Спинозы.
Рационализм требует познаваемости двойственной человеческой природы. Соединение духа и тела вовсе не чудесное, а естественное деяние Бога; оно осуществляется Его волей не случайно, а необходимо следует из Его существа. Поэтому должно отождествить Бога с природой вещей и признать одну и единственную субстанцию, соединяющую мышление и протяженность, как свои атрибуты. Так возникает монизм Спинозы, или учение о всеединстве, отрицающее картезианскую противоположность субстанций (дух и тело), но утверждающее и сохраняющее противоположность атрибутов (мышление и протяженность). Из существа Бога исходит от века совокупность и порядок всех вещей, один и тот же порядок, постоянный и неизменный, как сам Бог; этот миропорядок тождествен с причинной связью, при которой все проистекает из действующих причин и ничего не происходит через посредство самоопределения и целей: мы видим детерминистическую по своему основному взгляду, механическую систему познания, вполне и явно противоположную всякому телеологическому взгляду на вещи; она воспроизводит рациональное изображение мира не только математическим способом мышления, а формальным подражанием математическому методу, "more geometrico". [Фишер К., С. 27-28]
Ориентация же на опытное природоведение как эталон получения достоверного знания породила эмпиризм (Ф.Бекон, Т.Гоббс, Дж.Локк -- материалисты; Д.Юм, Дж.Беркли -- идеалисты). Рационализм (от латинского -- умный) -- философское направление, которое признает ум основой познания. Рационализм противостоит как иррационализму, так и эмпиризму. Как целостная гносеологическая концепция рационализм сложился в Новое время под воздействием успехов математики и природоведения. В отличие от средневековой схоластики и религиозного догматизма, рационалисты XVII--XVIII веков (Р.Декарт, Б.Спиноза, Н.Мальбранш, Г.В.Лейбниц) опирались на идею естественного порядка -- бесконечной причинной цепи, которая пронизывает весь мир. Доказывая безусловную достоверность научных принципов и положений природоведения и математики, рационалисты пытались выяснить, как знание приобретает объективного, всеобщего и необходимого характера. Такое знание, по их мнению, достигается благодаря уму, который выступает как его источником, так и критерием истинности. Да, к исходному положению сенсуализма "нет ничего в понимании, чего раньше не было бы в чувствах" Лейбниц додал: "кроме самого ума", то есть способность ума постичь не только внешние, поверхностные, случайные свойства вещи, но и всеобщее, необходимое. По мнению рационалистов, ум играет определяющую роль, как в познании, так и в деятельности людей. Абсолютизация роль ума и недооценка чувственного познания привела рационалистов к идеалистичным выводам, отливу мышления от объекта познания, признания врожденной идеи (Декарт), свойств мышления, независимых ощущений (Лейбниц).
У Декарта положение cogito sum имеет не столько значение наблюдения, сколько значение первой, основной, рациональной истины. Очевидность его не есть очевидность умозаключения, а - очевидность непосредственной интуитивной достоверности. Аналитический метод, как у Галилея, ищет простых, само собой разумеющихся, элементов, из которых должно быть объяснено все остальное; но тогда как Галилей открывает наглядную основную форму движения, которая должна объяснить все материальные явления, метафизика разыскивает элементарные истины сознания. В этом состоит рационализм Декарта.
Этот рационализм высказывается в том, что преимуществом самосознания признается полная ясность и отчетливость и что Декарт принципом синтетического метода выставляет положение, что истинно все то, что столь же ясно и определенно, сколь и самосознание, т. е. все то, что представляется духовному взору столь же ясным и столь же непосредственным, как и его собственное существование. [Виндельбанд В., С. 331]
Картезианская школа (школа Декарта) явилась источником окказионализма, главными представителями которого были Гейлинкс и Мальбранш; но завершением этого развития явились великие философские системы, созданные Спинозой и Лейбницем.
Мальбранш признает необходимым допустить одно, - что эти идеи дух человеческий созерцает в бесконечной субстанции, которая стоит выше противоположностей духа и тела, т. е. в Боге. Бог, как бесконечное и вездесущее бытие, открывается человеческому духу непосредственно, поэтому дух человеческий находится в постоянном созерцании божественного существа; но Бог, как абсолютная субстанция, содержит в себе идеи всех вещей, Он есть целый мир в форме идеальной, поэтому, созерцая Бога, дух человеческий созерцает в Нем и внешний мир. Таким образом, по Мальбраншу, все наше знания всецело коренится в Боге. В Боге заключается и основа всей нашей деятельности; так как Бог есть начало всех вещей, то всякое стремление, к чему бы оно ни относилось, должно быть в конце всего стремлением к Богу, т. е. любовью к Нему; как, не видя Бога, мы не можем видеть ничего, так не любя Бога, мы не можем побить ничего другого. Наконец, по учению Мальбранша, Бог есть единственная причина и всех явлений, происходящих в вещественном мире, так что если и по нашему желанию происходит в мире тел какое-либо движение, то причиной его бывает не наша воля, а воля божественная. [Страхов Н., С. 84-85]
Учение Лейбница о монадах наложило свою печать и на его теорию познания. Если тело и душа, природа и духовная монада, бог и материя столь резко отличаются друг от друга, то и процесс познания монад-душ, с одной стороны, и материи - с другой, не может быть один и тот же.
Человек выделяется из животного мира тем, что обладает разумом, способным к активной познавательной деятельности, учит Лейбниц. "Познание необходимых и вечных истин, - пишет философ, - отличает нас от простых животных и доставляет нам обладание разумом и науками, возвышая нас до познания нас самих и бога. И вот это называется в нас разумной душой или духом". [Александров, С. 271]
Культ ума характерный и для французских материалистов XVIII века. Эмпиризм (от греческого -- опыт) -- направление в теории познания, согласно которому содержание знания может быть поданным или как описание опыта, или возведенным к нему. В противовес рационализму эмпирики возводят рациональную познавательную деятельность к разнообразной комбинации чувственного материала, который дается в опыте. Рациональное познание, якобы ничего не добавляет к содержанию чувственного познания. На мнение Ф.Бекона, Гоббса, Локка, Кондильяка, чувственный опыт, отображает объективно существующая вещь.
Бэкон явился основателем новейшей философии, когда он свел все человеческое познание к опыту, установил его метод и описал, как мог, объем его прозрений и открытий, круг его действий и задач; в деле эмпиризма он был больше указателем нежели систематиком, он указал опыту путь к изобретению, но оставил неисследованным вопрос, каким образом осуществляется самый опыт и из каких элементов он состоит. Гоббс систематизировал эмпиризм и дал ему натуралистическое обоснование, которого требовал, но не вывел Бэкон.
Здесь для нас важно обратить внимание на то положение, которое занял эмпиризм по отношению к метафизике уже при первом своем появлении. Бэкон приравнял все познание к нашему естественному, правильно руководимому наблюдением и экспериментами опыту, не знающему иных объектов объяснения, кроме естественных вещей. [Фишер К.: История новой философии. Иммануил Кант и его учение, С. 17)]]
Эмпиризм натолкнулся на нерешимую трудность, в частности на проблему выделения исходных компонентов опыту и реконструкции на этой основе всех видов и формы знания. Эта трудность заставила эмпириков выходить за пределы чувственных данных и рассматривать их рядом с определенной характеристикой сознания, логической операцией (индуктивным обобщением), обращаться к аппарату логики и математики для описания чувственных данных как средств построения теоретического знания. Эмпирикам так и не удались обосновать индукцию на чисто эмпирической основе. К эмпирикам принадлежали и некоторые идеалисты нового времени, в частности Дж.Беркли Д.Юм.
Джон Локк дал общим принципам картезианского мировоззрения популярную форму эмпирико-психологического трактата. Тогда как метафизическая тенденция этого миросозерцания нашла себе только одного идеалистического последователя в лице Беркли, антропологическо-генетическая точка зрения быстро и победоносно применяется ко всем проблемам философии. При этом решающее значение приобретает противоположность между сенсуалистической ассоциационистской психологией и нативистскими теориями различного происхождения. Она сохраняет господствующую роль в последующем движении нравственной философии и в находящейся в связи с ней разработке деизма и естественной религии; наиболее рельефное выражение эта противоположность нашла себе в теории познания, в которой последовательнейший и глубочайший из английских мыслителей, Давид Юм, преобразовал эмпиризм в позитивизм, вызвав этим оппозицию шотландской школы. [Виндельбанд В., С. 370-371]
Юм своей последовательностью показал, что эмпиризм, развитый логически до конца, ведет к результатам, которые немногие люди могут заставить себя принять, и отвергает во всей области науки различие между разумной верой и вероятностью. Локк предвидел эту опасность. [Рассел Б., С. 841]
Отношения между эмпиризмом и рационализмом нельзя понимать упрощенно. Ведь некоторые рационалисты признавали необходимость опытных источников познания, а некоторые эмпирики не отрицали роль ума. Да, рационалист Р.Декарт не игнорировал опыт, чувственные данные, а эмпирик Т.Гоббс признавал первостепенное значение математических знаний. Рационалист Г.В.Лейбниц соглашался даже с тем, что все содержание человеческого интеллекта берется из чувственной деятельности (правда, при этом очень подходяще прибавил, что сама эта деятельность невозможна без направляющего влияния интеллекта). Кстати, отсутствие однозначных определений понятий эмпиризма и сенсуализма приводит к неоправданному их отождествлению. Очевидно, признавая понятие сенсуализма, нужно выходить из того положения, которое или не убедительнее всего обосновал Дж. Локк: в уме нет ничего, что предварительно не было бы опосредствовано деятельностью органов чувств.
