Экономическая программа народничества. М

7. Революционная организация «Черный передел» (1879-1881 гг.)

«Чёрный Передел» образовался при распаде общества «Земля и Воля» в 1879 г.; террористическое крыло последнего образовало Народную Волю, а крыло, оставшееся верным чисто народническим тенденциям - общество «Чёрный Передел».

После раскола в 1879 году «Земли и воли» члены Чёрного передела составляли меньшинство от общего числа бывших землевольцев, большая часть которых влилась в «Народную волю». Центральная группа организации располагалась в Петербурге и насчитывала 22 человека. Всего в организации состояло не более 100 человек. К «Чёрному переделу» принадлежали Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич, Стефанович, Дейч, Буланов. Первый номер журнала был напечатан под редакцией Плеханова в Петербурге в январе 1880 года, но до выхода из типографии арестован и переиздан за границей, 2-й - за границей, 3-й - в России, 4-й (последний) - за границей. Чёрнопередельцы издали также несколько прокламаций и несколько номеров газеты для рабочих «Зерно». В 1881 часть чёрнопередельцев судилась в Санкт-Петербурге, многие были высланы в административном порядке в Сибирь. Организация фактически прекратила своё существование к концу 1881 года.

Впоследствии большинство чёрнопередельцев перешло на позиции социал-демократов.

Чёрнопередельцы были народниками в старом смысле слова: они почти сохранили миросозерцание первой половины 1870-х годов, эпохи хождения в народ, в главных его основах, не видоизменив его (как это сделали народовольцы) под влиянием арестов, ссылок, процесса 193, безуспешности пропаганды; их до некоторой степени можно было бы назвать «экономистами» в том смысле, в каком это слово употреблялось в конце 1890-х годов, то есть они довольно пренебрежительно относились к политике и особенно дорожили экономической борьбой. Как и старые народники, они придавали громадное положительное значение русской общине и видели в ней исходную точку социалистического развития; они верили, что «экспроприация крупных поземельных собственников» поведёт в России, благодаря общине, «к замене индивидуального владения коллективным, то есть обусловит торжество высшего принципа имущественных отношений. Такой именно смысл имеют живущие в русском народе ожидания чёрного передела» («Чёрный Передел», № 1). Конституция у нас, по их мнению, могла бы обеспечить только торжество буржуазии; однако, они восставали против политической борьбы не безусловно, а ставили её «в зависимость от предварительной революционной работы в народе» (следовательно, отодвигали её на многие годы); к террору чёрнопередельцы относились с решительным осуждением. В самом журнале «Чёрный Передел» в разных статьях звучали разные ноты; так, в передовой статье, написанной Плехановым, значение политических форм признавалось. В той же статье можно найти в зачаточном виде идею классовой борьбы. В следующих номерах Плеханов не участвовал.

8. Революционная организация «Народная воля» (1879-1883 гг.)

«Народная воля» - революционная народническая организация, возникшая в 1879 году, после раскола партии «Земля и воля» и распада террористической группы «Свобода или смерть», поставившая основной целью принуждение правительства к демократическим реформам, после которых можно было бы проводить борьбу за социальное преобразование общества. Одним из основных методов политической борьбы «Народной воли» стал террор. В частности, члены террористической фракции Народной воли рассчитывали подтолкнуть политические изменения казнью императора Александра II. От названия организации образовано наименование ее участников - народовольцы . Наиболее известные участники организации - А. И. Желябов, А. Д. Михайлов, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер, Н. А. Морозов, С. Н. Халтурин, Н. И. Кибальчич, Ю. Н. Богданович, Герман Лопатин, Н. С. Тютчев, Александр Баранников, Н.В. Клеточников.

Партия «Народная воля» организовалась на Липецком съезде в июне 1879 г. В противоположность «Земле и Воле», из которой выделилась «Народная Воля», последняя подчёркивала политическую борьбу, как средство завоевания социалистического строя. Теоретическое миросозерцание революционных народников (участников «хождения в народ»), выражавшееся в журналах «Вперёд», «Начало», «Земля и Воля», было усвоено и партией Народная воля. Как и «Земля и Воля», партия «Народная воля» исходила из убеждения, что русский народ «находится в состоянии полного рабства, экономического и политического… Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством… Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа… Этот государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием… Совершенно отсутствует народная санкция этой произвольной и насильственной власти… Русский народ по своим симпатиям и идеалам является вполне социалистическим; в нём ещё живы его старые, традиционные принципы - право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление, в народном духе, всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями». Ввиду этого партия Народная воля считала своей задачей «политический переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:

1. постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
2. широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
3. самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
4. принадлежность земли народу;
5. система мер, имеющих передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
6. полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
7. всеобщее избирательное право, без сословных и всяких имущественных ограничений;
8. замена постоянной армии территориальной.

