Создание профессионального театра в россии. Волков Федор Григорьевич: краткая биография Нужна помощь по изучению какой-либы темы
Возникновение публичного (общедоступного) театра. После восхождения на престол в 1741 Елизаветы Петровны продолжилось внедрение европейского театра. При дворе гастролировали иностранные труппы – итальянские, немецкие, французские, среди них – драматические, оперно-балетные, комедия дель арте. В этот же период были заложены и основы национального русского профессионального театра, именно в период воцарения Елизаветы в Москве учился будущий «отец русского театра» Федор Волков , принимавший участие в святочных представлениях и впитывающий опыт гастролирующих европейских трупп.
ФЕДОР ГРИГОРЬЕВИЧ ВОЛКОВ
В середине 18 в . организуются театры в учебных заведениях (1749 – Петербургский Шляхетный корпус , 1756 – Московский университет ), устраиваются русские театральные представления в Петербурге (организатор И.Лукин), в Москве (организаторы К.Байкулов, канцеляристы во главе с Халковым и Глушковым, «чернильных дел мастер» Иванов и др.), в Ярославле (организаторы Н.Серов, Ф.Волков). В 1747 происходит еще одно важное событие: написана первая стихотворная трагедия – Хорев А.Сумарокова.
Все это создает предпосылки для появления национального общедоступного театра. Для этого в 1752 из Ярославля в Петербург вызывают труппу Волкова. Талантливых актеров-любителей определяют на учебу в Шляхетный корпус – А.Попова, И.Дмитревского, Ф. и Г.Волковых, Г.Емельянова, П.Иванова и др. Среди них – четыре женщины: А.Мусина-Пушкина, А.Михайлова, сестры М. и О.Ананьевы.
Первый русский постоянный публичный театр был открыт в 1756 в Петербурге, в Головкинском доме . К актерам, прошедшим обучение в Шляхетном корпусе, был добавлен еще ряд актеров ярославской труппы Ф.Волкова, в том числе, комический актер Я.Шумский. Театр возглавил Сумароков, классицистские трагедии которого составили основу репертуара. Первое место в труппе занимал Волков, сменивший Сумарокова на директорском посту, и занимавший это место вплоть до своей кончины в 1763 (этот театр в 1832 получит название Александринского – в честь жены Николая I.)
Первые публичные спектакли в Москве относятся к 1756, когда учащиеся университетской гимназии под руководством своего директора, поэта М.Хераскова, образовали театральную труппу в стенах университета. На представления приглашались представители высшего московского общества. В 1776 на основе бывшей университетской труппы был создан драматический театр, получивший название Петровского (он же – театр Медокса). От этого театра ведут свои родословные Большой (оперы и балета) и Малый (драматический) театры России .
В 1763 году Дмитревский отправился в Париж . Он хотел перенять опыт французских актеров. Однажды в одном солонее встретились Дмитревский, Гарик-английский трагик и французский актер Лёкен. Присутствующие там устроили из этой встречи некий аттракцион. Актеров попросили сыграть что ни будь перед публикой и кто победит в этом состязании, тот утвердит первенство своего театра. Гарик прочел трагический монолог. Потом Лёкен посмешил всех. А Дмитревский вышел и сказал, что русский театр не может претендовать на первенство, потому что он существует менее 10 лет. Сказал это, потом побледнел и упал. Все бросились к нему, послали за доктором. И когда доктор склонился над ним, он вскочил и сказал- а вот что может русский актер. Это был не трюк, он вызвал сопереживание. Такого не было еще в европейском театре.
(52.00)- про то, как Дмитревский нарушал установленные ранее традиции театральной игры. О его новаторстве
Он умер в 1821 году, прожил долгую жизнь. Он был учителем первых русских актеров, а не лицедеев.
Театр как учреждение был оформлен при Екатерине 2 . Она собрала комиссию, которая составила уложение по театру, включающее в себя основные положения. Во-первых театр стал называться императорским. Таких театров два в Москве и Питере. Но со временем зданий становилось больше. Допустим в Москве сперва был только большой, а в 1824 году появился и малый. И в Петербурге возникло тоже 3 здания (Александринский, Мариинский, Михайловский ), но это уже было в 19 веке. Сперва же было по одному театру. А контора была одна общая, в которой заседает директор императорских театров.
Внутри театр имел подробную регламентацию, определялись амплуа актеров и принимались на работу по амплуа (первый трагик, первый комик, благородный отец, злодей…). Артистам определялось годовое жалование, квартира, дрова, бенефис, который можно устроить после 5 лет службы. Актер сам себе назначал пьесу и исполнителей и доход шел бенефицианту. Цены были завышены. Билеты порой привозили купцам билеты на дом и получали больше. А в конце спектакля на сцену летели кошельки и прочее. Можно было год потом безбедно жить.
Актрисы и актеры работали в собственных костюмах и порой из-за того, что вначале за одеждой персонажей никто не следил, бывали случаи, когда служанка была одета богаче своей госпожи. Поэтому появилась должность, которая контролировала по мимо каких-то других организационных моментов и этот процесс. Но в творчество он не вмешивался. Пока это был еще не режиссер.
На изучение трагедии было отведено 2 недели, на изучении комедии 10 дней и предполагалось 3 репетиции. На первой репетиции искали общий тон, на второй мизансцены, а третья была уже генеральная. Можно представить какого качества были эти спектакли и как долговечны они были. Репертуар был текучий. Больше двух трех раз спектакль не игрался. (Исключения- Мочалов в Гамлете играл 12 раз!, Свадьба Кречинского прошла 15 раз)
Мейерхольд ставил «Донжуана» и напротив его спектакля указали цифру 72. Но это не его спектакль шел 72 раза. Это за всю историю императорского театра пьеса показывалась 72 раз. Каждый спектакль шел 2-3 раза, сходил со сцены, потом через время снова появлялся. Иногда к спектаклю брошенному уже давно обращались в бенефисы.
Была введена театральная монополия . И в столицах были запрещены все частные театры. Могли быть народные, любительские, но не профессиональные. Театральная монополия просуществовала 100 лет и была отменена в 1882 году. Островский всю жизнь боролся с этой монополией, потому что понимал, что в таких условиях создание русского театра невозможно.
Итак, в Москве и Петербурге работали только императорские театры, а по всей периферии только частные театры . Антрепренеры во время великого поста собирали труппу и договаривались с городской управой какого-то города, что эта труппа будет работать у них сезон.
19 век наступил, не принеся никаких новых решений. Но однако, если 18 век был подражательным, то 19 век, начиная со 2 четверти русский театр начинает развиваться самобытно. Начинает утверждать непривычные для западного театра методики и постепенно запад начинает подражать русскому театру.
Знаете ли вы, что родиной российского театра является не Москва и не Петербург. Русский театр появился не в столице, а в старинном русском городе Ярославле. Именно здесь в 1750 году русский актер Федор Григорьевич Волков основал первую в России профессиональную театральную труппу.
Русский актер и театральный деятель Федор Григорьевич Волков родился в 1729 году в Костроме. Рано потеряв отца, Волков, тем не менее, приобрел доброго и внимательного родителя в лице отчима - купца Полушкина. В Москве, куда мальчик был отправлен на обучение, Волков сильно и навсегда увлекся театром, в течение нескольких лет изучал искусства и сценическое дело. Возвратившись в 1748 году в Ярославль, где проживала семья, организовал театральную труппу и начал давать представления в каменном амбаре. Первый спектакль состоялся 29 июня 1750 года, это была драма «Эсфирь». Уже через два года Волков и его товарищи по указу императрицы Елизаветы Петровны были вызваны в Петербург. А в 1756 году произошло главное событие театральной жизни России XVIII века - учреждение «Русского для представления трагедий и комедий театра», первого государственного действующего профессионального театра. Фёдор Волков сразу же был назначен «первым русским актёром», а директором театра был поставлен Александр Сумароков, лишь после его смерти, в 1761 году, Волков стал директором «своего» театра. Всего он написал около 15 пьес, ни одна из которых не сохранилась до нашего времени, он также был автором многих торжественных од и песен.
Сегодня Волковский театр - один из самых известных и крупных «нестоличных» российских театров. На его сцене ежегодно проходит ставший очень известным Международный Волковский фестиваль, лауреатам которого вручается премия Правительства Российской Федерации имени Федора Волкова. Провинциальные театры представляют здесь свои лучшие спектакли, поставленные по произведениям русской классики, проходят научные конференции искусствоведов. Русскому театру посвящены и научные конференции, и театральные представления и шоу.
Жизнь Федора Григорьевича Волкова оборвалась на взлете. Во время маскарада под названием «Торжествующая Минерва» в 1763 году он простудился, и так и не сумел оправиться от своей простуды - 4 апреля 1763 года великий русский актер умер. Фёдор Волков похоронен в Москве, на кладбище Андроньева монастыря. Несмотря на то, что могила Волкова не уцелела, на кладбище установлена памятная доска. Но лучшей памятью актеру служит театр, названный его именем - Российский государственный академический театр драмы имени Федора Волкова в Ярославле.