Таким образом, эмпиризм и рационализм приходят почти к аналогичным выводам: эмпиризм предполагает существование только одних внешних явлений без объекта и без субъекта, к которым они относятся, а рационализм ограничивается лишь чистым мышлением, т. е. мыслью без мыслящего и мыслимого.
Наука находится в центре внимания главных философских направлений XVII – XVIII вв. и служит фундаментом, на котором в XIX в. строится философия науки. Основные области философии этого времени – онтология и гносеология. Онтология (от греч. онтос – сущее и логос – слово, понятие, учение) – «учение о бытии как таковом , об истинно существующем, раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, наиболее общие сущности и категории сущего» [Доброхотов А.Л.// ФЭС, с. 458]. Гносеология (или эпистемология) – в переводе с греческого - теория познания – раздел философии, в котором изучаются проблемы познания бытия , того, что существует, проблемы природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности. Эти две области философии часто объединяют в понятие метафизики, которое будет нам часто встречаться. Метафизика (греч. букв. – после физики) – наука о сверхчувственных принципах и началах бытия. Это понятие появляется в связи с систематизацией произведений Аристотеля. «Аристотель построил классификацию наук, в которой первое по значению и ценности место занимает наука о бытии как таковом и о первых началах и причинах всего сущего, названная им «первой философией»… В отличие от «второй философии» или физики, «первая философия» (названная впоследствии метафизикой) рассматривает бытие независимо от конкретного соединения материи и формы… Метафизика, по Аристотелю, является самой ценной из наук, существуя не как средство, а как цель человеческой жизни и источник наслаждения. Античная метафизика явилась образцом метафизики вообще… Метафизика нового времени… сделала объектом своего исследования природу… Формально оставаясь «царицей наук», метафизика испытала влияние естествознания, достигшего в этот период выдающихся успехов… и в определенной мере слилась с ним. Основная черта метафизики нового времени – сосредоточенность на вопросах гносеологии (т.е. теории познания – А.Л.), превращение ее в метафизику познания (в античности и средние века она была метафизикой бытия) [Доброхотов А.Л.// ФЭС, с. 362].
В философии нового времени в гносеологии выделяются два противостоящих друг другу основных направления – рационализм и эмпиризм, в онтологии – органицизм и механицизм. В мировоззрении ученых-естественников XVII-XX вв. преобладают эмпиризм и механицизм. Хотя в начале и конце XX в. имеет место возрастание интереса к рационализму и органицизму.
Рационалисты (Р. Декарт, Г. Лейбниц, Б. Спиноза) полагают, что исходным пунктом для построения научного знания являются идеи разума . Эмпири(ци)сты (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Дидро и Ж. Ламетри, Д. Юм) считают, что исходным пунктом для построения научного знания является опыт .
Органицисты (Г. Лейбниц, Б. Спиноза) рассматривают природу в целом и ее элементы как живые организмы, в которых целое определяет свойства ее частей. Это холистская позиция (от слова whole – целое). Механицисты (Р.Декарт и др.) считают, что природа состоит из машин-механизмов разной сложности. Образцом машин-механизмов являются механические часы. При этом, в соответствие с атомистической картиной мира, эти машины-механизмы состоят из отдельных деталей-элементов, сочетание которых определяет свойства целого. Это позиция элементаризма .
Оппозицию рационализм – эмпиризм проще всего понять из сравнения позиций Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Спинозы, с одной стороны, и Ф. Бэкона, Дж. Локка, Дж. Беркли, Д. Дидро и Ж. Ламетри – с другой. С этого мы и начнем.
Рационалист Р. Декарт (1596-1650) в основу правильного мышления (познания) кладет "принцип очевидности" (или "достоверности"), состоящий в том, что знание, претендующее на достоверность, должно быть очевидным, т.е. достоверным непосредственно, ясным и отчетливым: “Никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью… включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению” [Избр. произв., с. 272] – так звучит основополагающий рационалистический принцип Декарта. Начинать с простого и очевидного – первое правило декартовского метода. Далее из него путем дедукции получают многочисленные следствия, составлявшие теоретические научные утверждения (второе правило), действуя при этом так, чтобы не было упущено ни единого звена (третье правило) .
Другое основополагающее положение Декарта состоит в учении о двух субстанциях – мыслящей духовной и протяженной материальной. Понятие субстанции считается у рассматриваемых здесь рационалистов одним из основополагающих. Декарт определяет субстанцию как то, что может существовать само по себе, не нуждаясь ни в чем другом, кроме сотворившего ее Бога.
В духовной субстанции наряду со средствами для реализации дедукции (второго правила) содержатся и «врожденные идеи », обеспечивающие выполнение первого правила. “Нематериальная субстанция (т.е. мыслящая духовная – А.Л.) имеет в себе, согласно Декарту, идеи о некоторых вещах. Эти идеи присущи ей изначально, а не приобретены в опыте, а потому их стали называть врожденными, хотя сам Декарт чаще говорит, что они вложены в нас Творцом. Прежде всего к ним относится идея Бога как существа всесовершенного, затем идеи чисел и фигур, а также некоторые общие понятия, как, например, известная аксиома: “если к равным величинам прибавить равные, то получаемые при этом итоги будут равны между собой”, или положение: “из ничего ничего не происходит”. Это – вечные истины “пребывающие в нашей душе и называемые общим понятием или аксиомой…” [Гайденко., с. 122]. К таким идеям, которые Декарт считает “врожденными”, разум приводит “интеллектуальная интуиция ”.
Материальная субстанция служит у Декарта основой его механистического истолкования природы – важного его вклада в формирование физики Нового времени. У Декарта «духовное начало полностью выносится за пределы природы, которая этим превращается в систему машин, объект для человеческого рассудка» [Гайденко, с. 121 , 134]. Человеческое тело, по Декарту, есть “машина, которая, будучи создана руками Бога, несравненно лучше устроена и имеет в себе движения более изумительные, чем любая из машин, изобретенных людьми”. Все изменения в природе Декарт сводит к перемещению частей материальной субстанции (основные ее характеристики – протяженность, фигура и движение): “Я… пользуюсь этим словом (природой) для обозначения самой материи… Все свойства, отчетливо различимые в материи, сводятся единственно к тому, что она дробима и подвижна в своих частях и, стало быть, способна к различным расположениям, которые… могут вытекать из движения ее частей… Все различие встречающихся в материи форм зависит от местного движения (т.е. движения-перемещения – А.Л.)” [Избр. произв., с. 197, 476]. У Декарта “материя утратила свой прежний статус – чего-то неопределенного… и получила новое определение: она стала началом плотным, неизменным, устойчивым …, т.е. утратило то начало формы и жизни, каким оно обладало у Аристотеля… В античности материя мыслилась как возможность , которая сама по себе , без определяющей ее формы, есть ничто ”. У Декарта "материя сама по себе уже одна , а это значит, что она не есть просто возможность а есть действительность , которая даже носит название субстанции , т.е. того, что может существовать само по себе". “При этом… все, что в материи (т.е. природе) является неизменным, происходит от Бога, ибо Он – начало постоянства, а все изменяющееся – от самой материи” [Гайденко, с. 126, 128].
Отождествление материи и пространства приводит к слиянию физики и геометрии. В результате наука о природе представляется Декарту как дедуктивная система подобная евклидовой геометрии.