Причину падения «Народной воли» распространённое мнение видит в общественной реакции, вызванной убийством Александра II. С. Кравчинский, в книге «Подпольная Россия» предлагает, однако, другое объяснение этого факта. По его мнению, «Народная воля» была очень сильна и после 1881 г., но она задалась несбыточными планами широкого государственного заговора, при посредстве которого она могла бы захватить сразу власть и устроить временное правительство; задавшись этими планами, она отказалась от покушений, которые могли бы все более расшатывать правительственную власть и питать партию Народная воля новыми силами. В числе актов, совершённых «Народной волей», необходимо отметить кражу в херсонском банке в 1879 г. посредством подкопа, не увенчавшуюся успехом, так как почти все деньги, унесённые из банка (свыше миллиона руб.), были очень скоро найдены полицией. Факт этот, имевший место ещё в эпоху расцвета сил партии, несомненно произвёл отрицательное впечатление на значительные круги общества, вредно отразясь на «Народной воле». Ещё губительнее была деятельность жандармского полковника Судейкина, который уже в последний период истории «Народной воли» внедрил в партию своего агента Дегаева, впоследствии его же убившего.

Понятие народничества Идеология народничества

Основоположниками народничества были А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский, которые в 1850-х гг. разработали его основные теоретические положения. Герцен и Чернышевский резко критиковали существующий крепостнический и самодержавный строй, они были радикальными демократами, но стремились избежать насилия. Однако многие адепты классиков народничества истолковали их теорию как призыв к народной революции.
Основными идейными принципами народничества являлись:
· отрицание исторического значения капитализма и стремление не допустить его развитие в России;
· стремление создать социалистическое общество, как систему общественных отношений, основанных на справедливости и коллективизме;
· лишь в солидарном и справедливом обществе существуют условия, обеспечивающие всестороннее развитие личности;
· идеализация крестьянской общины и надежды через нее прийти к социализму;
· представление о русском крестьянине как о человеке будущего, "социалисте по природе";
· критика или даже отрицание государственности как формы общественного управления, отрицание до конца 1870-х гг. значения политической борьбы за свободы и права личности.
Народнические организации и их деятельность Первые подпольные организации народников возникли в конце 1850 - начале 1860-х гг. Возник студенческий кружок в Харьковском университете (1856-1858 гг.), затем кружок пропагандистов в Москве во главе с П. Э Аргиропуло и П.Г. Заичневским (1861 г)
"Земля и воля" (1861-1864 гг.) явилась первой крупной организацией народников, насчитывавшей несколько сот членов. Ее руководителями стали А.А. Слепцов, Н.А. Серно-Соловьевич, Н.Н. Обручев, В.С. Курочкин, Н.И. Утин. Главной целью организации считалось создание условий для революции, которая ожидалась в 1863 г, когда должно было завершиться подписание уставных грамот для этого использовалась легальная и нелегальная пропаганда, издавались прокламации. Петербургский кружок поддерживал тесные связи с редакцией "Колокола".
Своеобразными центрами полулегальной деятельности "Земли и воли" стали книжный магазин Н.А. Серно-Соловьевича и Шахматный клуб в Петербурге.