Издала указ об официальном создании на Руси театра: «Повелели мы ныне учредить русский для представления трагедий и комедий театр, для которого отдать головкинский каменный дом... А для оного повелено набрать актёров и актрис: актёров из обучающихся певчих и ярославцев в Кадетском корпусе, которые к тому будут надобны, а в дополнение ещё к ним актёров из других неслужащих людей, также и актрис приличное число...»
То было знаменательное для русской культуры событие. С этой даты, 30 августа 1756 года, и ведёт точку отсчёта наше профессиональное искусство театра.
Поначалу всё казалось радужным. Директором Российского театра был назначен Александр Петрович Сумароков . На содержание труппы отпускали деньги. Для наблюдения за театральным зданием был определён специальный надзиратель - бывший копиист Дьяков, получивший в связи с новым назначением (как об этом сообщал указ) чин армейского подпоручика.
Спектакли должны были быть платными, общедоступными.
Труппа определялась небольшая - всего двенадцать человек, но разрешалось набирать новых актёров и даже актрис.
Вскоре по городу стали рассылаться афиши, которые сообщали, что труппа Российского театра начинает свои выступления и что пропуск будет по билетам; «в партер и в нижние ложи билетам цена 2 рубли, а в верхние ложи рубль. Билеты будут выдаваны в доме, где Русский театр, на Васильевском острову в Третьей линии на берегу большой Невы в головкинском доме. Выдача билетов прежде представления кончится в четыре часа пополудни, а представление начнётся в шесть часов, о чем желателям оное видеть объявляется. Господские и протчие гражданские служители в ливрее ни без билетов ни с билетами впущены не будут».
Но прошли первые спектакли, и радужное настроение начало постепенно рассеиваться. Из восьми предназначенных к театральной деятельности певчих способными оказалось всего четверо. Под предлогом «неимения места» их пришлось отпустить, и они вынуждены были бить челом императрице о «всещедром» её призрении. Из четверых же других один, по-видимому самый способный, - Пётр Сухомлинов незадолго до организации театра попал под караул. Он украл из покоев А.Г. Разумовского золотую табакерку, осыпанную бриллиантами, разломал её, часть бриллиантов поменял на клавикорды, несколько других продал «да отдал долгу два рубля, купил двое чулки нитяные, а протчия на булки, на яблоки» издержал. Кражу обнаружили, и он не только (как хотел просить о том Разумовского) обратно ко двору не попал, но и не был на первых порах взят в труппу Российского театра.
Таким образом, вначале под руководствам Сумарокова актёров оказалось всего семеро : Фёдор и Григорий Волковы , Дмитревский, Попов, Уманов, Сичкарёв и Татищев. Набрать же новых комедиантов и комедианток удалось не сразу. Да и на содержание новых актёров понадобились бы дополнительные средства. А денег явно не хватало.
Императрица приказала выдавать на содержание театра всего 5000 рублей в год. Из них 1000 рублей предназначалась на жалованье директору, а 250 - надзирателю. Выручка же от продажи билетов шла в казну. Впрочем, выручка от спектаклей была небольшая. Театр на Васильевском острове посещался плохо. Да и билеты по тем временам были дорогие. Те же, кому они были по карману, предпочитали попадать на придворные зрелища во дворцовых театрах, которыми по-прежнему были заполнены вечера .
Русским актёрам ни о каком соревновании с подвизающимися при дворе иностранными труппами, получавшими плату по 20-25 тысяч рублей в год, и думать не приходилось. Русский театр не имел даже постоянных музыкантов и вынужден был довольствоваться оркестром, обслуживавшим придворные маскарады.
Положение актёров тоже было не из лучших. Скудное жалованье, которое они получали, выдавали им с перебоями. Положение в обществе они занимали низкое. Жили в том же, сыром и тёмном, головкинском доме. Денег на мало-мальски приличные еду и одежду им не хватало. Тут было на что сетовать Сумарокову . Прошло всего четыре месяца после учреждения Российского театра, а он уже с отчаянием писал всесильному фавориту : «...я сижу, не имея платья актерам, будто бы театра не было... Помилуйте меня и сделайте конец, милостивый государь, или постарайтесь меня от моего поста освободить...»
За этим письмом последовали другие, ещё горше и отчаяннее:
«Никто не может требовать, чтобы русский театр основался, ежели толикия трудности не пресекутся» (29 апреля 1757 года).
«Нет ни одного дня комедии, в которой не только человек не был возмущен в таких обстоятельствах, ангел бы поколебался... Жаль только тово, что... не можем работать, да и актёров ни актрис сыскать без указу нельзя, а которые и определены... отходом мне стращают» (7 января 1758 года).
«От начала учреждения театра ни одного представления ещё не было, которое бы миновалося без превеликих трудностей, не приносящих никому плода» (19 мая 1758 года).
При таких «хлопотных и всем бесполезных обстоятельствах», делал удручающий вывод Сумароков , он «лишён всех поэтических мыслей» и не может «ничего зачать к удовольствию двора и публики».
И вероятно, не окажись в труппе человека уравновешенного, энергичного, не менее Сумарокова любящего театр, но куда более жизнестойкого, умеющего преодолевать препятствия, вряд ли бы Российский театр сумел устоять.
Фёдор Григорьевич Волков стал не только исполнителем главных ролей, но и ближайшим помощником директора Российского театра. Все тяготы, о которых писал Сумароков, ложились прежде всего на него.
В результате неустанных хлопот Сумарокова Российскому театру в 1757 году было разрешено играть сначала по четвергам, а потом и в те дни, «когда опер, французских комедий и интермедий представлено не будет», не только в головкинском доме, но и на придворной сцене - в принадлежащих императрице «городовых» зданиях.
Представления и здесь были платными, публичными. Об этом извещало объявление, помещенное в тот год в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «По четверткам будут на Большом театре, что у летнего дому, представляемы русские трагедии и комедии, и будут зачинаться всегда неотменно в шесть часов пополудни. Цена та ж, которая была прежде».
Русская труппа смогла вздохнуть свободнее».
Куликова К.Ф., Российского театра первые актёры, Л., «Лениздат», с. 38-41.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Размещено на http://www.allbest.ru/
- Введение
- 2. Роль Фёдора Волкова в создании национального российского театра
- 3. Петербургский период театральной деятельности Волкова
- Заключение
- Список использованной литературы
Введение
Основание подлинного русского театра относится к середине XVIII века. Несмотря на то, что директором первого русского национального театра основанного в 1756 г. стал литератор и драматург А.П. Сумароков, ведущую роль в нем сыграл выдающийся театральный деятель Федор Григорьевич Волков.
Волков был выходцем из купеческой семьи в Ярославле. В Москву приехал учиться торговому делу. Попав один раз в театр, он стал его постоянным зрителем, жадно изучал все, что имело отношение к театру. Вернувшись в Ярославль, Волков начинает создавать свой театр, первые спектакли которого начались в 1750 г. По своему характеру он был близок к театру «охочих комедиантов». Театр понравился ярославцам, впоследствии на средства зрителей было построено театральное здание.
30 августа 1756 императрица Елизаветы издала приказ об учреждении «русского для представления трагедии и комедии театра». Первым директором театра стал А.П. Сумароков, а Федор Волков «был в оном Первым актером», а позднее заменил Сумарокова на посту директора. Репертуар театра состоял из русских драматических произведений, преимущественно пьес Сумарокова. Ядро труппы составили актеры из числа ярославских комедиантов: сам Волков, И.А. Дмитревский, Я.Д. Шумский и др.
Главным делом недолгой, но яркой его жизни стал российский профессиональный театр, театр общедоступный. Вот слова из его дневника: «Общая польза от театра российского будет ощущаться, когда театр выйдет из рамок придворной затеи. Он должен быть публичным и общенародным, в нем просвещенные и важные господа должны являться желанными, но не единственными зрителями и ценителями. К такому театру должны быть привлечены все живые, все просвещенные силы страны и привлечены не насильно, не приказами или указами, а по доброму их желанию и сознанию пользы отечества Доброхотность и общая польза должны быть навечно положены в основание российского театра...»
Волков был очень талантливым актёром. Он играл самые разнообразные роли, но ближе всего ему были персонажи героико-патриотического характера. Он исполнял роль Оскольда в трагедии Сумарокова «Семира», Американца в балете «Прибежище добродетели» (в балете были сцены, исполнявшиеся драматическими актерами). Все роли требовали повышенной эмоциональности, патетического звучания, торжественности. В плюс к актерскому дарованию Волков обладал и талантом режиссера-постановщика. Он был главным устроителем маскарада «Торжествующая Миневра», которым отмечалось воцарение Екатерины II.
1. Биографические сведения о Фёдоре Волкове
Первыми биографами Федора Волкова были известные немец Я. Штелин и русский Николай Новиков. Написанные ими биографии ярославского актера, умершего в 1763 году, были опубликованы соответственно в 1769 и 1772 годах.
Вдова костромского купца Григория Волкова, Матрена Яковлевна (в своем водевиле Шаховской неверно именует ее Марфой Романовной) после смерти мужа осталась с пятью сиротами-мальчиками. Старшему из них, Федору, едва исполнилось семь лет.
Вскоре Матрена Волкова снова вышла замуж за ярославского купца Федора Васильевича Полушкина и вместе с детьми переехала к мужу в Ярославль.