Наряду с переосмыслением понятия материи у Декарта происходит и переосмысление сущности математики. Платон, продолжая пифагорейскую традицию, считает математику содержательной наукой, числа и фигуры для него имеют онтологический смысл, это божественные первоэлементы мироздания. Эта традиция продолжалась и в средние века. Декарт, в отличие от этого, “убежден, что математика есть наука формальная, что ее правила и понятия – это создания интеллекта, не имеющие вне его никакой реальности, и поэтому математику совершенно все равно, что “считать”: числа, звезды, звуки и т.д…. Математика в руках Декарта становится формально-рациональным методом, с помощью которого можно “считать” любую реальность, устанавливая в ней меру и порядок с помощью нашего интеллекта… Эта новая математика… есть инструмент … Это требовало, во-первых, пересмотра оснований античной математики…, а во-вторых, пересмотра старой физики… В математику вводится принцип движения (с помощью понятия функции – А.Л.), а из природы… изгоняется начало жизни и души, без котрых не мыслили природу ни платоники, ни перипатетики (последователи Аристотеля – А.Л.). Оба этих процесса … составляют содержание “универсальной науки” Декарта… Созданную им математику Декарт называет универсальной именно потому, что она абстрагируется от всех тех содержательных определений, которые лежали в основе античной и во многом еще и средневековой математики” [Гайденко, с. 141-142, 144]. Т.о. у Декарта происходит десакрализация античной математики , превращение ее в интеллектуальный инструмент.
Другим видным представителем рационализма был Г. Лейбниц (1646-1716) , позиция которого во многих отношениях была альтернативна позиции Декарта. Как и Декарт, он сделал существенный вклад в физику и был великим математиком . Если Декарт в физике ввел понятие количества движения («мертвой силы»), а в математике был создателем аналитической геометрии, то Лейбниц в физике ввел понятие кинетической энергии (удвоенную величину которой он называл «живой силой»), а в математике был создателем дифференциального и интегрального исчисления. Но все-таки основой его концепции была не математика, а логика . Математика для него «есть особый случай применения логики…, аксиомы математики не первичны, а имеют свои основания в исходных логических аксиомах» [Гайденко, с. 261].
Логика лежала и в основании его метафизики, которую он ставил выше математики: «Существует три степени понятий, или идей: обыденные, математические и метафизические понятия» [Лейбниц, т.2, с. 211]. Т.о. метафизика содержит наиболее глубокие истины «Хотя все частные явления могут быть объяснены математически и механически тем, кто их понимает, - говорит Лейбниц, - тем не менее общие начала телесной природы и самой механики носят скорее метафизический, чем геометрический характер» [Лейбниц, т.1, с. 144]. Само основополагающее понятие субстанции выводится Лейбницем «из логических категорий субъекта и предиката . Некоторые слова могут быть либо субъектами, либо предикатами, например, я могу сказать „небо - голубое" „голубое - это цвет". Другие слова, из которых имена собственные дают наиболее очевидные примеры, никогда не бывают предикатами, а только субъектами или одним из терминов отношения. Такие слова призваны обозначать субстанции» [Рассел, с. 549]. Из этого же логического определения следует, что таких индивидуальных субстанций, которые Лейбниц назвал монадами , должно быть много.
При этом «всякая «индивидуальная субстанция», по Лейбницу, должна выражаться настолько «полным понятием», чтобы из него можно было «вывести все предикаты того субъекта, которому оно придается» [Лейбниц, т.1, с. 132]. Такое понятие «выражает, хотя и смутно, все, что происходит в универсуме, прошедшее, настоящее и будущее» [Лейбниц, т.1, с. 133]. „Принимая во внимание понятие, которое я имею о каждом истинном суждении, я выяснил, что каждый предикат, необходимый или случайный, относящийся к прошлому, настоящему или будущему, содержится в понятии субъекта, и я больше ничего не спрашиваю»… «индивидуальное понятие каждого лица заключает раз и навсегда все, что с ним случится» [Рассел, с. 549-550]. В этом суть аналитичности истин Лейбница и детерминистичности (логического характера) его системы.
Логика лежит в основании еще одного важного для Лейбница различения: «истины разума» и «истины факта». Более важными для Лейбница, конечно, являются «истины разума » или «истины вечные» - это «интуитивно-дедуктивные истины полностью независимые от многообразных изменений, постоянно констатируемых в опыте» [Соколов, с. 378 - 379]. Они позволяют мыслить возможное и непротиворечивое. Это аналитические истины . «Те понятия, которые… могут быть сведены к тождественным утверждениям, или, иначе говоря, которые полностью аналитичны, Лейбниц считает созданными самим умом - ближе всего к таким понятиям… стоит, по Лейбницу, понятие числа» . «Высшим законом логики и, соответственно, высшим принципом истинного знания Лейбниц считает закон тождества» [Гайденко, с. 264 – 265, 268-269].
«Истины факта » - это истины, слагающиеся в опыте. Их много. «В противоположность разумным, или вечным, истинам как истинам необходимым, … они всегда более или менее случайны. Тем не менее научное осмысление опыта возможно. Оно основывается на законе достаточного основания … Согласно этому закону, все существующее и происходящее имеет место по какой-то причине, на каком-то основании… Закон достаточного основания, без которого нет опытно-экспериментального естествознания, стал у Лейбница логической основой принципа причинности , каузальности» [Соколов, с. 378-9].
К истинам факта, Лейбниц относит и исходный пункт Декарта «мыслю, следовательно, существую» Он не считал такую истину принципиально отличной от других истин факта. «Лейбниц отвергает выдвинутый Декартом в качестве основы научного знания принцип непосредственной достоверности… Не столько субъективная очевидность, сколько логическое доказательство гарантирует объективную истинность наших суждений» [Гайденко, с. 259-260].
Еще одной важной чертой концепции Лейбница, нетипичной для XVII-XVIII вв., но вызвавшей живой интерес в XX в., является антимеханицизм. «Декарт хочет вывести живое из неживого, объяснить организм, исходя из законов механики, напротив, Лейбниц – если говорить о его метафизике – стремится объяснить даже неживое, исходя из живого» [Гайденко, с. 292]. Этот антимеханицизм был связан с интересом Лейбница к биологии. Он был современником серии открытий в ней, связанных с использованием микроскопа: открытием клетки и сперматозоидов, а также того, что живое (мухи и т.п.) возникает не из грязи, а из живых клеток. Причем возникшая тогда концепция преформизма, утверждавшая, что в первичной клетке в уменьшенном масштабе содержится вся структура (форма) будущего организма, была близка Лебницу и была созвучна его взгляду на то, что в правильном определении субъекта содержатся все его предикаты. Поэтому Лейбниц наделяет монады-субстанции качествами активности, присущими животным и человеку. «Монаде присущ динамизм… ибо «субстанция есть существо, способное к действию» [Лейбниц, т.1, с. 404]. «Лейбниц хочет не только вернуть природе жизнь и творческое начало. Он пытается показать, что самостоятельной жизнью обладает не только растение или животное, но и минерал и металл» [Гайденко, с. 281]. Животное Лейбниц называет «естественной машиной» (отличительной чертой которой является то, что в каждой своей мельчайшей части она остается «естественной машиной»), творцом которой является не человек, а Бог. Другой особенностью живого является то, что «души действуют согласно законам конечных причин, посредством стремлений, целей и средств. Тела действуют по законам причин действующих (производящих), или движений» [Лейбниц, т.1, с. 427] . Для решения проблемы соотношения между душой и телом Лейбниц вводит «принцип предустановленной гармонии», согласно которому, хотя каждая из неповторимых монад, не имея «окон», «развивает присущую только ей познавательную деятельность. Вместе с тем существует величайшая согласованность в результатах этой деятельности всех бесчисленных монад… Бог раз и навсегда согласовал физическое с духовным (подчинив первое второму)» [Соколов, с. 391 - 392] (т.е. монады относятся друг к другу, подобно синхронно идущим независимо друг от друга часам).
Теми же качествами логицизма и органицизма характеризуется и концепция другого крупного представителя рационализма XVII в. – старшего современника Лейбница Б. Спинозы (1632-77). В отличие от плюралиста Лейбница с его бесконечным множеством монад-субстанций, Спиноза был монистом – у него была одна субстанция – бог, совпадающий с природой (позиция пантеизма), а декартовские мышление и протяжение выступали как два доступных человеку атрибута бога-субстанции (субстанцию он определял как то, что содержит свою причину внутри себя – causa sui). Этот монизм сочетался у него с «органистическо-целостным истолкованием природы в обобщенной форме выраженной знаменитой формулой» [Соколов, с. 343] «вся природа составляет один индивидуум, части которого, т.е. все тела, изменяются бесконечно многими способами без всякого изменения индивидуума в его целом» [Спиноза, т. 1, с. 419] (воплощенном в боге-субстанции-природе). Т.е. внутри целого что-то меняется, но целое остается самим собой (аналогично тому как внутри организма (даже спящего) происходят различные физиологические процессы).
Образцом логики для Спинозы служил аксиоматический метод, как он представлен в геометрии Евклида (аксиомы, теоремы, следствия и т.п.), и по этому образцу он построил свой центральный труд – «Этику». Место лейбницевской предустановленной гармонии у него занимает положение, что «порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей» [Спиноза, т. 1, с. 417] – вариант тезиса о тождестве мышления и бытия.