Революционное направление

Основные теоретические направления революционного народничества. В народничестве складывались и развивались различные направления, имевшие общую цель борьбы - социализм, и признававшие необходимость революции для достижения этой цели. Свои идейные особенности имело каждое из них.
Ведущим теоретиком пропагандистского направления революционного народничества выступил П.Л. Лавров. Его взгляды содержали следующие идеи:
· интеллигенция смогла умственно развиться, т. к. была освобождена от физического труда, который выполнял забитый и необразованный народ. Интеллигенция должна вернуть народу этот долг;
· народ, крестьянство, не готово к социальной революции. Поэтому главная задача интеллигенции - длительная пропаганда идеи социализма в народе, ибо без нее выступления масс примут крайне насильственные, бунтарские формы и могут привести лишь к изменениям форм собственности и власти, а не к установлению гуманных социалистических отношений;
· внесение социалистического сознания в массы должно обеспечить социалистический характер грядущей революции, свести к минимуму ее неизбежные насильственные формы;
· для пропаганды и организации народных сил надо создать партию, объединяющую в своих рядах интеллигенцию и наиболее развитых представителей народа, продолжающую и после революции руководить строительством социализма;
· после победы народа необходимо сохранение "государственного элемента", роль которого будет уменьшаться по мере утверждения социалистических отношений;
· социалистическое общество может развиваться только при обеспечении свободы личности, синтезе ее интересов с интересами коллектива.
В 1870-х годах тезис о враждебности государства историческому прогрессу, под которым подразумевалось торжество рабочего социализма, считался в леворадикальной литературе банальностью, трюизмом. Вследствие этого П.Л. Лавров в своей книге "Государственный элемент в будущем обществе" (1875) не считает нужным останавливаться на критическом разборе существующих форм государственности. Однако в наше время может возникнуть закономерный вопрос о том, каковы же были реальные причины антиэтатистской направленности радикально-народнического мировоззрения, что лежало в основе ненависти идеологов действенного народничества не только к формам самодержавно-государственного устройства, но и к принципу государственности вообще.
Надо отметить, что далеко не сразу дворяне-вольнодумцы (особенно это относится к Бакунину и Лаврову) превратились в отъявленных ниспровергателей общественных устоев. В частности, П.Л. Лавров в одном из первых своих публицистических выступлений в печати ("Письмо к издателю", 1857 г) ратует за "постепенное и необходимое совершенствование человечества". Здесь же он отмечает, что при невысоком уровне развития современной науки как утверждение, так и отрицание "великих вопросов совершенствования" одинаково невозможны, а между тем эти проблемы требуют серьезного осмысления. Таким образом, первые попытки Лаврова определить историческое значение феномена государственности исходят из умозрительно-теоретических, научно-познавательных предпосылок.
В "Исторических письмах" оппозиционный мыслитель рассматривает важнейшие элементы социальной жизни сквозь призму так называемой идеализации.
Эта идеализация, по его мнению, основывается на естественном стремлении человека "придать… сознательный характер действиям бессознательным и полусознательным, а действия сознательные перевести с более элементарной ступени на высшую". Когда речь идет о повышении интеллектуального статуса реальных и правомерных потребностей индивида, то, по Лаврову, мы имеем дело с истинной идеализацией, если идеализация является идейным прикрытием для каких-то дурных устремлений и поступков человека, тогда она является призрачной или ложной. Этот подход, по его мнению, правомерен и при оценке общественных форм, выработанных в ходе исторического развития человечества.
Ведущим теоретиком бунтарского (анархистского) направления революционного народничества стал М.А. Бакунин. Он считал, что:
· главная несправедливость - социальное неравенство, а основным носителем и гарантом несправедливости является государство;
· поэтому цель борьбы - не только ликвидация существующего государства, но и недопущение создания нового. Пролетарское государство, считал Бакунин, - худшая форма государства, в котором пролетарии перерождаются, и его создавать нельзя;
· основное средство борьбы - революционный бунт народа. При этом, крестьянство постоянно готово к бунту и требуется не длительная пропаганда, разъяснение, а агитация, призыв к бунту;
· после революционной ликвидации государственности и неравенства народ самоорганизуется в федерации общин уездов, губерний России, славянского мира. В конце концов будут созданы анархистские Соединенные Штаты Европы и всего мира.
В работе "Народное дело: Романов, Пугачев или Пестель" (1862) М.А. Бакунин утверждает, что прямой причиной всех бедствий русского народа были цари. "Они, позабыв клятву своего родоначальника, народного избранника Михаила Романова, создали эту чудовищную самодержавную централизацию и окрестили ее в народной крови. Они образовали народу противные касты, и духовную, и чиновно-дворянскую, как орудия для губительного самовластия, и отдали им народ, одним в духовное, другим в телесное рабство". При этом народ приписывает свои несчастья кому угодно, только не самодержцу, которого он почитает как своего отца и благодетеля, как символ величия Русской земли. Опираясь на единодушную поддержку подданных, русский монарх в качестве "царя земского" мог бы без особых затруднений разрешить социально-экономические проблемы своей страны - "и мир, и вера восстановились бы как чудом, и деньги нашлись бы, и все бы устроилось просто, естественно, для всех безобидно, для всех привольно". По мысли Бакунина, царь со всенародным Земским собором "создал бы новую Россию на основаниях вольных, широких, без потрясений, без жертв, даже без усиленной борьбы и без шума".
Несколько лет спустя отношение Бакунина к русскому самодержавию принимает характер бескомпромиссного отрицания. В "Прибавлении А" (1873) анархо-теоретик ставит в вину монархическому режиму консервацию наиболее реакционных черт русского народного быта. По его убеждению, главное историческое зло, против которого обязаны бороться революционеры, - патриархальность.
Патриархальность пронизала всю вертикаль русской социальной жизни - от семьи до государства, "положив на неё тот характер тупоумной неподвижности, той непроходимой грязи родной, той коренной лжи, алчного лицемерия, и, наконец, того холопского рабства, которые делают её нестерпимой".