Когда Полушкин женился на Матрене Волковой, он тоже был вдовцом, к тому же пожилым - заканчивался шестой десяток его жизни.
Вероятно, у Матрены Яковлевны остались от первого мужа некоторые средства; в расчете на них Полушкин в 1736-37 годах основал в компании с купцом Тимофеем Шабуниным серные и купоросные заводы.
В 1741 году Шабунин вышел из соучастия в делах заводов и Полушкин взял в компаньоны купца Ивана Мякушкина. Через два-три года и второму совладельцу «за совершенным оного неимуществом» пришлось оставить товарищество. Полушкин нашел себе помощников в собственном доме. Он принял к себе «в товарищи» своих пасынков - Федора, Алексея, Гаврилу, Ивана и Григория Волковых; старшему из них шел четырнадцатый год.
Сделку оформили по-коммерчески. Братья внесли Полушкину на ведение предприятий полторы тысячи рублей, а отчим, в обеспечение денег, заложил им свой двор с домом. В вознаграждение за труды по управлению заводами Полушкин обязался отчислять братьям половину прибылей.
Конечно, практическое участие в заводских делах мог принимать только старший из братьев - Федор. Когда через несколько лет в семье Полушкиных возникла судебная тяжба, государственная Берг-коллегия (центральный орган для заведывания горными делами, учрежденный Петром I в 1719 году) не без основания увидела в сделке Полушкина с его пасынками некоторую фиктивность. Берг-коллегия предписывала Волковым «те купоросные и серные заводы производить с прилежным радением, а не для одного только вида, чтобы заводчиками слыть и от купечества отбывать».
В самостоятельную жизнь молодой купец-фабрикант вступал с довольно значительными по тому времени знаниями.
Детство и отрочество Волкова проходили в обстановке более благоприятной, чем это свойственно было купеческой среде, говоря словами Островского - «жестокой» и «дикой». О характере его матери и влиянии ее на сыновей до нас не дошло никаких свидетельств. Зато отчим Полушкин, по-видимому, занимал особое место в среде ярославского купеческого сословия. Человек энергичный и предприимчивый, он принадлежал к тем немногим тогда людям его круга, которые, будучи неграмотными, уже вполне понимали пользу просвещения.
Получив первоначальное образование у местного священника, дьячка или приказного, живой и «острый», как свидетельствует первый биограф Волкова - Новиков, мальчик не мог больше продолжать свое образование в Ярославле: первое в городе учебное заведение - Славяно-латинская академия - было открыто только в 1747 году. Между тем Федор рано начал обнаруживать свою талантливость и незаурядные природные способности. Полушкин, по некоторым сведениям, послал его в Москву учиться в Заиконоспасской (Славяно-греко-латинской) академии - той самой, куда десятью годами раньше с таким трудом пробивался, шагая вслед за рыбным обозом, Михайло Ломоносов. Это произошло в 1739-1740 году, а через три года отчим уже взял Волкова из академии. За эти три года Волков мог дойти самое большее до класса «пиитики» (красноречия), то есть изучить основы арифметики, географии, истории, грамматики и катехизиса. Зато в Москве он мог серьезно заняться музыкой, к которой у него рано обнаружились большие способности - он хорошо играл на гуслях и на скрипке, пел по нотам.
В академии же молодой Волков впервые познакомился с так называемой школьной драмой; задачи религиозного воспитания соединялись в ней с учебными. Возможно, что Федору приходилось быть и исполнителем в этих школьных спектаклях.
Надо думать, что Волков уже в эти юные годы шел впереди своих товарищей. Здесь, в академии, он мог заложить основу и своему блестящему самообразованию, впоследствии удивлявшему всех современников. Во всяком случае, Новиков свидетельствует, что Федор Волков с самых юных лет «пристрастно прилежал к познанию наук и художеств, и проницательный и острый разум споспешествовал ему без всякого, можно сказать, предводителя доходить в оных до возможного совершенства».
Но если обстоятельства учебы молодого Волкова в Заиконоспасской академии не могут быть пока документально освещены, то можно указать на человека, который имел или, по крайней мере, мог иметь значительное влияние на развитие молодого купеческого пасынка и способствовал его образованию.
Человек этот - пастор герцога Бирона, жившего в те годы в Ярославле в ссылке. После очередного дворцового переворота, произведенного сторонниками Анны Леопольдовны (в ночь на 9 ноября 1740 года), всесильный регент Эрнст Иоанн Бирон был переведен в Шлиссельбургскую крепость, судим (апрель 1741 года) за государственное преступление и приговорен к смертной казни четвертованием, которое ему заменили вечным заточением. При воцарении Елизаветы Петровны Бирона в начале 1742 года возвратили из ссылки и поселили для безвыездного житья в Ярославле.
Бирон жил недалеко от усадьбы Полушкина, на берегу Волги, в доме купца Мякушкина. Дом его стоял на площади Николо-Надеенской церкви, находившейся тогда, как видно из помещаемого плана, в одном квартале с домом Полушкина.
Знакомство, перешедшее в дружбу, бироновского пастора и семьи Полушкина (или, может быть, одного только Федора) происходило между 1743 годом, когда Бирон жил в Ярославле, а Волков возвратился из Москвы, и 1746 годом, уже когда Полушкин отправил пасынка в Петербург научиться бухгалтерии и новейшим приемам коммерции.
Два-три года молодой Волков мог заниматься с пастором Бирона и немецким языком, необходимым для торговых дел, и общим образованием. Тот же Новиков отмечает в «Словаре», что на немецком языке Волков говорил впоследствии как природный ненец. В это же время Федор Волков «сам собою» учится рисовать и чертить - умение, которое вскоре сослужит ему очень важную службу.
В Петербурге Федор поступает в немецкую торговую контору. Богато одаренная натура Волкова сказалась даже здесь. Он начинает вести торговые дела свои и отчима с большой энергией, умом и сообразительностью.
Однако основной интерес молодого ярославца сосредоточен не на этом. Главная его склонность - театр. С самых юных лет, отмечает Новиков, начал он упражняться в театральных представлениях с некоторыми приказными служителями. «Склонность сия, как и к прочим наукам и художествам, возрастала в нем по мере его в оных упражнений». Федор Волков целиком отдается охватившему его новому увлечению.
Старые биографы Волкова рассказывают, что как-то случайно он попал со своим хозяином-немцем на представление итальянской оперы в придворном театре; он пришел в полный восторг от виденного им в первый раз настоящего профессионального спектакля. Но правильнее предположить, что в итальянский оперный театр Волкова привела не одна простая случайность. Расположение к нему немца-хозяина могло только облегчить доступ туда, куда устремлялись все его мысли.
В спектаклях итальянской оперы, руководимой знаменитым тогда композитором Франческо Арайя, молодого Волкова пленила прежде всего внешняя постановочная роскошь. Итальянские опера и балет, приехавшие в Петербург в 1735 году, имели собственных мастеров-декораторов, машинистов, постановщиков, очень быстро прививших русской придворной публике вкус к необыкновенно пышным зрелищам. Эту особенность иностранных театральных постановок очень хорошо подметил один из журналов начала XIX столетия: «По недостатку изящных театральных произведений, великолепие декораций и машинное искусство в чудесных переменах заменяли правильность действия и доставляли удовольствие только глазам зрителей, а голова и сердце оставались без всякой приманки».
Как и большинство зрителей итальянских опер и балетов, молодого Волкова увлекало не содержание пьес, а театральная техника - великолепные декорации и сложные эффекты сценических трансформаций.
Некоторые его биографы (И. Горбунов, В. Филиппов) на этом основании, повторяя слова Новикова, что Волков «имел прибежище к итальянским актерам», говорят о преобладающем влиянии итальянцев на молодого театрала-ярославца. Об идейном влиянии итальянской оперы вряд ли может идти речь. Но бесспорно можно принять другое свидетельство Новикова, что Волков по нескольку раз ходил в театр, старался обстоятельно рассмотреть его архитектуру, сценические механизмы, всевозможные приспособления. «И как острый его разум все понимать был способен, то сделал он всему чертежи, рисунки и модели». Так пригодилось Волкову его уменье рисовать: он сразу начал закреплять для себя основы театральной техники и технологии.
Оставалось получить представление о самом главном в искусстве театра - об актерской игре. Молодой энтузиаст театра обращается к другому театральному предприятию тех лет. В том же 1747 году в Петербург приехал со своей труппой частный немецкий театр Конрада Эрнста Аккермана. Глава труппы был знаменитым актером, впоследствии одним из членов известного гамбургского театра, основателем нового немецкого драматического искусства. Имя Аккермана упоминает убежденный защитник реалистической драмы Г. Лессинг в своей «Гамбургской драматургии». Книга Лессинга направлена против так называемого придворного классицизма XVII-XVIII вв. - самого влиятельного направления в аристократическом искусстве того времени. С тем большим вниманием отмечает знаменитый немецкий драматург и теоретик реалистические тенденции Конрада Аккермана.
Волков заводит тесное знакомство с двумя лучшими актерами аккермановской труппы - трагиком Гильфердингом и комиком Школярием. Продолжая осваивать у итальянцев сложную технологию сценических чудес, Волков проходит у немецких актеров как бы школу и теорию театральной игры. Он расспрашивает у них про все детали сценического поведения, внимательно изучает систему их работы на сцене.