Рационалистическая методология Спинозы состоит в постоянном различении двух разновидностей идей: «идеи, возникающие в представлении, или воображении , которые всегда связаны с деятельностью органов чувств, и идеи, выражающие суть человеческого понимания , независимо от них. Чувственные идеи всегда смутны, идеи же человеческой души , или ума , всегда ясны. Без них невозможно никакое достоверное знание, образец которого дает математика» [Соколов, с. 333].
Третьим родом познания у него была интуиция , которая “будучи совершенно нечувственной,… неразрывно связана… с рассуждающим умом» [Соколов, с. 337]. Интуиция у Спинозы, как и у Декарта, поставляет общие понятия, которые даны уму непосредственно, интуитивно и в отличие от искусственных абстракций, выводимых из опыта («универсалий») «выражают подлинные свойства вещей». «Определения понятий интуиции, т.е. общих понятий, являются, по Спинозе, аналитическими суждениями , в которых предикат раскрывает признаки субъекта. Поскольку истинность в таких суждениях вытекает из содержания субъекта и предиката, она совершенно не зависит от эмпирического обобщения, характерного для универсалий. Выявление общих понятий, выражающихся аналитическими суждениями, понятий, выражающих сущности вещей, спасает нас от всякого субъективизма (т.е. Спиноза и Лейбниц довольно близки в способе ухода от декартовского толкования интуиции как во многом субъективной очевидности – А.Л.)… Более того, такие понятия и суждения доставляют имманентный (внутренне присущий – А.Л.) критерий истинности » [Соколов, с. 338], ибо, говорит он, «как свет обнаруживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть и мерило самой себя и лжи» [Спиноза, т. 1, с. 440].
Если Р. Декарт является основоположником рационализма Нового времени, который видит основания науки в разуме и образцом науки, как правило, считает математику, то Ф. Бэкон (1561 – 1626) и Дж. Локк (1632 – 1704) являются основателями эмпиризма , противостоящего рационализму.
Бэкон, как и античные философы, и Декарт, признает, что “чувства неизбежно обманывают”, но если рационалисты в качестве преодоления этого обмана предлагают обратиться непосредственно к “свету разума”, то Бэкон для этой цели предлагает использовать опыт, опираясь на то, что “тонкость опытов намного превосходит тонкость самих чувств”. “Хотя чувства довольно часто обманывают и вводят в заблуждение, - говорит Бэкон, - однако в союзе с активной деятельностью человека они могут давать нам вполне достаточные знания; и это достигается… благодаря экспериментам, способным объекты, недоступные нашим органам чувств, сводить к чувственно воспринимаемым объектам…” [Бэкон, т.1, с. 76, 299]. В этой опоре познания на опыт и состоит суть эмпиризма.
В своем “Органоне” Бэкон провозгласил, что новая наука должна исходить из опыта, а не умозрений, но этот “светоносный” опыт далее должен быть соответствующим образом обработан с целью получения общих идей (“аксиом”), из которых можно вывести много следствий, включая новые “плодоносные” опыты, т.е. такие, которые могут быть с пользой применены людьми в обыденной жизни: “Ибо хотя мы более всего устремляемся к практике к действенной части наук, - говорит Бэкон, - однако мы выжидаем время жатвы… Ведь мы хорошо знаем, что правильно найденные аксиомы влекут за собой целые вереницы практических приложений и показывают их не по одиночке, а целой массой” [Бэкон, Т. 1, с. 79]. Центральную идею бэконовского эмпиризма очень хорошо передает бэконовская метафора пчелы: “Те, кто занимались науками были или эмпириками, или догматиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты подобно паукам, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ : она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет их по своему умению. Не отличается от этого и подлинное дело философии” [Бэкон, т. 2, с. 58], которое состоит в «искусстве указания». “Это искусство указания… может либо вести от экспериментов к экспериментам, либо от экспериментов к аксиомам, которые в свою очередь сами указывают путь к новым экспериментам. Первую часть мы будем называть научным опытом…, вторую – истолкованием природы, или Новым Органоном…” [Бэкон, т.1, с. 299]. Суть последней составлял метод истолкования или наведения, т.е. индукции или, как он стал называться позже, “эмпирической индукции”.
Логический метод индукции как восхождение от единичного к общему был введен еще Аристотелем в его “Органоне”. Однако до Ф.Бэкона индукцию, во-первых, понимали как полную индукцию, когда возможно обозреть все без исключения случаи. Во-вторых, была известна неполная индукция как вывод на основании наблюдения лишь тех фактов, которые подтверждали доказываемое утверждение. Этой “индукции через перечисление” Бэкон противопоставил “истинную индукцию”. В последней, наряду с учетом явлений подтверждающих доказываемое положение (сводимых в “Таблицу присутствия”), производился учет случаев противоречащих доказываемому положению (сводимых в “Таблицу отсутствия”), которые рассматривались как основной элемент метода. Такое установление фактов предполагает активное вмешательство в процесс наблюдения, устранение одних и создание других условий – путь, ведущий к эксперименту. Бэкон указывал на “рассечение и анатомирование мира” как способа продвижения к “светоносным опытам”.
Сбор всех случаев в три типа таблиц – “присутствия”, “отсутствия” и “сравнения” - подготовительная стадия собственно индуктивного вывода. В итоге же ученый должен получить положительный вывод, устанавливающий наличие общего свойства во всех случаях, указанных в таблицах. Этот итоговый творческий акт никак не формализован (и зависит от искусства ученого). Так на примере тепла Бэкон в первую таблицу собирал факты от “солнечных лучей, особенно летом и в полдень” (1), до “сильного и острого холода, приносящего ощущение жжения” (27). Во второй таблице он, например, приводит “к первому положительному примеру – первый отрицательный, или подчиненный пример: лучи луны, звезд и комет не оказываются теплыми для осязания”. Третью таблицу он начинает с “твердых и осязаемых тел”, которые не являются “теплыми по своей природе” и кончает раскаленными телами “гораздо более горячими, чем некоторые виды пламени”. «Задачу и цель этих таблиц, - говорит он, - мы называем представлением примеров разуму . А после представления должна прийти в действие и самая индукция», основу которой составляет исключение, т.е. отбрасывание «простых природ», примерами которых для него служат «свет и блеск», «расширяющее и сжимающее движение» и др. Однако индукция «не завешена до тех пор, пока не утверждается в положительном». Пример последнего для «формы» или «природы» тепла у Бэкона звучит так: «На всех примерах и из каждого из них видно, что природа, частным случаем которой является тепло, есть движение . Это более всего обнаруживается в пламени , которое всегда движется и в кипящих жидкостях , которые также всегда движутся… Это обнаруживается также и в том, что всякое тело разрушается или… заметно изменяется всяким огнем или сильным и бурным теплом…». И, наконец, итог (предварительный): «На основании этого первого сбора плодов форма, или истинное определение тепла (того, которе относится ко Вселенной (т.е. объективно – А.Л.), а не только к чувству), состоит в следующем…: тепло есть движение распространения, затрудненное и происходящее в малых частях. Но это распространение особого вида: распространяясь вокруг себя, оно, однако, отклоняется несколько вверх…» [Бэкон, т. 2, с. 92-122].
Конечно, сводить систему Бэкона к методу эмпирической индукции – это очень зауженный взгляд. Впрочем, “заужен” и канон историко-философской трактовки бэконовской мысли сформированный Вольтером, Гегелем, Миллем и рядом других философов XVIII – XIX вв. [Сапр, с. 11-13]. Предложенный Бэконом Метод является лишь элементом его широкого замысла, который состоял в построении научной организации нового типа и этот замысел “повлиял на инициаторов четырех наиболее важных Академий XVII-XVIII веков: Лондонской, Парижской, Берлинской и Санкт-Петербургской и стоял у истоков главнейших организационных научно-образовательных программ” - пишет современный исследователь творчества Ф.Бэкона Д.Л.Сапрыкин [Сапр, с. 20]. Однако нас здесь интересуют, в основном, лишь его программа эмпиризма и индуктивизма . Что касается разрабатывавшегося им метода эмпирической индукции , бывшего одним из центральных элементов его методологии, то к нему всерьез вернулись только в позитивизме XIX –XX вв., где он стал основой индуктивизма. «Для научной и философской атмосферы Европы XVII в. наибольшую роль сыграла общая – критическая, эмпирическая и практическая – тенденция бэконовской методологии» [Соколов, с. 227]. Причем после его смерти сначала развитие рационалистической методологии привело к существенному «забвению его методологических принципов ». Затем, с развитием философии Просвещения, снова приобрел популярность опытно-эмпирический пафос Бэкона [Соколов, с. 227]. Д.Юм считал его «отцом опытной физики» [Юм, т. 1, с. 660]. Наука, согласно Ф.Бэкону, опирается на опыт – тезис, легший в основу эмпиризма, доминирующего и в современной философии науки.