Основной теоретик заговорщического (бланкистского) направления П.Н. Ткачев предполагал, что:
· крестьянство не готово ни к революции, ни к самостоятельному построению социалистического общества;
· поэтому нет смысла ни в пропаганде социализма, ни в агитации, призыве к бунту;
· самодержавие не имеет социальной опоры ни в одном сословии русского общества. Оно "висит в воздухе";
· поэтому интеллигенция должна создать законспирированную партию, которая захватит власть и будет руководить социалистическим переустройством общества;
· для достижения поставленной цели необходимо использовать все средства, включая противозаконные и аморальные.

42. Деятельность народнических организаций “Земля и воля”, “Народная воля”, “Черный пере-дел”. Проблема революционного террора.

Деятельность организации «Земля и воля»

Образованию «Земли и воли» предшествовало обсуждение опыта «хождения в народ» 1873-75 гг.

«Земля и воля»

защищала необходимость создания постоянных «поселений» революционеров в деревне с целью подготовки народной революции. Основную революционную силу землевольцы видели в крестьянстве, рабочему движению отводили подчинённую роль.Для устройства своих «поселений» землевольцы избрали Саратовскую, Нижегородскую, Самарскую, Астраханскую, а также Тамбовскую, Воронежскую, Псковскую губернии, Донскую область и др. Предпринимались попытки революционной деятельности на Северном Кавказе, Урале.

поставила издание и распространение революционной литературы, вела пропаганду и агитацию среди рабочих ; землевольцы участвовали в проведении нескольких стачек в Петербурге в 1878-79 гг.

«Земля и воля» оказывала влияние на развитие студенческого движения. Ею были организованы или поддержаны демонстрации в Петербурге, в том числе так называемая Казанская демонстрация 1876, которой «Земля и воля» впервые открыто заявила о своём существовании.

Похожая информация.

От редакции «Скепсиса»: В советских учебниках истории и в тех постсоветских, где уделялось должное внимание народничеству, Пётр Лавров представал как лидер или один из лидеров пропагандистского направления, противопоставленный Бакунину и Ткачёву, радикальным вождям анархистского и бланкистского направлений, противникам друг друга и лавризма. Ткачёв ошибался в своих заговорщичестве и оторванности от народа, Бакунин - в своих авантюризме и бунтовщичестве, а Лавров - в своей умеренности; такова была официальная советская схема, до сих пор определяющая взгляды многих левых и не только левых на народнический этап. Как показывает публикуемый биографический очерк, деятельность Лаврова в эту схему легко не укладывается. Первоначально близкий к либеральным народникам, с середины 1860-х он всегда был решительным сторонником социального переворота, в 1871 поддержал Парижскую коммуну. Он не нашёл общего языка с теми, кто создал вторую «Землю и волю», совмещающую пропаганду с борьбой (в первой он состоял и вынес из её опыта важнейший урок: ожидать, что народ сам поднимется на революцию - ошибочно), - но уже во время существования «Народной воли» переоценил свои взгляды, увидел важность народовольчества для развития революционного движения в России и помогал Исполнительному Комитету организации.