Только необычайно даровитая натура могла охватить в такое короткое время - Волков пробыл в Петербурге никак не более двух лет - столько разнообразнейших театральных знаний, усвоить такие всесторонние сведения по всем отраслям сложного театрального дела. В 1748 году Волков вынужден вернуться в Ярославль: скончался отчим Полушкин. Федор Григорьевич остается старшим в семье, руководителем и главным хозяином заводов и торговли. Он возвращается из столицы, обогащенный большим запасом художественных и общих знаний, охваченный страстным влечением к театру.
Но в Ярославле все осталось по-старому. Дома Волков застает все те же грязные конторские книги, будничную торговую сутолоку, надоевшие дела заводского хозяйства, сонные лица братьев и мастеровых. Вдобавок его ожидает еще судебная тяжба со сводной сестрой Матрёной Фёдоровной Кирпичевой. Кирпичева прямо обвиняет Волковых в том, что они не знают заводского искусства (т. е. техники), не интересуются заводскими делами и привели предприятие в плачевное состояние. Вдобавок, подчеркивает она, братья Волковы заводских людей «вместо надлежащей должности употребляют при себе в комедии и в прочие свои услуги». Берг-коллегия не устранила Волковых от заводских дел, но признала за Кирпичевой право быть соучастницей в них. Конец тяжбе и заводскому делу Волковых положил указ Берг-коллегии от 18 августа 1754 года, признававший наследницей завода Кирпичеву и исключавший братьев Волковых из сословия заводчиков («и впредь их заводчиками не считать, а быть им наряду с купечеством»).
В торговых делах и судебных хлопотах Федор Волков провел около четырех лет (1748-1751). Он скрашивал свою унылую ярославскую жизнь первыми театральными опытами, к которым, как указывалось, привлек братьев, товарищей и заводских мастеровых. Но главным его развлечением и отдыхом служили поездки в Петербург, которые ему, владельцу и руководителю промышленных и торговых предприятий, приходилось, вероятно, совершать не раз. Одна из этих деловых поездок окончательно определила жизненный путь молодого ярославского купца, так тяготившегося своим занятием.
В Петербурге Федор Григорьевич продолжая посещать итальянские оперные и немецкие драматические спектакли, настойчиво и систематически изучал те и другие, вникал в тайны театральной техники и технологии, делал сценические зарисовки и т. д.
2. Роль Фёдора Волкова в создании национального российского театра
Свое жизненное призвание Федор Волков ясно почувствовал на первом русском театральном спектакле, который он увидел в Сухопутном Шляхетном корпусе.
Сухопутный Шляхетный корпус сыграл большую роль в развитии русской дворянской культуры середины XVIII века.
Первый русский университет, как отмечалось, был основан в Москве в 1755-56 годах. Таким образом, к началу 50-х годов XVIII столетия Сухопутный Шляхетный корпус являлся единственным (кроме духовных) высшим учебным заведением в России.
Шляхетный корпус был основан но представлению графа Миниха указом Анны Иоанновны от 29 июля 1731 года, через пять лет после учреждения Российской Академии наук. Он появился на свет в результате борьбы русского дворянства при преемниках Петра за свои командные позиции не только в экономике и культуре, но и в политике. Дворянство властно требовало для себя привилегий во всех областях высшего государственного управления. И основной задачей Шляхетного корпуса была подготовка из русских и прибалтийских дворян командного офицерского состава для армии, пришедшей после Петра в изрядное расстройство.
Но первое и единственное высшее учебное заведение в России не могло удержаться в этих узко-сословных рамках. Силою вещей оно приняло смешанный военно-гражданский характер. Вместе с военными науками в нем преподавались западные языки, «оратория», архитектура, рисование, фехтование, музыка, танцы. Позже в корпусе открылась «рыцарская академия». Это пышное название было дано учебным кадетским классам. При организации корпуса в него было прислано в качестве музыкантов «несколько малолетних солдатских детей».
В год основания в корпус поступил Александр Петрович Сумароков - первый русский драматург и будущий директор первого русского театра. Через восемь лет Сумароков был произведен в офицеры корпуса.
В интересующий нас период Сухопутный корпус переживал полосу своего расцвета. Им управлял один из просвещеннейших людей эпохи князь Б.Г. Юсупов. При нем возникает в корпусе кружок любителей российской словесности. Кадеты и преподаватели - Сумароков, Херасков, братья Мелиссино, Свистунов, Елагин и другие читают друг другу французских авторов - Корнеля, Расина, Мольера, упражняются в их переводах, пытаются сами сочинять на русском языке, обсуждают свои литературные опыты, спорят о театральных постановках при дворе, доступ на которые открыл им Юсупов. Спектакли французской (Сериньи) и немецкой трупп - любимые темы в разговорах молодых кадетов.
При Юсупове Шляхетный корпус обзаводится даже собственной типографией для печатания учебных книг и карт. В ней бывший воспитанник корпуса капитан П. Свистунов в 1761 году попытается напечатать свой перевод комедии Мольера «Амфитрион».
Этот живейший интерес к литературе и театру, господствующий в корпусе, способствует росту литературного таланта Сумарокова. В 1747 году он пишет «Хорева» - первое произведение русской светской Драматической литературы, сочиненное на русский сюжет, хотя и по правилам французского придворного классицизма. В «Хореве» Сумароков вводит новый русский стих, заменив двенадцатисложную французскую александрийскую строчку русским шестистопным ямбом.
Пьеса имела большой успех у кадетов; они с увлечением декламировали звучные стихи, пытались сыграть отдельные сцены «Хорева», затем всю пьесу.
Первое представление этой трагедии (конец 1749) явилось полной неожиданностью для самого автора. Собираясь по приглашению кадет на первый спектакль «Хорева» в корпус, Сумароков ожидал увидеть детскую забаву, в лучшем случае, - любительское чтение стихов. Как велики были его удивление и радость, когда в кругу юношей-актеров он увидел давно воображаемый им «храм российской Мельпомены».
Сохранился любопытный рассказ о том, как тотчас же после спектакля Сумароков, не помня себя от восторга, помчался сообщить о кадетском представлении графу А.Г. Разумовскому, у которого состоял адъютантом. Граф счел своим долгом известить об интересной новости императрицу Елизавету Петровну, страстную любительницу театра.
В феврале 1750 года кадеты уже разыгрывали «Хорева» в присутствии императрицы. Спектакль состоялся в новом интимном театре (так называемом Малом) Зимнего дворца. Этот день положил начало славе Сумарокова; именно тогда возвели его в сан «русского Расина». Автор был принят Елизаветой в ее ложе, осыпан всеобщими похвалами. На другой день, рассказывает историк, в столице говорили только о «Хореве» и его авторе; заучивали наизусть отдельные места и монологи. Ведь «никто не полагал, что на русском языке, как на французском и итальянском, можно также давать спектакли и еще из мира своей отечественной истории», поясняет этот всеобщий восторг один из ранних историков русского театра А. Карабанов (середина XIX века).
Нельзя сказать, чтобы она отличалась особой сложностью, эта первая русская трагедия, с таким воодушевлением принятая зрителями. Русский князь Кий завоевывает у князя Завлоха город Киев и берет в плен его дочь Оснельду. Брат Кия, Хорев, влюбляется в пленную княжну. Оснельда отвечает ему тем же. Они готовы признаться в своем чувстве Кию, но в это время Завлох с войсками окружает город. Кий посылает брата отразить неприятеля. Поручение это доставляет Хореву необычайные муки: чувство борется в нем с долгом - его посылают против отца любимой девушки. Влюбленные бьются над поисками примирительного исхода. Наконец, Оснельда при помощи своей служанки решается послать отцу письмо, в котором открывает свою любовь к Хореву, просит дать согласие на брак с ним и увести войска. На все ее просьбы отец отвечает отказом. Оснельда в отчаянии, она готова покончить с собой. Хорев отправляется на битву. Боярин Кия - Стальверх наговаривает князю на Хорева и Оснельду, как на изменников, имеющих тайные сношения с Завлохом. Кий, поверив наговорам, приказывает Стальверху отравить Оснельду. Но едва он успевает отдать приказание, как является посланец Хорева с известием о победе. В отчаянии Кий посылает гонца удержать Стальверха от ужасного преступления. Поздно. Посланный возвращается со словами: «Скрепися, государь».
Кий. О, злое рока жало!
Слуга Хорева. Что сделалося здесь?
Посланный. Оснельды, ax, не стало.
В это время с трофеями победы возвращается Хорев. Кий проклинает день своего рождения. Хорев узнает о смерти Оснельды и в страшных душевных муках закалывает себя.
Как и во французских придворно-классических трагедиях, «северный Расин» выводил не живых людей, но абстрактных героев. Трагедия Сумарокова, однако, привлекала свежим русским языком и звучным стихом.
В том же году в корпусе и во дворце кадеты играют другие трагедии Сумарокова: «Синав и Трувор», «Аристона» и комедии «Чудовищи» и «Пустая ссора».