Ф.Бэкон является отцом эмпирического направления в теории познания (гносеологии) Нового времени, но в целом - по стилю аргументации и изложения - Бэкон принадлежит еще эпохе Возрождения. Центральной фигурой эмпиризма, принадлежащей философии Нового времени, является Джон Локк (1632-1704).
Локковская теория познания, продолжая традицию английского эмпиризма Ф. Бэкона, противостоит Декарту. Локк считал, что не существует врождённых идей и принципов и что «все без исключения общие принципы только кажутся нам таковыми, в действительности же за ними скрывается опыт, более или менее бессознательно накапливаемый». Отсутствие «врождённых идей» он обосновывал тем, что нельзя считать врожденными даже всеобщие принципы знания, включая логические законы тождества и противоречия, ибо их нельзя «найти у детей, идиотов, дикарей и людей необразованных» /т.1, с. 97, 113/
Согласно Локку человеческая душа в самом начале своей жизни представляет собой «белую бумагу без всяких знаков и идей» [Локк, т.1, с.128]. Этот «белый лист» заполняется простыми идеями, получаемыми из опыта: «На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно происходит…, - утверждает Локк. - Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые нами предметы, или на внутренние действия нашего ума, которые мы сами воспринимаем и о которых мы сами размышляем, доставляет нашему разуму весь материал мышления . Вот два источика знания, откуда происходят все идеи, которые мы имеем… Называя первый источник ощущением , я называю второй рефлексией» – говорит Локк [Локк, с.154].
Учение Локка часто называют сенсуализмом. Но «фундаментальный гносеологический термин «сенсуализм» применим главным образом – если не исключительно – к (той) важнейшей разновидности опыта», которую Локк назвал внешним опытом и которому у Локка «всегда принадлежит хронологическое первенство». Поскольку он «подчеркнул значение и внутреннего опыта, находящегося в сложном взаимодействии с опытом внешним, его позицию более правильно определять как эмпирическую» [Соколов, с. 410, 411].
Познание Локк делит на интуитивное (самоочевидных истин), демонстративное (получаемое посредством дедукции, типа положений математики) и сенситивное (существования единичных вещей). Опыт является источником «простых идей», в том числе качеств тел, которые он делит на «первичные» (те, источником которых он считает сами тела) - протяжённость, фигура, плотность, движение и «вторичные» (те, в которые подмешаны свойства органов чувств) - цвет, звук, запах, вкус.
«Ум, будучи совершенно пассивным при восприятии всех своих простых идей, производит некоторые собственные действия, при помощи которых из его простых идей как материала и основания для остального строятся другие. К сложным идеям – продуктам ума – он относит «идеи, которые мы обозначаем словами «обязанность», «опьянение», «ложь»…, идею лицемерия,… идею святотатства». Действия, в которых ум проявляет свои способности в отношении своих простых идей…: 1) соединение нескольких простых идей в одну сложную… (например, «убийство старого (молодого или какого-нибудь другого) человека» - А.Л.); 2) сведение двух идей… и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; так ум приобретает все свои идеи отношений ; 3) обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в их реальной действительности; это действие называется абстрагированием , и при его помощи образованы все общие идеи в уме». «Опыт показывает нам, - говорит Локк, - что ум в отношении своих простых идей совершенно пассивен и получает их все от существования и воздействия вещей…, сам не будучи в состоянии образовать ни одной идеи. Но…, запасшись однажды простыми идеями (получаемые от ощущения или рефлексии – А.Л.), он может складывать их в различные соединения и создавать таким образом множество разных сложных идей , не исследуя, существуют ли они в таком сочетании в природе» /т.1, с. 338-9/. Примером не существующей в природе сложной идеи является идея кентавра. Примером смутной сложной идеи для него является столь важное для рационалистов понятие субстанции: «Наша идея, которой мы даем общее имя «субстанция», есть лишь предполагаемый, но неизвестный носитель, тех качеств, которые мы считаем существующими… Говоря о каком-нибудь виде субстанций, мы говорим, что она есть нечто , имеющее такие-то или такие-то качества, как тело есть нечто , имеющее протяжение, форму и способное к движению; дух есть нечто способное мыслить… Наша идея, или понятие, материи есть не что иное, как понятие о чем-то таком, в чем существуют те многочисленные чувственные качества, которые воздействуют на наши чувства… Наше понятие о субстанции духа будет таким же ясным, как и понятие тела , если мы предположим субстанцию, в которой существуют мышление, знание, сомнение , сила движения и т.д.; одну субстанцию (не зная, что это такое) мы предполагаем субстратом (т.е. носителем – А.Л.) простых идей, получаемых нами извне, другую (в такой же степени не зная, что это такое) субстратом тех действий, которые мы испытываем внутри себя… Какова бы ни была скрытая и отвлеченная природа субстанции вообще, все наши идеи отдельных, различных видов субстанций только сочетания простых идей … идея какой угодно субстанции – золота ли, лошади, железа, человека… - есть лишь идея тех чувственных качеств, которые он полагает неотъемлемыми от субстанции, добавляя предположение субстрата, как бы поддерживающего эти качества, или простые идеи, которые, по его наблюдениям, существуют объединенными друг с другом» [Локк, т.1, с. 347-349].
Т.о., Локк приравнивает субстанции «материи», «духа» и такие «эмпирические» субстанции как «лошадь», «камень» и утверждает невозможность сделать достоверный вывод об их существовании или не существовании. Его продолжатели – Дж. Беркли и французские материалисты эпохи Просвещения занимают более четкую и однозначную позицию по отношению к существованию материи и духа.
Суть идеалистического варианта сенсуализма Дж. Беркли (1685-1753) состоит в отождествлении свойств вещей с ощущениями этих свойств, которые объявляются принадлежностью духа: «Все согласятся с тем, что ни наши мысли, ни страсти, ни идеи, образуемые воображением, не существуют вне нашей души, - говорит Беркли. - И вот для меня не менее очевидно, что различные ощущения или идеи, запечатлённые в чувственности, как бы смешаны или соединены они ни были между собою (то есть какие бы предметы они ни образовывали), не могут иначе существовать, как в духе, который их воспринимает». «Рядом с этим бесконечным разнообразием идей или предметов знания, - говорит он, - существует равным образом нечто познающее или воспринимающее их и производящее различные действия, как-то: хотения, воображения, воспоминания. Это познающее деятельное существо есть то, что я называю умом, духом, душою или мною самим . Этими словами я обозначаю не одну из своих идей, но вещь, совершенно отличную от них, в коей они существуют , или, что то же самое, коею они воспринимаются, так как существование идеи состоит в её воспринимаемости» [АМФ, с. 513]. «На самом деле объект и ощущение одно и то же…» - говорит Беркли [Беркли, с. 173].
При этом ощущения он трактует как внутренние переживания духа, а вещи – как комбинации ощущений, или идей. «Беркли признавал существование только духовного бытия, которое он делил на «идеи» и «души». «Идеи» - воспринимаемые нами субъективные качества – пассивны, непроизвольны; содержание наших ощущений и восприятий совершенно не зависят от нас. Напротив, «души» деятельны, активны, могут быть причиной. Все «идеи» существуют, по Беркли, только в душе (как мысли и страсти, так и различные ощущения). «Идеи» не могут быть копиями или подобиями внешних вещей: «идея» может быть сходна только с «идеей»» [ФЭС, с. 51]. Соответственно законами природы называются «те твердые правила и определенные методы, коими дух, от которого мы зависим, порождает или возбуждает в нас идеи ощущений» [Беркли, с. 184].
Беркли, что характерно для английской традиции, не желает отрываться от обыденного сознания и отрицать существование вещей, когда от них «отворачиваются». Поскольку для Беркли существовать – значит быть воспринимаемым духом [Беркли, с. 172], то непрерывность существования вещей, должна обеспечиваться непрерывностью их восприятия, что он и делает: «Когда говорится, что тела не существуют вне духа, - говорит Беркли, - то следует разуметь последний не как тот или другой единичный дух, но как всю совокупность духов (вообще говоря, включая Бога – А.Л.). Поэтому из вышеизложенных принципов не следует, чтобы тела ежемгновенно уничтожались и создавались вновь или вообще вовсе не существовали в промежутках времени между нашими восприятиями их» [Беркли, с. 192- 193]. Таким образом реально существует лишь дух [Беркли, с. 327-328], а первичные качества, претендовавшие на независимое объективное существование и связывавшиеся с существованием материи, столь же субъективны, как и вторичные, а материя является бесполезным понятием и для философии и для науки.