Лаврова, подвигнувшего огромное количество разночинцев на пропагандистскую работу, часто критиковали (в том числе и те, кто первоначально ему следовал) и критикуют за предпочтение, которое он отдавал пропаганде перед действием. Но, во-первых - и об этом в очерке сказано, - Лавров не придерживался на самом деле этого предпочтения, признавая, что там, где пропаганда невозможна или исчерпывает себя, прямое действие становится необходимостью - именно благодаря этому убеждению он пришёл к сотрудничеству с народовольцами. Во-вторых, его теория пропаганды оказалась актуальной и тогда, когда народнический этап уже давно закончился: так, безусловно, в основе высказанной Лениным в начале XX века мысли о том, что самостоятельно рабочий класс выйти из чисто экономической борьбы не способен, социалистическая политическая сознательность может быть только дана ему извне, лежат аналогичные рассуждения Лаврова о своей исторической ситуации, хотя признавать ленинскую идею лишь калькой с лавровской никак нельзя, - верно подчёркивает Михаил Седов. Оказывается актуальной эта теория и сегодня, в период полного уничтожения социальной сферы и доступного образования, в период зомбирования масскультом, когда всё ускоряются деморализация населения и падение его интеллектуального уровня. В нашей ситуации просвещение, пропаганда и контрпропаганда имеют особое значение, и одна из главных нынешних задач - придать им как можно больший масштаб. Поэтому наследие Лаврова - наряду с наследием других революционных мыслителей того периода - требует внимательного изучения, а введением во взгляды одного из важнейших теоретиков народничества прекрасно служит эта краткая биография.

Если задать вопрос, что являлось главным в революционной деятельности и литературном творчестве П.Л. Лаврова, то ответ может быть один: стремление пробудить русский народ к сознательной жизни, поднять его до признания необходимости революции и решительной перестройки существующих условий. Следующие слова П.Л. Лаврова могут быть эпиграфом к его биографии:

«В одном народе есть... достаточно энергии, достаточно свежести, чтобы совершить революцию, которая улучшила бы положение России. Но народ не знает своей силы, не знает возможности низвергнуть своих экономических и политических врагов. Надо его поднять. На живом элементе русской интеллигенции лежит обязанность разбудить его, поднять его, соединить его силы, повести его в битву. Он разрушит гнетущую его монархию, раздавит своих эксплуататоров и выработает своими свежими силами новое, лучшее общество. Здесь и только здесь - спасение России».

Осветить роль П.Л. Лаврова в революционном движении России - дело сложное и ответственное. П.Л. Лавров был постоянно в центре революционных событий; его имя и учение вызывали оживленную полемику (особенно интересны в этом плане критические выступления против Лаврова П.Н. Ткачева и М.А. Бакунина). А между тем у нас до сих пор нет сколько-нибудь полного собрания его сочинений, не говоря уже об источниковедческом анализе их.

Историография П.Л. Лаврова ведет свое начало от Н.С. Русанова, известного публициста радикально-демократической школы, близкого друга и соратника Петра Лавровича. По решению «Комитета памяти П.Л. Лаврова» (в него входили представители всех фракций русского революционного движения, в том числе и социал-демократической) Н.С. Русанов написал обширную и добросовестно исполненную статью «П.Л. Лавров (очерк его жизни и деятельности)». В этой работе Лавров предстает перед нами в трех качествах: как личность, как общественный деятель-революционер и как мыслитель-теоретик. По мнению Н.С. Русанова, Лавров обладал «одной из самых энциклопедических голов, какие только существовали в России (да, пожалуй, и за границей)». Автор называет Лаврова «героем мысли и убеждения», но справедливо признает, что он не стал и не мог стать последователем К. Маркса и Ф. Энгельса, хотя неоднократно и называл себя их учеником. Столь верное заключение не сопровождалось, к сожалению, указанием на то, что лавризм как система взглядов строго историчен, что он не мог быть ни руководством, ни знаменем борьбы для новой эпохи революционного движения. Сила и значение Лаврова и лавризма - в прошлом, в подготовлении революционного протеста и борьбы масс, «в расчистке пути», как выражался А.И. Герцен. Однако в литературном наследии Лаврова имеются положения, которые важны не только в историческом плане, но имеют и вполне современное звучание. Речь, однако, об этом впереди. Впоследствии Н.С. Русанов неоднократно обращался к творчеству Лаврова, но основные положения, высказанные им в названной статье, остались неизменными.

До революции специальных работ о роли П.Л. Лаврова в русском революционном движении не было, хотя в общих работах его имя занимало одно из первых мест. Вся эта литература по своему направлению может быть названа буржуазно-либеральной. Она рассматривает лавризм главным образом как социально-политическую утопию, заблуждение, «отрыв» от реальной жизни. Классовый анализ был чужд дореволюционным авторам. Они не видели в учении Лаврова отражения интересов крестьянства. Но уже в то время встречались исследователи, усматривавшие в лавризме нечто среднее между марксизмом и народничеством. Известный знаток истории русского утопического социализма К.А. Пажитнов писал, что Лаврова «нельзя назвать ни ортодоксальным народником, ни ортодоксальным марксистом; он был, так сказать, народником в марксизме или марксистом в народничестве». Несостоятельность этого взгляда очевидна. Тем не менее он получил известное отражение даже в советской литературе.