К концу года Сумароков становится признанным руководителем русского театрального искусства. Дав придворным кругам театр, как литературу, Сухопутный Шляхетный корпус дал им и театр, как сцену. «Этим кадеты-актеры и автор, - замечает историк театра В. Всеволодский-Гернгросс, - выразили общественную зрелость русского общества, его подготовленность не к принятию, но к созданию собственного театра».
В корпусе оформляется постоянный кружок, ревностно преданный театру. Душой нового увлечения является сам Сумароков - директор, режиссер и начальник репертуара маленькой труппы. Вокруг него группируются кадеты-актеры: братья Мелиссино, Свистунов, Остервальд, Бекетов, Рудановский, Капиц, Гох, Разумовский, Бутурлин, Мещерский.
Репертуар этой аристократической театральной труппы состоит преимущественно из пьес Сумарокова или авторов, им рекомендованных. Последним, впрочем, уделялось мало места: российский «господин Расин» был чрезвычайно самолюбив.
Но дело ширится, интерес к русским спектаклям растет. Одного русского драматурга двору кажется уже мало. Елизавета приказывает через Шувалова профессорам Академии наук Ломоносову и Тредьяковскому также сочинить по трагедии. Скоро двор уже смотрит первый спектакль трагедии Ломоносова из эпохи татарского нашествия - «Тамара и Селим». Тредьяковский тоже написал трагедию «Деидамия»; но она не увидела рампы из-за своей громоздкости - в ней было 2313 «стихов двоестрочных».
Внимание двора к кадетским спектаклям продолжает нарастать. Их исполнителями дорожат. Когда ледоход временно разобщает оба берега Невы - корпус и дворец, кадетов помещают в доме при придворной конторе. На спектакли Шляхетного корпуса допускается только избранная публика.
Но однажды на очередном спектакле в корпусе, когда кадеты с возможной тщательностью разыгрывали «Синава и Трувора», в числе зрителей появилось новое лицо. Впрочем, причислить его к обычным зрителям кадетских спектаклей было трудно.
Непрошенный зритель смотрел представление, притаившись за кулисами сцены вместе с двумя товарищами, с которыми он время от времени обменивался немецкими фразами. Просто одетый незнакомец и по своему внешнему виду никак не мог находиться среди разодетой публики Сухопутного Шляхетного корпуса.
С сильно бьющимся сердцем следил новый посетитель за «Синавом и Трувором» в исполнении кадетов. Товарищи - театралы узнавали в них Гильфердинга и Школярия - не могли отвлечь его взора от событий, развертывающихся на сцене.
Как догадался читатель, неожиданный закулисный зритель был Федор Волков. Он приехал из Ярославля с очередными торговыми делами - и вот ему улыбнулось счастье: он проник на представление русского театра, хотя и закрытого.
Первый увиденный Волковым русский спектакль произвел на молодого ярославца, несмотря на всю отвлеченность сюжета, огромное впечатление. Уже много лет спустя Волков признавался своему ближайшему другу Нарыкову-Дмитревскому: «Увидя Никиту Афанасьевича Бекетова в роли Синава я пришел в такое восхищение, что не знал, где был: на земле или на небесах. Тут родилась во мне мысль завести свой театр в Ярославле».
Белинский дает верное объяснение радости, охватившей на этом спектакле юного Волкова - ему лишь недавно исполнился двадцать один год.
«Восторг понятный. Представьте себе человека, в душе которого… раздавался непонятный зов, манивший его к какой-то цели, прекрасной, но непостижимой для него самого - и вдруг он видит перед глазами то, чего так страстно алкала его пламенная душа, видит сцену, вероятно, устроенную блестящим образом, слышит на ней русскую речь, родные имена, видит представление русского сочинения, восхитившего своих современников. Было от чего прийти в восторг».
Сейчас нам могут показаться несколько преувеличенными, малопонятными и восторг, охвативший Волкова на первом русском спектакле, и одобрительные комментарии Белинского.
Но если припомнить то положение, в котором находились тогда русская наука, русское искусство и даже русский язык, - станут понятны и радость молодого ярославского театрала и сочувственная оценка великого критика.
До реформ Петра I русское общество не знало даже десяти арабских цифр. В первый раз арабские цифры были напечатаны в русском издании только 27 декабря 1702 года в «Юрнале об осаде Нотебурга». В январе 1703 года «арабская цифирь» во второй раз фигурировала в арифметике Магницкого, изданной в Москве. По ней, как известно, учился Ломоносов. За весь XVII век в России было издано только одно математическое сочинение.
И в то время, как Ньютон в Англии уже раскрывал великие тайны небесной механики, когда Лейбниц в Германии основывал теорию бесконечно малых, когда Франция имела уже Паскаля и Деккарта, в России даже верхи дворянства усердно переписывали какую-нибудь затрепанную книжку под глубокомысленным названием «Алманак на многие впредь будущие лета от Герман, еже от Немец изобретен, художеством учения и пресветлейшим разумом просвещен». В этой книжке родившемуся в марте настойчиво рекомендовалось «хранится от пса». На основании «Алманака» и других аналогичных сочинений был составлен гороскоп Петра I. Подобными астрологическими книжками, приметами и предсказаниями по звездам очень увлекалась в начале XVIII века даже наиболее образованная верхушка русского дворянства. А культурный уровень остального русского правящего слоя характеризуется известным указом Петра (1714) об обязательном обучении дворянства: выученикам московской математической школы велено было срочно обучить основам наук дворянских «Митрофанушек» всех губерний. Но дело ладилось плохо.
Таким образом, русская образованность - основа широкой национальной культуры - к началу XVIII века только зарождалась. А к концу? Степень русского самосознания и иностранное засилье в России даже в третьей четверти века очень наглядно характеризует хотя бы небольшое сообщение «Санкт-Петербургских ведомостей» от 28 апреля 1755 года (№ 34). Официальная газета извещала, что на торжественном академическом акте 26 апреля «коллежский советник и химии профессор господин Ломоносов» произнес похвальное слово Петру Великому «на российском языке». «Слово» это было произнесено гениальным русским ученым, как сообщала газета, в присутствии министров, придворных кавалеров и других представителей знати - и отечественный язык звучал для них, по-видимому, особенно непривычно.
Приехав в Ярославль, Федор Григорьевич (ему двадцать второй год) нехотя возвращается к торговым делам. Все его мысли заняты театральным искусством; он становится инициатором и организатором одного из первых в России публичных провинциальных театров.
Начав с репетиций в своей комнате, Федор с братьями и товарищами выносит представления в кожевенный амбар, который он специально оборудовал для «комедии». Со свойственной ему кипучей энергией, с большим темпераментом, систематически и упорно проводит Федор Григорьевич свои идеи в жизнь. И они находят живейший отклик - сперва у небольшого кружка ближайших помощников и товарищей (Нарыков, братья Алексей и Михаил Поповы, Шуйский, Чулков, Иконников, Егоровы), затем у все растущего круга наиболее передовых ярославцев.
Эти способности - теперь мы назвали бы их пропагандистскими - хорошо подметил в молодом театральном организаторе тот же Новиков. «Волков умел заставить восчувствовать пользу и забавы, происходящие от театра и тех, которые ни знания, ни вкуса в оном не имели. Вскоре маленький театр стал тесен для умножающегося числа зрителей».
В числе посетителей волковских представлений можно было увидеть уже и виднейших жителей Ярославля: ярославского воеводу Михаила Бобрищева-Пушкина и местного помещика Ивана Степановича Майкова. Они настойчиво советуют не бросать начатого дела, обещают даже открыть среди богатого ярославского купечества сбор средств на специальное здание для театра, Майковы предлагают для театральных спектаклей свой дом. Впрочем, уговаривать Федора Григорьевича не приходится. Он и сам не хочет бросать начатое дело, особенно теперь, когда самое трудное позади, ядро труппы создано, люди обучены, интерес зрителей к новой «потехе» пробужден, а главное - нанесен решительный удар по старым предрассудкам, когда «комедию» расценивали как бесовскую затею, чертовщину, дьявольский соблазн.
Необходимо строить новый театр. Но собственных средств, сильно подорванных «нерачением» о заводах, по-видимому, не хватало. Тогда Волков решил «возыметь прибежище к зрителям». Он согласился на сбор пожертвований для постройки нового театрального здания. Деньги поступали довольно успешно. С необыкновенной быстротой и энергией Волков приступил к сооружению «большого театра», который мог вместить несколько сот зрителей.
Это может показаться маловероятным. Но все историки единогласно свидетельствуют, что Федор Волков был и архитектором, и машинистом, и живописцем, а потом главным директором, режиссером, переводчиком и первым актером нового театра и вообще «всему сам был изобретатель» (Новиков).
7 января 1751 года «большой театр» Волкова открывает свои двери. Для первого представления идет популярная опера известного тогда композитора Пьетро Местазио «Титово милосердие» в переводе Петра Медведева. Костюмы для актеров сшиты по столичным рисункам - Федор Григорьевич привез их с итальянских спектаклей той же оперы, оркестр организован из крепостных музыкантов, хор - из архиерейских певчих.