В противоположность Беркли, у французских материалистов Ж. Ламетри (1709-51) и Д. Дидро (1713-84) дается материалистическое толкование души, т.е. единственной субстанцией объявляется материя. «Душа – это лишенный содержания термин, - утверждает Ламетри, - за которым не кроется никакого определенного представления… Мы знаем в телах только материю… Мы должны сделать смелый вывод, что человек является машиной и что во Вселенной существует только одна субстанция, различным образом видоизменяющаяся» [АМФ, с. 615, 620, 617]. Этой субстанцией является материя (которую Ламетри наделяет «способностью чувствовать»). «Невозможно предположение чего-либо, что существует вне материальной Вселенной; никогда не следует делать подобных предположений, потому что из этого нельзя сделать никаких выводов… Я – физик и химик; я беру тела, такими, каковы они в природе, а не в моей голове» - вторит Ламетри Дидро [АМФ, с. 662, 664].
Эта материя определяется посредством внешнего опыта. «Хотя мы не имеем никакого представления о сущности материи, мы не можем отказать ей в признании свойств, открываемых нашими чувствами», - говорит Ламетри [АМФ, с. 619]. «Наши чувства – клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют; вот, по моему мнению, все, что происходит в фортепиано, организованном подобно вам и мне» – говорит Дидро [АМФ, с. 655-656].
В плане собственно теории познания, Ламетри смотрел на познание как на процесс, «который должен начинаться с чувственного восприятия изучаемых реальностей, их дальнейшего опытно-экспериментального исследования и завершаться рациональным обобщением выявленных фактов, которое в свою очередь должно подвергаться эмпирической проверке» [Кузнецов, с. 251]. Близкой точки зрения придерживался и Дидро, считавший «тремя главными средствами исследования природы» наблюдение, размышление и эксперимент: «Наблюдение собирает факты; размышление их комбинирует; опыт проверяет результаты комбинаций» [Дидро, с. 98]. Т.е. первичным источником знаний являются чувства – центральный тезис сенсуализма, но разум принимает активное участие в процессе познания.
Французские просветители являются естественными предшественниками позитивизма. У них появляется уже то сочетание отрицательно-пренебрежительного отношения к метафизике с преклонением перед новой наукой - естествознанием, которое станет основой позитивизма. «Возьмем в руки посох опыта и оставим в покое историю всех бесплодных исканий философов» - говорит Даламбер, имея в виду то, что Ламетри называл «бесполезными трудами великих гениев: всех этих Декартов, Мальбраншей, Лейбницов и Вольфов… ». Только за учеными признает Ламетри право на суждение, Декарт же для него – «гений, прокладывающий пути, в которых сам заблудился» [АМФ, с. 611, 618, 620].
Позитивизм, который будет в центре нашего внимания несколько ниже, является естественным продолжением эмпирицистской традиции XVIII в. Будучи естественным порождением эпохи Просвещения, он впитывает и английскую идеалистическую традицию Беркли и Юма.
Особого рассмотрения требует Юм. Из его анализа и критики эмпиризма вырастает, с одной стороны, рассматриваемая в следующей главе критическая философия И. Канта, с другой стороны – сформулированная им проблема причинности стала вызовом эмпиризму и позитивизму XIX – XX вв. и стимулом для создания новых концепций. Под влиянием идей Юма, - говорит И.С. Нарский в статье «Юм», - развивалось большинство позитивистских учений XIX– XX вв.» [ФЭС, с. 813-814].
Теория познания Д.Юма (1711-1776) «сложилась в результате переработки им субъективного идеализма Беркли… Юм оставлял теоретически открытым вопрос, существуют ли материальные объекты, вызывающие наши впечатления (хотя в житейской практике он в их существовании не сомневался). Первичными восприятиями Юм считал непосредственные впечатления внешнего опыта (ощущения), вторичными - чувственные образы памяти (“идеи”) и впечатления внутреннего опыта (аффекты, желания, страсти). Образование сложных идей толковал как психологические ассоциации простых идей друг с другом» [ФЭС, с. 813-814].
Одно из главных отличий его концепции от локковской состоит в утверждении, что анализ чувственного опыта следует начинать не с ощущений, как думал Локк, а с «впечатлений» или «восприятий». «Под термином впечатления я подразумеваю все наши более живые восприятия, когда мы слышим, видим, осязаем, любим, ненавидим, желаем, хотим" – говорит Юм. Поэтому у него «исходным для теории познания оказывается человеческий опыт, уже располагающий впечатлениями, неизвестно как полученными. «Ум никогда не имеет перед собой никаких вещей, кроме восприятий…» (-говорит Юм -). Механизм дальнейшего развертывания чувственного опыта на основе впечатлений описывается Юмом так. Сначала возникает какое-либо впечатление заставляя переживать тепло, холод, жажду, голод, удовольствие, страдание. Потом ум снимает с этого первоначального впечатления копию и образует идею. Идея, стало быть, определяется Юмом как "менее живое восприятие". У Локка, говорит Юм, идея была отождествлена со всеми восприятиями. Между тем, идея может оставаться и тогда, когда впечатление, копией которого она является, исчезает... С этих вторичных впечатлений снова снимается копия - возникают новые идеи. Затем своеобразная "цепная реакция" идей и впечатлений продолжается…» [ЗРВ, т. 2, с. 214]. В результате опыту, в котором «теснейшим образом сплавляются впечатления и идеи», приписывается «сложная чувственно-рациональная структура». Такой взгляд на опыт подхватывается и развивается Кантом.
Но наиболее важный для нас момент в его гносеологии - учение о причинности . Особенность причинности – одного из семи выделяемых им отношений – состоит в том, что не обладая ни интуитивной, ни дедуктивной достоверностью «только причинность порождает такую связь, благодаря которой мы из существования или действия какого-нибудь одного объекта черпаем уверенность, что за ним следовало или же ему предшествовало другое существование или действие» [Юм, т.1, с. 130]. Анализируя это отношение, Юм приходит к выводу, что есть основания говорить лишь об «отношениях смежности (в пространстве –А.Л.) и предшествования (во времени – А.Л.)», а не о причине и действии. «Движение одного тела при столкновении считается причиной движения другого тела. Рассматривая же эти объекты с величайшим вниманием, мы видим только, что одно тело приближается к другому и что движение первого тела предшествует движению второго… Разум никогда не может убедить нас в том, что существование одного объекта (причины – А.Л.) всегда заключает в себе существование другого (следствия – А.Л.); поэтому когда мы переходим от впечатления одного объекта к идее другого или к вере в этот другой, то побуждает нас к этому не разум, а привычка , или принцип ассоциации» [Юм, т.1, с. 133, 153]. Т.е., по Юму никаких других оснований, кроме психологических привычки и веры , для принципа причинности, который до Юма считался столь же необходимым, как и логические связи [Рассел, с. 615].
Вопросы:
1. Что такое наука? Когда она возникает?
2. Основные этапы философии науки?
3. Каковы основные положения рационализма и эмпиризма?
4. Основные понятия и принципы теории познания Декарта, Лейбница и Спинозы? Общее и различия?
5. Эмпиризм и индуктивизм Ф.Бэкона?
6. Основные понятия и принципы теории познания Локка, Беркли, Ламетри и Дидро? Общее и различия?
7. В чем суть критики Д.Юмом эмпиризма?
3. Антология мировой философии в 4 тт. (Любое издание)
Используемая литература:
1. АМФ: Антология мировой философии в 4 тт. М., Мысль, 1969-72.
2. Беркли Д. Сочинения. М, 1978
3. Бэкон Ф. Сочинения в 2-х тт. Т.2. М.: Наука, 1972
4. Галилео Галилей . Избранные труды. Т.I, II. М.: Наука, 1964.
5. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 2000.
6. Дидро Д. Избранные философские произведения. М., 1941.
7. ЗРВ: История философии: Запад – Россия – Восток. В 4 кн. М., 1999.
8. Кондаков Н.И. Логичесвкий словарь-справочник. М., 1975.
9. Кузнецов В.Н., Мееровский Б.В., Грязнов А.Ф. Западно-европейская философия XVIII века. М., 1986.
10. Локк Д. Сочинения в 3 тт., М., 1985.
11. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск, 1999.
12. Соколов В.В. Европейская философия XV-XVII веков. М., 1984.
13. Спиноза Б. Избр. произв. В 2 т., М., 1957
14. Юм Д. Сочинения в 2 тт., М., 1996.
15. ФЭС: Философский энциклопедический словарь. М., 1983
Примечания:
Бытие – сложная философская категория [Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической запдноевропйской философии. МГУ, 1986], которую в первом приближении для рассматриваемого периода можно отождествить с природой, внешним миром.