Громадные возможности для исследования революционной деятельности П.Л. Лаврова открылись после Октябрьской революции. В начале 20-х годов научная общественность отметила два юбилея П.Л. Лаврова - 20-летие со дня смерти и 100-летие со дня рождения, что, бесспорно, усилило интерес к нему. Литературным отражением юбилейных событий стали два сборника статей - «Вперед» и «П.Л. Лавров», вышедшие в 1920–1922 годах. Были заново переизданы многие в прошлом запрещенные цензурой работы Лаврова. Так, вышли его книги «Парижская Коммуна» (1919 г.), «Социальная революция и задачи нравственности» (1924 г.), «Народники-пропагандисты» (1925 г.). Предполагалось издать собрание сочинений Лаврова. Личность П. Л. Лаврова и его литературное творчество привлекли внимание историков. Выявились различные точки зрения на проблему в целом и на отдельные ее стороны. М.Н. Покровский утверждал, что Лавров не был последовательным революционером, а воззрения его были эклектичны и консервативны. Противоположные взгляды высказывали И.С. Книжник-Ветров и Б.И. Горев, которые пытались доказать, что между марксизмом и учением Лаврова много общего, что тактические принципы Лаврова близки принципам III Интернационала. Это было явной модернизацией, но в те годы данная трактовка имела некоторый успех. Существовали и другие мнения. Так, Д.Н. Овсянико-Куликовский утверждал, например, что Лавров - вообще случайная фигура в революционном движении.

Различие точек зрения не исключало, однако, общего признания того факта, что Лавров как личность и лавризм как система взглядов занимали значительное место в русском освободительном движении XIX века. Раскрытию этого обстоятельства были посвящены вводные статьи И.А. Теодоровича и И.С. Книжника-Ветрова к первому тому избранных сочинений Лаврова, изданных в 1934 году. Отдельные ошибки не лишают эти статьи интереса. В.И. Ленин, по свидетельству В.Д. Бонч-Бруевича, среди материалов революционной подпольной прессы, рекомендуемых к переизданию, называл и выходившее под руководством Лаврова «Вперед». В последние годы после значительного перерыва советские историки вновь вернулись к изучению проблем народничества. Появились, в частности, работы, освещающие отдельные стороны жизни и творчества Лаврова. Так, Б.С. Итенберг подробно исследовал вопрос о революционном влиянии «Исторических писем» Лаврова на молодежь 70-х годов. Увидели свет работы философского и социологического характера, имеющие отношение к рассматриваемой теме. Из сказанного видно, что, несмотря на противоречивость концепций о П.Л. Лаврове, его роль в революционном движении была значительной и его литературное наследие и практическая деятельность нуждаются в тщательном изучении.

Петр Лаврович Лавров родился в 1823 г. в семье богатого и консервативного по своим взглядам дворянина. Его отец, Лавр Степанович, был близко знаком с временщиком Аракчеевым и даже представлен императору Александру I. Таким образом, социальная среда, из которой вышел будущий идеолог народничества, не содержала ничего такого, что способствовало бы вольнодумству и радикализму. Юноша рос и воспитывался в обстановке крайней религиозности и исключительной преданности официальным устоям русской жизни. Вместе с тем ему с раннего детства прививалось уважение к труду и исключительная любовь к книгам - качества, которые он пронес через всю жизнь.

В четырнадцатилетнем возрасте Петр был определен в Артиллерийское училище и в девятнадцать лет, блестяще окончив его, стал офицером, обнаружив при этом высокие дарования и пристрастие к математике. В 1844 г. он был принят в то же училище уже в качестве преподавателя общего курса математики. Пребывание в военном заведении не помешало П.Л. Лаврову проявить интерес к социальным и политическим вопросам. Он основательно ознакомился с историей Французской буржуазной революции конца XVIII в., и ее события увлекли его. Тогда же Лавров впервые прочитал сочинения Фурье. Некоторые социальные идеи великого французского мыслителя-утописта произвели на молодого человека большое впечатление. Довольно рано Лавров начал писать стихи. Отдельные его стихотворения имели успех и ходили по рукам в рукописи. Однако поэтического дарования у него не оказалось, и Н.А. Некрасов, видимо, правильно характеризовал эту сторону творчества Лаврова, говоря, что стихи его - это рифмованные передовые статьи. Уже в училище Лавров создал «свою» философию истории, которая может быть выражена так: «Чему быть, того не миновать». Сам Лавров называл ее философским фатализмом. Вскоре, однако, под влиянием бурного развития событий внутри России и за ее пределами этот взгляд изменился: Лавров стал подчеркивать активную роль личности, партии и массы в исторических событиях. К 30-м годам, по словам Лаврова, его мировоззрение