Сейчас, повторяем, исключительная универсальность театральных знаний, умений и способностей Волкова кажется невероятной. Но работа Федора Григорьевича уже в этот первый период театральной его деятельности, напоминая труды Михаила Ломоносова в те же годы становления русской науки, именно и поражает сочетанием продуманной технической выучки с исключительной личной одаренностью. Эта широкая и яркая одаренность Волкова привлекает к нему через века внимание писателей театра. «В первом русском актере, - замечает в этой связи один из известных театральных критиков начала нашего века, - бросается в глаза какой-то общий избыток эстетического чувства. Он рисует, поет, пишет стихи, любит все стороны театрального дела, изучает организацию театра раньше теории актерского искусства».
Волков организовал «большой театр» в расчете на доступ «простого народа». Плата за вход невысока: от копейки до пяти. Репертуар состоял из светских и духовных пьес. Видное место в нем занимали «Хорев» и «Аристона» Сумарокова, рядом с ними духовные драмы епископа Дмитрия Ростовского (Ярославль входил в его епархию) - «О покаянии грешного человека» и другие. Затем Волков возродил, вероятно, и некоторые пьесы из репертуара петровской «комедиальной палаты»; возможно, воскресил и более старый репертуар театра Алексея Михайловича «Артаксерксово действо», «Иудифь», «Эсфирь и Мардохей». Наконец, по некоторым данным, Волков ставил спектакли-обозрения на местные ярославские темы, сочиненные им самим - «Суд Шемякин», «Всякий Еремей про себя разумей»; впрочем, название первой комедии встречается и раньше в московском театре боярина Матвеева.
В «Хронике русского театра» И. Носова, мало, впрочем, достоверной, встречаем афишу одного из ярославских спектаклей начала 1751 года. «Воскресенье 25 дня на новом театре в Никольской улице под управлением первой гильдии купца Федора Григорьевича Волкова российскими комедиантами-охотниками представлена «Аристона» соч. А.П. Сумарокова. Действующие лица: Дарий - Ф.Г. Волков, Аристона - И.А. Нарыков, Остап - Гаврила Г. Волков, Фемида - Алексей Попов, Аркант - Григорий Г. Волков, Викаря - М. Чулков, Занда - М. Попов, Мальмира - Егоров I, Вестник - Иконников, паж - Егоров II».
В этом спектакле строго соблюдена - это продлится еще несколько лет - традиция, идущая от мольеровского театра: все женские роли исполняют мужчины.
Социальный состав волковской труппы виден из обвинения, выдвинутого против ее инциаторов указом Берг-коллегии. Подтверждая заявление Матрены Кирпичевой, указ с явным возмущением отмечает, что братья Волковы «заводских людей вместо надлежащей должности употребляют при себе в комедию». Свыше года работал «большой театр» первой гильдии купца Волкова, к великой гордости и радости ярославских «смотрителей». Вдруг, в январе 1752 года, чрезвычайное известие всполошило не только волковскую труппу и ее зрителей, но подняло на ноги весь Ярославль. Императрица Елизавета Петровна срочно вызывала Волкова с товарищами к себе, в столицу, в Санкт-Петербург.
По указу императрицы Елизаветы Петровны, до которой дошли сведения о его театральной деятельности в Ярославле, труппа Волкова была вызвана в Санкт-Петербург, чтобы дать несколько представлений: «...Императрица Елисавет Петровна самодержица всероссийская сего генваря 3 дня указать соизволили: ярославских купцов Фёдора Григорьева сына Волкова с братьями Гаврилою и Григорием, которые в Ярославле содержат театр и играют комедии, и кто им для того ещё потребны будут, привесть в Санкт-Петербург...Для скорейшего оных людей и принадлежащего им платья сюда привозу, под оное дать ямские подводы и на них из казны прогонные деньги...»
В документах XVIII века замечено, если владелец имел свое театральное здание (как Немецкая комедия, или Оперный дом Локателли), то указывалось, что он имеет театр, а в бумагах о труппах любителей говорилось обычно, что такой-то содержит (комедии или спектакли). Это обстоятельство указывает на то, что никакого специального театрального здания в Ярославле построено не было. Кроме того, в елизаветинском указе о вызове ярославцев в столицу есть сведения, подтверждающие непрофессиональный характер труппы Ф.Г. Волкова. В нем поименованы 11 человек, которые не названы ни «актерами», ни «комедиантами», но, напротив, у всех них обозначены должность и место службы, ремесло или род занятий, что доказывает: волковская труппа вписывается в общий контекст существования городских партикулярных трупп «охотников».
Об отсутствии в Ярославле здания театра может свидетельствовать и такой факт: в мае 1763 г. (через месяц после скоропостижной смерти Ф.Волкова) Екатерина II посетила Ярославль, но среди осмотренных ею разнообразных достопримечательностей о театре нет никаких упоминаний.
После того, как ярославцы показали в марте 1752 года императрице Елизавете Петровне несколько представлений, им было предписано вернуться в Ярославль. И лишь несколько человек, показавших способность к театральному искусству, были оставлены в столице и направлены на обучение в привилегированный Кадетский корпус, то есть, говоря современным языком, стали студентами. В их число (по прошествии некоторого времени) вошел и Федор Волков.
С 16 декабря 1752 по 19 мая 1754 года двор Елизаветы находился в Москве. Вместе с ним выехали в старую столицу и братья Волковы, возможно, с Шуйским, Чулковым и другими. Уже в качестве московских (а не ярославских, как Нарыков и Попов) комедиантов они фигурируют в указе 8 февраля 1754 года, которым они также направлялись в Шляхетный корпус. Новых воспитанников Сухопутного корпуса - Федора и Григория Волковых велено было «подумать французскому и немецкому языкам, танцовать и рисовать, смотря кто какой науке охоту и понятие оказывать будет, кроме экзерциций воинских».
Братья выехали из Москвы вместе, но в корпус явились порознь. Григорий Волков приехал в Петербург 26 февраля, а Федор несколько позже - 22 марта. Канцелярия корпуса тотчас же оформила зачисление их в кадеты - их отдали «под начало» инспектора корпуса подполковника фон-Зихгейма.
Теперь в корпусе обучаются уже четыре ярославца из волковской труппы. Золоченая нищета, в которой жила и царствовала Елизавета, не помешала назначить четырем новым воспитанникам Сухопутного Шляхетного корпуса не совсем обычное содержание: Федору Волкову, как организатору и руководителю труппы - 100 рублей, Григорию Волкову, Нарыкову-Дмитревскому и Попову по 50 рублей в год - сумма по тем временам довольно значительная.
В классах ярославцы занимаются вместе с кадетами, но живут в отдельном от них помещении. Впрочем, Волковы на своей половине не совсем одиноки. Еще в марте 1752 года в корпус были приняты «для обучения наукам» семь «спавших с голоса» придворных певчих. Через год с лишним (17 июня 1753 г.) их велено было обучать «для представления впредь ее императорскому величеству трагедии». В учителя к ним были приставлены П. Мелиссино, Свистунов, Остервальд. За месяц до приезда Волковых в корпус туда был определен еще один потерявший голос певчий. Однако все восемь бывших придворных певчих занимались в корпусе плохо, явно уступая способным и любознательным ярославцам.
Хотя все четверо явно не предназначались для государственной бюрократической карьеры и имелось в виду дать им лишь общую шлифовку, первые русские актеры изучают все предметы, которые проходят будущие государственные деятели. Учатся ли ярославцы «латинскому письму», решают ли сложные геометрические задачи, рисуют ли тушью «ландшафты и фигуры», или попросту танцуют неизбежный менуэт - всегда против фамилий Федора Волкова и Дмитревского стоит «хорошо», «изрядно», «нарочито».
Но Федору Волкову мало знаний, получаемых им в корпусе. Он тратит большую часть своего бюджета на книги - на покупку «двух лексиконов французских и грамматики» - 4 рубля, на выкуп «имеющихся в закладе ево книг» - 9 рублей. Одновременно Волков серьезно готовится к своей будущей специальности. Он покупает «шесть печатных трагедий» (4 руб. 80 коп), «клавикорды и струны» (5 руб. 96 коп.), «зеркало для трагедии и обучения жестам», которое вызвало самый большой расход - 10 рублей. Науками и литературой интересуется и Григорий Волков. Однако, по верному наблюдению историка, Григорий более падок на внешность, на украшения. Он тратит сравнительно много денег на шелковые чулки, «пряжки с композицией», калмыцкий тулуп и т. д.
Скромный внешне, Федор Волков тем временем настойчиво и систематически учится. Особенно характеризует интересы и целеустремленность Федора Григорьевича следующий любопытный факт. Он по-прежнему горячо интересуется техникой зарубежного театрального дела и выписывает «из заморья» несколько дорогих книг «театральных и проспективических» (художественных). Но у него нет свободных денег для этой покупки, и он, не задумываясь, закладывает за 32 рубля свою лисью епанчу и красный суконный плащ. Наступает холодная петербургская зима, и Федор Волков вынужден просить придворную канцелярию выдать ему жалованье за весь год: ему необходимо выкупить заложенные теплые вещи, а также «вновь покупкой исправиться».