У Декарта в «Правилах для руководства ума» приводится 21 правило, но нам здесь достаточно этих трех главных.
“Пространство или внутреннее место… разнится от телесной субстанции, заключенной в этом пространстве, лишь в нашем мышлении. И действительно, протяжение в длину, ширину и глубину, сотавляющее пространство, составляет и тело” [Избр. произв., с. 469-70].
Кроме того он был основателем Берлинской и Санкт-Петербургской академий наук.
«Он много работал над математической логикой и достиг больших результатов, которые имели бы очень большое значение, если бы он опубликовал их… Но он воздержался от их публикации, так как нашел доказательство, что аристотелевская теория силлогизма была в некоторых отношениях неправильна; уважение к Аристотелю не позволяло ему верить этому, и он ошибочно полагал, что заблуждается сам. Несмотря на это, он всю жизнь лелеял надежду открыть своего рода обобщенную математику, названную им „C haracteristica Universalis ", с помощью которой можно было бы заменить мышление исчислением» [Рассел, с. 549]. В отличие от Декарта, Галилея и атомистов, он был умеренным критиком схоластики, базировавшейся на высоко уважаемой им аристотелевской логике (как и Декарт, он получил философское образование в рамках школьной (схоластической) средневековой традиции).
Этот подход был реализован в «Принципах математики» Б. Рассела и А. Уайтхеда (см. п. 1.5).
Субъект и предикат являются главными элементами суждения – «формы мысли, в которой утверждается или отрицается что-либо относительно предметов и явлений, их свойств, связей и отношений и которая обладает свойством выражать либо истину, либо ложь… Та часть суждения, которая отображает предмет мысли, называется субъектом суждения…, а та часть суждения, которая отображает то, что утверждается (или отрицается) о предмете мысли, называется предикатом суждения» [Кондаков, с. 574].
Но такое чистое познание «не в силах осуществить человеческий дух, поскольку он всегда отягчен чувственностью и большая часть его истин – случайные истины факта. Бог же – единственная внеприродная субстанция, лишенная всякой телесной оболочки и, следовательно, чувственного знания» [Соколов, с. 382]. «Только высший Разум, от кот ничто не ускользает, способен отчетливо понять всю бесконечность, все основания и все следствия» [Лейбниц, т.2, с. 57].
Аналитическими называются такие суждения, истинность которых устанавливается путем чисто логического анализа, в отличие от синтетических суждений, истинность которых обосновывается посредством обращения к внешней информации.
«Главный недостаток математических аксиом, в частности Евклидовых, Лейбниц видит в том, что они опираются не только на разум, но и на воображение, т.е. не являются чисто аналитическими предложениями, а значит, не могут претендовать на подлинную достоверность» [Гайденкоенко, с. 265].
В средневековой схоластике главной причиной считалась целевая – движение определяется целью, к которой стремится вещь. Так у всех вещей земного мира есть, согласно Аристотелю, есть свое место, к которому она стремится. Этот тип причины изгоняется из механики Нового времени, где основной причиной является действующая, определяемая внешним воздействием.
«Вся польза и практическая действенность заключается в средних аксиомах» [Бэкон, т.2, с. 32].
Как мы видим этот результат сильно отличается от молекулярной теории тепла, несмотря на упоминание о движении «частиц очень маленьких».
«Спиноза отрицательно высказывался об индуктивном методе Бэкона, считая, что с его помощью мы можем выяснить те или иные случайные признаки вещей, но не сможем установить ни одной достоверной, необходимой истины» [Соколов, с. 334].
При этом сложные идеи он сводит к трем разрядам: 1) модусы (простые и смешанные) - «не имеют в себе предпосылок самостоятельного существования… Таковы идеи, обозначаемые словами «теугольник», «благодарность», «убийство» и др.»; 2) субстанции (единичные и собирательные) –«представляют собой различные отдельные вещи, существующие самостоятельно» типа «идеи свинца» или «идеи человека»; 3) отношение «которое состоит в рассмотрении и сопоставлении одной идеи с другой» /т.1, с.214-15/.
Правда, Юм поднимает привычку и веру на особую высоту: «вера – нечто большее, чем простая идея: это особый способ образования идеи… есть живая идея… Этот акт нашего ума… Я заключаю с помощью индукции, которая кажется мне весьма убедительной, что мнение, или вера, не что иное как идея, отличающаяся от фикции не по природе…, а по способу , которым мы представляем ее» [Юм, т.1, с. 153]. "Все мнения и понятия о вещах, к которым мы привыкли с детства, пускают корни так глубоко, что весь наш разум и опыт не в силах искоренить их, причем влияние этой привычки не только приближается к влиянию постоянной и нераздельной связи причин и действий, но и во многих случаях превосходит его".
В пособии в краткой и доступной форме рассмотрены все основные вопросы курса философии. Книга окажет вам неоценимую помощь в подготовке и сдаче экзамена. Информация, содержащаяся в данной книге, получена из источников, рассматриваемых издательством как надежные. Тем не менее, имея в виду возможные человеческие или технические ошибки, издательство не может гарантировать абсолютную точность и полноту приводимых сведений и не несет ответственности за возможные ошибки, связанные с использованием книги.
Из серии: Завтра экзамен!
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Философия: Шпаргалка (В. П. Огородников, 2011) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
11. Эмпиризм и рационализм в философии Нового времени
Наступившее после Возрождения Новое время (XV–XIX вв.) ознаменовано как эпоха капиталистических революций, сформировавшая иное отношение к природе и духовному миру человека.
В XVII веке в европейской философии сформировалась оппозиция сенсуалистически-эмпирического и рационалистического направлений.
Фрэнсис Бэкон (1561–1626) – родоначальник традиции эмпиризма, главное внимание обращает на изучение природы, на выработку нового взгляда на науку и ее классификацию, цели и методы исследования. Для этого, прежде всего, нужно выявить причины, задерживающие умственный прогресс. К ним Бэкон относит разного рода «идолы», «призраки», предрассудки, которым подвержен человеческий ум. Это присущая всем людям ограниченность ума и органов чувств («идолы рода»), индивидуальные недостатки людей («идолы пещеры»), влияние особенностей социальной жизни на человека («идолы площади»), склонность к вере в авторитеты («идолы театра»).
Бэкон критикует средневековую схоластику, говоря, что нельзя построить науку на таких понятиях, как субстанция, скрытое качество и т. п. Реально существуют лишь отдельные предметы и их отношения. Поэтому в фундамент научного познания должно быть положено изучение отдельных объективно существующих вещей на основе целенаправленного, организованного опыта, на базе чувственных данных. Затем нужно использовать правильный метод анализа и обобщения опытных данных, позволяющий проникнуть в природу исследуемых явлений. Таким методом является индукция. Бэкон свое понимание индуктивного метода демонстрирует на примере отыскания природы, «формы» теплоты. Когда собраны и анализируются конкретные факты присутствия и отсутствия теплоты, ее различные степени у вещей, на основе этого делается обобщающий вывод о том, что «формой» теплоты является движение.
Рене Декарт (1596–1650) в отличие от Бэкона разрабатывает так называемую рационалистическую методологию. Декарт возражает против преувеличенных оценок роли чувственного опыта в познании; сущность вещей мы познаем иным путем. Путь к истине начинается с интуитивно ясных, простых понятий и идет к все более сложным. Интуиция и дедукция – основные компоненты метода Декарта. При этом у Декарта сближаются интуиция и врожденные идеи. Врожденные идеи не зависят от чувственности. К врожденным идеям Декарт относит идеи Бога, субстанции, движения, аксиомы типа «две величины, равные третьей, равны между собой» и т. д. В дополнение к этому Декарт вводит принцип радикального сомнения по отношению к человеческому познанию, что должно исключить возможность поспешных суждений.
Систематическое изложение философии должно начинаться с некоторого интуитивно ясного представления. Таковым является – «cogito» («Я мыслю»). В этом каждый уверен. Даже если в этом усомниться, то само сомнение – акт мышления. От факта мышления мы приходим к выводу «cogito, ergo sum» («Мыслю, следовательно, существую). Следующий шаг – у нас есть представления о вещах вне нас. Но достоверны ли они? Может быть – это иллюзия? Здесь Декарт апеллирует к Богу, который не способен на обман, он – гарант истинности нашего познания. Затем Декарт выстраивает дуалистическую систему, в которой разделяет две качественно различные субстанции – природу, с ее каузальностью и людей, обладающих свободой воли. Для первой субстанции характерна протяженность, для второй – мышление.
Сенсуалистическая линия продолжена Гоббсом и Локком. Томас Гоббс (1588–1679) считает, что процесс познания начинается с чувственного опыта. Причина ощущений – вне нас, внешние тела оказывают воздействия на органы чувств, вследствие чего рождаются образы их в мозге. Гоббс говорит, что в человеческом уме нет ни одного понятия, которое не было бы порождено первоначально в органах ощущения. На чувственном опыте основаны мышление и язык, теоретические утверждения, наука.