«в общих чертах установилось, но для него самого уяснилось и выработалось в подробностях лишь в процессе литературных работ в конце 50-х годов. С тех пор он не нашел ни нужным, ни возможным изменить его ни в одном существенном пункте».

В период подготовки и проведения крестьянской реформы П.Л. Лавров активно заявил о себе в общественной жизни. Он сотрудничал в изданиях А.И. Герцена, близко стоял к студенческому движению, постоянно оказывал помощь его участникам. Лавров всегда находился в центре событий и литературных течений прогрессивного лагеря; он вошел в состав «Земли и воли» 60-х годов. Хотя его революционные настроения еще не оформились, правительство тем не менее считало его человеком неблагонадежным. Именно поэтому П.Л. Лавров был предан суду и выслан в г. Кадников, Вологодской губернии, в связи с делом Каракозова, хотя юридически его причастность к нему не была доказана.

В годы ссылки П.Л. Лавров написал и опубликовал свои «Исторические письма», произведение, которому суждено было сыграть роль поистине выдающуюся. Очевидно, замысел их или, во всяком случае, их основные идеи надо отнести к более раннему периоду. «Исторические письма» печатались в журнале «Неделя» (1868–1869 гг.), а в 1870 г. вышли отдельным изданием. Даже в демократическом лагере они были расценены по-разному. А.И. Герцен ставил их очень высоко, Н.К. Михайловский, напротив, не придавал им значения, а П.Н. Ткачев выступал с резкой критикой. Молодежь же сразу взяла их на вооружение. Как нам представляется, тайна успеха «Исторических писем» состояла в том, что они выявили новый взгляд на историю общества и показали возможность превратить слепой исторический процесс в процесс сознательный, а человека рассматривали не как игрушку непознаваемых законов, а как центр исторических событий. Указать человеку на то, что его судьба в его собственных руках, что он волен в выборе пути развития и достижения идеала, «который должен неизбежно утвердиться в человечестве как единая научная истина», уже само по себе представлялось важным и по-настоящему мобилизующим средством. В этом состоял ответ на вопрос, что делать. Так появился субъективный метод в социологии, как антитеза буржуазному объективизму.

В теоретическом отношении (как уже давно отмечалось) П.Л. Лавров органически соединил идею Д.И. Писарева о «мыслящих реалистах» с призывом Н.А. Добролюбова к молодежи «действовать на народ прямо и непосредственно», чтобы подготовить его к сознательной жизни. Из этих элементов сложилась известная формула прогресса Лаврова:

«Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощение в общественных формах истины и справедливости - вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом».

Несмотря на абстрактность, в этой формуле явно обнаруживается мысль о необходимости решительного изменения существующих устоев общественной и государственной жизни, так как при них невозможно развитие личности ни в физическом, ни в умственном, ни в нравственном отношении.

Подчеркнув, что всеобщая экономическая подавленность эксплуатируемых слоев общества, их культурная отсталость и забитость, по сути дела, уродуют личность в физическом и умственном смысле, П,Л. Лавров продолжал, делая акцент на нравственной стороне:

«Развитие личности в нравственном отношении лишь тогда вероятно, когда общественная среда дозволяет и поощряет в личностях развитие самостоятельного убеждения; когда личности имеют возможность отстаивать свои различные убеждения и тем самым принуждены уважать свободу чужого убеждения, когда личность сознала, что ее достоинство лежит в ее убеждении и что уважение достоинства чужой личности есть уважение собственного достоинства».

Для осуществления идеала личность должна стать силой.

«Нужно не только слово, нужно дело. Нужны энергичные, фанатичные люди, рискующие всем и готовые жертвовать всем».

Но оказывается, что и этих качеств для победы мало. Нужна организация критически мыслящих личностей в партию, способную к самостоятельным поступкам и воздействию на народ.