3. Петербургский период театральной деятельности Волкова
За годы, проведенные в Сухопутном Шляхетном корпусе, Федор Волков старается взять все, что можно, от единственного высшего учебного заведения, куда он так счастливо попал. И Новиков совершенно отчетливо характеризует эту упорную борьбу за знания, за повышение культурного уровня: «В бытность свою в учебном корпусе употребил Волков все старания выйти из оного просвещеннейшим, в чем и успел совершенно».
В мае 1754 года двор возвращается из Москвы. Придворные русские спектакли во дворце возобновляются, но царица и ее свита относятся к ним уже с меньшим увлечением. Может быть, двор не хотел больше отрывать кадетов от занятий и предпочитал подождать, пока ярославцы и певчие подучатся театральному искусству. Однако театр, зародившийся в Сухопутном Шляхетном корпусе и оживленный свежей струей талантливых ярославцев, не прекращает своей деятельности. Имеются свидетельства, что один из кадетских спектаклей был дан в день рождения великого князя Павла Петровича. Этим спектаклем Елизавета осталась очень довольна. Все эти спектакли ставятся еще без участия женщин; в женских ролях подвизаются молодые кадеты.
Федор Волков и здесь, на кадетской сцене, по-видимому, сильно выделялся. Во время обучения в Шляхетном корпусе он получил в подарок от требовательного Сумарокова книгу «Синав и Трувор» с благосклонной надписью автора.
Но если Сумароков сумел подметить развертывающийся талант Федора Волкова, Нарыкова-Дмитревского и других ярославцев, то историк Шляхетного корпуса (Ал. Висковатов), как привилегированного дворянского учебного заведения, умудрился вовсе не заметить двухлетнего пребывания Волкова в корпусе. Он охотно перечисляет всех шефов, главных начальников, главных директоров и просто директоров корпуса, описывает все мундиры и знамена, но ни разу не называет в своей книге имени Федора Волкова и его товарищей. Выходцы из низших классов не могли удостоиться просвещенного внимания дворянского историка.
Тем временем Федор Волков с товарищами продолжал повышать свои общие и театральные знания, дружил с иностранными актерами, участвовал в кадетских представлениях, учился у западных трупп, гастролировавших в столице.
Прошло два года. Двор убедился, что за это время посланные в корпус для обучения и шлифовки ярославские комедианты и придворные певчие достаточно подготовились к театральному делу. И Елизавета Петровна ставит свою подпись под именным указом сенату, указом, которым закладывалась основа русского профессионального театра.
С первого же спектакля «Русского театра» - и задолго до него - Федор Григорьевич Волков развил очень активную деятельность. В новом театре, свидетельствует Новиков, Волков «был назначен первым актером, а протчим его товарищам даны были роли по их способностям. Тогда господин Волков показал свои дарования в полном уже сиянии и тогда-то увидели в нем великого актера; и слава его подтверждена была и иностранцами. Словом, он упражнялся в сей должности до конца своей жизни с превеликой о себе похвалой».
Трудно определить со всей ясностью, какое сценическое дарование унес с собой в могилу Федор Волков. Отзывы современников об его игре, дошедшие до нас, крайне скудны, а главное, очень субъективны. Ведь каждый зритель-критик обычно отмечает в актере те достоинства, которые привлекают его самого, или недостатки, которые неприемлемы для него лично. С другой стороны, восторженные оценки современников конца XVIII и начала XIX веков об актерах - все эти «играли с отменной похвалой», «превосходное и т. д. - только общепринятые тогда фразы, такие же нарядные, как костюмы и парики «актиоров» и «смотрителей» театра той эпохи.
Пожалуй, самую авторитетную оценку работы Волкова, как актера, дал один из первых иностранцев, способствовавших организации в России художественного образования, автор записок о русском искусстве XVIII века, Яков Штеллин. Волков, говорит Штеллин, был первым и наилучшим актером «Русского театра», одинаково хорошо и сильно игравшим в трагедии и комедии и обладавшим «бешеным темпераментом» Штеллин отмечает полную жара порывистую игру первого актера нового театра.
Другой современник Волкова, А, Малиновский, указывает на некоторые недостатки волковского сценического исполнения: «Должен заметить, что он [Волков], не взирая на отменность игры своей, не знал искусства декламации… заимствуя итальянские речитативы от итальянских актеров, у которых он получил понятие о театральной игре и которые и сами не весьма далеки в актерской должности… стихи произносил нараспев», - порок, который «не совместим с истинным искусством». В заключение Малиновский отмечает, что декламация «вычищена и приведена в теперешнее свое состояние только Дмитревским».
Каждый из критиков, вероятно, по-своему прав. Федор Волков был несомненно талантливым актером, но он был в сущности актером-самоучкой, не прошедшим той блестящей западной школы, какую посчастливилось пройти его другу и преемнику Дмитревскому. учившемуся у таких мастеров западной сцены, как Гаррик и Лекень. А школа, которую Волков прошел в Сухопутном Шляхетном корпусе и у Сумарокова, могла научить его только сценическим правилам и приемам французского классицизма.
«Внешние данные», как выражаются актеры, у Волкова были достаточно благодарны. «Несмотря на средний рост и некоторую полноту, он имел в себе, говорят современники, много величественного и благородного. Лицо его было исполнено необыкновенной приятности и выразительности, волосы имел он темнорусые, в локонах, взор быстрый, голос чистый, гармонический; в беседе был любезен и отличался остроумием».
За свою короткую сценическую жизнь Федор Волков успел сыграть в Ярославле и Петербурге сравнительно немного ролей. Первой из них - еще в кожевенном амбаре - была роль Артаксеркса во французской трагедии. Известна и последняя волковская роль. При Екатерине II - в ее воцарении Волков принимал активное участие - ему удалось сыграть только один раз и одну роль - Оскольда в «Семире» Сумарокова (московская постановка) «чем и окончил и игру свою и жизнь», как скорбно замечает Новиков. Списка ролей, сыгранных Федором Волковым за шесть лет его работы в «Русском театре», установить еще не удалось. В «Хронике» Носова встречаем указание на одну пьесу, сыгранную в 1759 году и интересную тем, что главную роль исполнял в ней Федор Волков. Это трагедия Шекспира «Жизнь и смерть Рихарда III, короля английского», переведенная ближайшим другом Волкова И.А. Дмитревским. Роль Ричарда играл «первый актер Русского театра».
Нет сомнения, что при всей сценической одаренности, Волкову, как актеру, удалось сделать сравнительно немного. Его постоянно отвлекали от актерской работы административные дела, ему приходилось исполнять такие поручения, как поездки в Москву для устройства придворного театра, и выполнять организационно-режиссерские задания, последнее из которых - устройство маскарадной процессии в Москве - стоило ему жизни.
И все же сделанного Волковым-актером достаточно, чтобы определить его место в ряду первых и лучших мастеров начатого им русского профессионального театра.
Заключение
О том, что созданный Волковым театр был полупрофессиональным, свидетельствует и состав его участников. Кроме самого Федора Григорьевича, играли его братья Гаврила и Григорий, а также канцеляристы Иван Иконников и Яков Попов, церковники Иван Дмитревский и Алексей Попов, пищик Семён Куклин, «посацкой человек» Семён Скочков и «жительствующие в Ярославле из малороссийцев» Демьян Галик и Яков Шумский. Такие любительские труппы к тому времени существовали уже и в Москве (так называемые «охотники») и в Санкт-Петербурге.
Единственным документом, на основании которого судят о создании Волковым театра, является найденная в начале ХХ века в Ярославской Провинциальной канцелярии «Челобитная» Е. Холщевникова на бесчинства «фабрики содержателя Григория Гурьева с фабрищиками», избивавших людей, «идущих с комедии», проходившей в Ярославле в доме купца Серова. Челобитная эта датирована началом января 1750 года; в ней упоминаются Яков Попов (известный впоследствии как член Волковской труппы) и Алексей Волков (брат Ф.Волкова), что и позволило историкам бывшую тогда «комедию» связать с именем Ф.Г. Волкова. Согласитесь, маловато для утверждения, что в Ярославле существовал профессиональный театр. Скорее эта «Челобитная» свидетельствует о любительском статусе театра, представлявшем комедию в «доме купца Серова», а не в собственном здании.
Следующая важная дата в биографии Федора Волкова - 1752 год. По указу императрицы Елизаветы Петровны, до которой дошли сведения о его театральной деятельности в Ярославле, труппа Волкова была вызвана в Санкт-Петербург, чтобы дать несколько представлений: «...Императрица Елисавет Петровна самодержица всероссийская сего генваря 3 дня указать соизволили: ярославских купцов Фёдора Григорьева сына Волкова с братьями Гаврилою и Григорием, которые в Ярославле содержат театр и играют комедии, и кто им для того ещё потребны будут, привесть в Санкт-Петербург...Для скорейшего оных людей и принадлежащего им платья сюда привозу, под оное дать ямские подводы и на них из казны прогонные деньги...». Но и этого достаточно, чтобы увековечить заслуги Федора Волкова и его соратников, которые оказались способны в диких условиях провинциального города создать такое культурное явление как театральное представление.