Конец ознакомительного фрагмента.
Чувства и разум с их специфическими формами образуют тот главный источник, из которого проистекают все наши знания о мире. Но философы склонны задаваться вопросом: что важнее для познания -–чувства или разум?
При ответе на этот вопрос философы Нового времени разделились на два противоположных лагеря – эмпириков и рационалистов.
Представители эмпиризма считают, что основным источником познания являются показания органов чувств, а знания, полученные в результате чувственного опыта, наиболее надежны. Разум склонен к беспочвенным фантазиям, к вымыслам, поддается внушенным стереотипам и штампам, поэтому он лишь искажает истинную картину мира, доставляемую органами чувств. Крупнейшими представителями эмпиризма были, в основном, английские философы Ф.Бэкон (1561 – 1626), Дж.Локк (1632 – 1704), Дж.Беркли (1685 – 1753).
Рационализм, напротив, настаивает на том, что подлинное истинное знание способен дать только разум, а не чувства. На этой позиции стояли Р.Декарт (1596 – 1650) и Г.Лейбниц (1646 – 1716).
Надо сказать, что и у эмпириков, и у рационалистов были свои резоны. Действительно, наш разум легко поддается внушениям; наши выводы часто ошибочны; наши фантазии, утопии, мечты часто приводят нас к искаженной картине реальности. Словом, лучше один раз увидеть своими глазами, пощупать руками, попробовать на вкус, чем сто раз услышать чьи-то рассуждения. Это верно!
Однако рационалист также вполне справедливо указывает на то, что чувства тоже нас часто обманывают: ложечка в стакане с чаем кажется сломанной, вода в жаркий день – холодной, дома в лучах заката выглядят красными. В конце концов, если бы в процессе познания мы руководствовались только чувствами, то мы до сих пор верили бы в то, что Солнце ходит вокруг Земли – ведь об этом ежедневно говорит нам повседневный эмпирический опыт!
Следует заметить, что ни одна философская концепция – если она хотя бы на некоторое время находит поддержку – не является полностью абсурдной, в ней всегда найдется какая-то здравая мысль. На сплошной глупости философию не создашь. С современной точки зрения, и эмпирики, и рационалисты были отчасти правы, подчеркивая важность для познания как чувств, так и разума. Важно и то, и другое! Ошибка их состояла в том, что как эмпирики. Так и рационалисты полагали, будто чувства и разум действуют в отрыве друг от друга, изолированно: органы чувств доставляют нам ощущения и восприятия сами по себе, без участия разума, а разум, в свою очередь, способен функционировать, никак не опираясь на показания органов чувств. В ХХ в. наука показала, что в процессах познания чувства тесно взаимодействуют с разумом, что чувственные образы вещей создаются при участии мышления, что противопоставление разума чувствам в значительной мере лишено смысла. Эмпиризм и рационализм ХУ11 – ХУ111 вв. ушел в прошлое. Тем не менее, в своем обыденном мировоззрении мы либо больше доверяем показаниям своих органов чувств, либо склонны больше полагаться на рассуждения, т.е. склоняемся либо к эмпирикам, либо к рационалистам. И в философии ХХ в. эмпиризм нашел выражение в позитивизме, а рационализм – в философии К.Поппера и его последователей.
Европейская философия Нового времени охватывает XVII - XIX века. Это время превращения в самостоятельные научные отрасли физики, химии, биологии, математики, механики, других поисково-исследовательских практик.
Основу адекватной методологической ориентации новоевропейская философия ищет или в чувственном опыте, эмпирическом индуктивном знании (Бэкон, Гоббс, Локк), или в интеллекте, дающем логическое дедуктивно-математическое знание (Декарт, Лейбниц, Спиноза).
Новое время - это также вера в прогресс, обеспечиваемый разумом, наукой и техникой. Прогресс мыслится как неизбежный закон поступательного развития.
У истоков методологии опытной науки Нового времени стоял английский философ Френсис Бэкон (1561-1626). Он был страстным сторонником научного прогресса и непримиримым врагом схоластики. Стержень бэконовской методологии - постепенное индуктивное обобщение фактов, наблюдаемых в опыте. Однако философ был далек от упрощенного понимания этого обобщения и подчеркивал необходимость опоры на разум в анализе фактов. Разум позволяет так организовать, спланировать наблюдение и эксперимент, чтобы услышать голос самой природы и истолковать сказанное ею правильным образом. Свою позицию Бэкон иллюстрирует сравнением деятельности пчел, собирающих нектар со многих цветков и перерабатывающих его в мед с деятельностью паука, ткущего паутину из самого себя (односторонний рационализм) и муравьев, собирающих в одну кучу самые разные предметы (односторонний эмпиризм). Бэкон различал два вида опыта: плодоносный и светоносный. Плодоносным он называл опыт, цель которого - непосредственная польза; светоносным же - опыт, который имеет целью познание законов явлений и свойств вещей.
В исследовании природы, по мнению Бэкона, мы часто руководствуемся ложными идеями и понятиями, названными им идолами. Он выделял четыре их основных вида: идолы рода, пещеры, площади и театра.
Идолы рода - это предрассудки нашего ума, проистекающие из смешения нашей собственной природы с природой вещей. Человек склонен судить о природе по аналогии с собственными свойствами. Отсюда возникают телеологические (целевые - зачем? для чего?) представления о мире, другие ошибки, проистекающие из несовершенства человеческого ума и человеческих чувств и их подверженности влиянию различных желаний и влечений.
Идолы пещеры - заблуждения, вытекающие из индивидуальных особенностей каждого человека (его воспитания, круга чтения, авторитета тех, кем он восхищается, симпатий, антипатий и т. д.).
Идолы площади или рынка вытекают из смысловой многозначности и неправильного употребления слов. Идолы, проникающие в разум с помощью слов, бывают двух родов: это или имена несуществующих вещей («судьба», «вечный двигатель» и т. д.), или это имена вещей существующих, но путанные и неопределенные, неподобающим образом абстрагированные.
Идолы театра - они вселяются «в души людей из разных догматов философии, а также из превратных законов доказательства» в силу их пышного, прямо-таки театрального представления. Бэкон называет некоторые философские системы баснями и сказками, «предназначенными быть разыгранными на сцене, пригодными для создания выдуманных театральных миров».
Искоренение всех этих идолов возможно только на пути опыта и его научно-индуктивного понимания. Идеалом для Бэкона был беспристрастный ум, освобожденный от всякого рода предрассудков, открытый и внимающий опыту. Истолковав опыт как конечный источник всех наших знаний, Бэкон тем самым заложил основы эмпиризма - одной из ведущих философских традиций новоевропейской философии. Эмпиризм - направление в теории познания, признающее чувственный опыт единственным источником достоверного знания.
Рационализм - философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей, источником и критерием истинности всех жизненных устремлений человека.
Основы альтернативной эмпиризму рационалистической традиции были заложены французским философом Рене Декартом (1596-1650). С точки зрения Декарта, недостаточно иметь хороший ум, гораздо важнее - хорошо, правильно применять его. С целью научиться хорошо применять ум он и разработал свой метод. В нем четыре правила.
Первое правило - правило очевидности. Очевидность в смысле ясности и отчетливости является не только отправным, но и конечным пунктом познания. Умственное действие, посредством которого достигается очевидность, есть интуитивное действие, интеллектуальная интуиция.
Второе правило - это правило анализа. Расчленяя сложное на простое, «на элементарные части до пределов возможного», анализ светом разума изгоняет двусмысленность, способствует освобождению истинного от плевел лжи.
Третье правило - правило синтеза, заключающееся в том, чтобы «располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу».
Правило четвертое - правило контроля. На этом этапе проверяется полнота анализа и корректность синтеза.
Очерченные таким образом правила метода Декарт применяет к собственно философскому познанию, призванному обнаружить очевидные истины, составляющие фундамент здания всей науки. С этой целью Декарт подвергает методическому сомнению все традиционные способы обоснования знания. Он, в частности, отказывается признать основой знания чувственный опыт. Сомнение - акт мышления. Поскольку я сомневаюсь, я мыслю. Существование моего сомнения доказывает реальность или существование моего мышления, а через это и меня самого.
Все смутные идеи суть продукты человеческой субъективности, и они ложны. Напротив, все ясные идеи идут от Бога, и потому они объективно-истинны.
Как рационалист, Декарт настаивал на исключительной роли дедукции в процессе познания. Под дедукцией он понимал рассуждение, опирающееся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы) и состоящее из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, без всякого доказательства, с полной ясностью и отчетливостью.