Силой обстоятельств организатор театра всегда преобладал в Волкове над актером-практиком. Но что бы ни делал Волков для «Русского театра» - выступал ли в качестве артиста, сочинял ли музыку для оперы, ездил ли в Москву с организационно-театральными поручениями, устраивал ли массовые зрелища, - в каждую из этих театральных работ Волков вкладывал всю свою страсть, отдавался ей всецело. Энциклопедичность и целеустремленность Волкова во всяком начинании, касающемся искусства, не устает подчеркивать тот же Новиков: «Театральное искусство знал он в высшей степени: при сем был изрядный стихотворец, хороший живописец, довольно искусный музыкант на многих инструментах, посредственный скульптор, и, одним словом, человек многих знаний в довольной степени».
Подобные документы
Выявление роли Ф. Волкова в создании русского национального профессионального театра. Исследование детских и юношеских лет жизни, впечатлений от первых встреч с театром. Учреждение русского государственного публичного театра. Последние дни жизни актера.
реферат , добавлен 06.02.2013
История крепостного театра в России и его родоначальники. Два типа крепостного театра – усадебный и городской их характеристика. Связь рождения национального профессионального театра с именем Ф.Г. Волкова и городом Ярославлем. Театральная труппа Волкова.
реферат , добавлен 12.04.2009
Биография основоположника русского реалистического театра Михаила Семеновича Щепкина. Детские годы будущего актера. Начало творческого пути. Путь актера от ролей малозначительных до главных в провинциальном театре. Революционные связи Михаила Щепкина.
реферат , добавлен 29.01.2010
Формирование национального профессионального театра. Репертуар театров: от интермедий до драм. Пьесы репертуара городских театров. Разнообразие форм и жанров. Сложный путь профессионализации театра и внедрения этого вида искусства в сознание людей.
реферат , добавлен 28.05.2012
Скоморох как важный элемент русского фольклора, его роль в формировании театра, танца и других культур. Отличительные черты русского скоморошества. Основные этапы развития первого театра на Руси. Анализ сосуществования ремесла скомороха и церкви.
реферат , добавлен 14.11.2010
Изучение особенностей освоения художественного театрального языка как нового направления театральной культуры XVIII века. Специфика интермедий и коротких комических сценок в школьной драматургии и драматургии городского полупрофессионального театра.
статья , добавлен 15.08.2013
История развития кукольного театра в России. Домашние и студийные спектакли. Кукольный театр Сергея Владимировича Образцова. Организация театральной деятельности в современном театре на примере Сахалинского театра кукол. Творческие связи театра.
контрольная работа , добавлен 20.03.2017
Театр Древней Греции, особенности драматических жанров этого периода. Своеобразие театра Рима и Средневековья. Эпоха Возрождения: новый этап в развитии мирового театра, новаторские черты театра XVII, XIX и ХХ вв., воплощение традиций предшествующих эпох.
реферат , добавлен 08.02.2011
Создание артистического кружка из числа театральной молодежи в 60-70-х годах. Сценическая деятельность "Общества искусства и литературы". Характеристика главных причин развития провинциального театра. Главная традиция любительского театра 80-х гг.
презентация , добавлен 23.04.2015
Особенность развития русской культуры в XVIII в. Подъем культурного и экономического развития России в петровскую эпоху. Предпосылки развития науки. Направления развития литературы и театра. Живопись и архитектура. Трансформация придворного быта.
Федор Григорьевич Волков (1729-1763) - универсальный деятель культуры: создатель русского театра, актер, литератор. Он прожил всего 34 года, но таланты его были многогранны. Его энергия, ум, личные способности пошли на организацию русской сцены в провинции, а затем в столице. Его изобразил один из лучших живописцев того времени, А. Лосенко. Художнику удалось портретное сходство.
Григорьевич, фотография портрета которого здесь представлена, спокойно и ясно смотрит на зрителя. Раскрыты духовные богатства этого незаурядного человека: достоинство, живой интеллект, активность.
Раннее взросление
В семье костромского купца Григория Волкова и его жены Матрены Яковлевны родилось пять сыновей. Старшего назвали Федором. Ему было всего 7 лет, когда отец скончался, и мать вторично вышла замуж за энергичного, предприимчивого и немолодого ярославского купца Ф. В. Полушкина. Он основал заводы и искал себе компаньонов. И помощниками он сделал всех своих пасынков. В это время Федору было 14 лет. Чтобы управлять заводами, Федору не хватало полученного в Ярославле образования, и отчим послал его в Москву. Так, в купеческих трудах Федор Григорьевич Волков, биография которого шла, казалось бы, очень определенно, приехал на учебу в древнюю столицу.
В Москве
Всего три года проучился Волков в Заиконоспасской академии, обнаружив при этом природные способности и таланты. За это время он только изучил основы базовых предметов, а кроме того, серьезно занимался музыкой: играл на гуслях и скрипке, пел по нотам.
Возвращение домой
Вернувшись в Ярославль, Волков Федор Григорьевич продолжает учебу у пастора, который сопровождал Э. И. Бирона в ссылке, и в совершенстве овладевает немецким языком. В это же время он сам учится рисовать и чертить, что впоследствии ему очень пригодится. Но отчим, подержав Федора пару лет дома, отправляет его в Петербург учиться современным приемам коммерции.
Знакомство с театром
Поступив в немецкую торговую компанию и серьезно занявшись делами, Волков Федор Григорьевич случайно попадает на спектакль итальянской оперы. Это было пышное зрелище с великолепными декорациями, которые часто заменялись при помощи машин. Потом Федор Григорьевич не раз ходил в театр и все тщательно зарисовывал. Но актерская игра была слабой. Тогда, чтобы ее постичь, он приходит в частный немецкий театр, который приехал в Петербург. Там смотрит драмы и комедии и знакомится с ведущими актерами, быстро вникая в театральную игру. Так проходит около двух лет.
Возвращение в Ярославль
Когда скончался его отчим, то Волков Федор Григорьевич возглавил работу заводов и торговлю. Ему приходилось вести судебные тяжбы и дела, по которым он бывал в Петербурге. Там он посетил спектакль Шляхетского корпуса. Давали драму Сумарокова на русском языке. И у него появилась мысль завести театр в Ярославле. Вместе с братьями и друзьями у себя дома он начинает репетиции, присматривая место, где можно дать спектакль. Для начала это просто каменный амбар его отчима. Но представление прошло успешно, и Волков начинает собирать деньги по подписке на строительство театра. Ему идут навстречу. И уже в следующем году он строит деревянное здание первого публичного театра. Волков оказывается един во многих лицах. Он и директор, и постановщик, и живописец, и актер. Все успевает охватить этот самобытный талант молодого 22-летнего юноши, которым был Федор Григорьевич Волков. Театр успешно работает больше года. Но в провинцию присылают из Петербурга инспектора, который, чтобы скрасить время, посещает представления театра. Он-то и докладывает императрице о том славном заведении, которое имеется в Ярославле. Волкова вместе с труппой императрица Елизавета Петровна вызывает в Петербург.
На новом месте
Елизавета Петровна любила маскарады, и новая затея пришлась ей по душе. Она и прежде, можно сказать, пламенно любила оперу и балет, но постоянной российской труппы в столице не было, а раз в Ярославле театр работает больше года, то с ним надо познакомиться. И спустя месяц зимой в Северную Пальмиру прибыло 12 человек. В конце марта 1752 года перед императрицей и ее приближенными Волков со своими актерами дал представление. приказала научить актеров рисованию, языкам, танцам, музыке в привилегированном И они учатся только на отлично. Через два года все решают, что они уже достаточно подготовлены. В 1756 году выходит указ императрицы о создании Русского театра.
Публичный театр
Театр очень плохо материально поддерживался властью. Все зависело от энтузиазма директора А. Сумарокова и актера Ф. Волкова. Кроме того, и это было очень важно для того времени, - в состав ввели женщин. Прежде все женские роли исполняли юноши. Своего здания Русский театр не имел и кочевал из одного помещения в другое, и жалование директору и актерам не выплачивалось месяцами.
Такое положение могут вынести только истинные любители драматического искусства. Кроме того, на их спектакли допускались только дворяне, предпочитавшие итальянские оперы и французские балеты и с презрением смотревшие на русских актеров. Публика ездила на представления не по собственной охоте, а по принуждению императрицы. Порядка в зрительном зале не было. Поэтому он охранялся нарядами полиции. В таких условиях начинал работать Русский театр.
Судьба и маскарад
В 1761 году директором стал Ф. Волков. Он остался по-прежнему актером, писал пьесы для своего детища, отказался от высоких придворных чинов и орденов и занимался только тем, к чему влекло его душу. В 1762 году после восхождения на престол Екатерины II он имел право входить к ней без доклада. Именно Волкову было доверено в честь коронации государыни в Москве устроить большой многодневный маскарад невиданной пышности. Волков с большим энтузиазмом принялся за его организацию. Работа на улице, для народа - высшая мечта творца.
Три дня продолжалось это уличное представление, народ высыпал на улицы и занимал места на крышах. Это было великолепно, богато и поучительно. И Волков все три зимних дня провел на улице, на ветру, везде присматривая и все успевая. Однако после окончания маскарада он почувствовал утомление и недомогание, а потом слег и уже не встал. 4 апреля 1763 года окончил свой земной путь Федор Григорьевич Волков. Краткая биография гениального человека, который создал российский театр, рассмотрена в данной статье.