«Но личности... суть лишь возможные деятели прогресса. Действительными деятелями его они становятся лишь тогда, когда сумеют вести борьбу, сумеют сделаться из ничтожных единиц коллективною силою, представительницею мысли».

Как видим, основная проблема, поднятая автором «Исторических писем», состояла в формулировании нового взгляда на роль личности в истории и современной жизни, в создании теории личности и в выявлении роли и взаимодействия в общественном прогрессе и изменении условий жизни трех сил: личность - партия - масса.

«Исторические письма» обращены к интеллигенции, точнее, ко всем тем, кто критически мыслит, кто может возвыситься над уровнем современной жизни и выработать нравственный идеал, который послужит знаменем для сплочения единиц в партию, так как взятая сама по себе личность лишена общественной силы. Партия, в свою очередь, сплотит вокруг себя передовые силы общества и, проникнув в народ, пойдет с ним на революционные преобразования. Для П.Л. Лаврова инициатором общественных преобразований является личность, силой же, способной осуществить эти преобразования, выступают массы, которые представляются и «самыми энергичными деятелями прогресса». Возникла, таким образом, новая теория - «критически мыслящей личности», центральным пунктом которой являлась идея долга интеллигенции перед народом. Воплощение в жизнь новых, заранее выработанных критической личностью форм труда и общежития - это и есть уплата долга народу.

Несмотря на идеалистическую основу решения этой проблемы, предложенные П.Л. Лавровым идеи были созвучны времени, прогрессивны, они мобилизовали передовые силы общества на борьбу с устоями царской России. Не случайно «Исторические письма» сыграли большую роль в освободительном движении пореформенного периода, будучи теоретическим выражением революционной борьбы разночинной интеллигенции эпохи народничества и позднее - народовольчества. Вот как оценивает упоминавшийся выше Н.С. Русанов их влияние на молодежь:

«Многие из нас... не расставались с небольшой, истрепанной, исчитанной, истертой вконец книжкой. Она лежала у нас под изголовьем. И на нее падали при чтении ночью наши горячие слезы идейного энтузиазма, охватившего нас безмерною жаждою жить для благородных идей и умереть за них».

Девизом «Исторических писем» было: все для народа (в том числе и собственная жизнь). В развитии доктрины жертвенности «Исторические письма» являлись одним из важнейших звеньев. «Исторические письма» Лаврова и «Что такое прогресс?» Михайловского формулировали новую теорию личности и прогресса. Оба автора независимо друг от друга дали почти идентичные определения прогресса, подчеркнув, что смысл его состоит в гармоничном развитии личности, в борьбе личности за индивидуальность, за совершенствование физическое, умственное и нравственное. Прогресс является целью и смыслом борьбы. Что же касается личности, то ей отведена роль рычага прогресса, его внутренней пружины. Исходя из этого, можно сказать, что теория прогресса и теория личности у П.Л. Лаврова немыслимы одна без другой, их можно даже отождествить. Взятая в ее исходных (критика существующего строя) и конечных (осуществление идеала) пунктах, эта теория в одинаковой степени приемлема для всех течений революционной мысли России пореформенного периода. Такая общность объясняется единством классовой природы этих течений. Кроме того, она опирается на традиции служения передовой интеллигенции народу. В этом служении на протяжении всей истории революционного движения преобладал элемент бескорыстия и обреченности. И если в теории личности Лаврова - Михайловского центральным пунктом являлась идея борьбы, долга и жертвенности, то все иное казалось нелогичным и противоестественным. Да и сама теория личности появилась потому, что российская действительность того времени исключала активность народных масс. Теперь легко ответить на вопрос, почему «Исторические письма» были адресованы интеллигенции. Других сил, способных усвоить задачи общественного переустройства, тогда не было.

15 февраля 1870 г. Лавров с помощью Г.А. Лопатина бежал из ссылки за границу. Современники и историки по-разному объясняли этот поступок. Дело в том, что Лавров не пользовался в то время репутацией революционера, его считали кабинетным ученым с либеральным образом мыслей. По мнению Н.С. Русанова, бегство было вызвано стремлением Лаврова «участвовать в живой политической борьбе». Это мнение полностью отвергает исследователь В. Витязев, считая, что Лавров бежал только для того, чтобы заниматься научной работой. Ныне можно считать доказанным, что побег Лаврова был вызван политическими мотивами и связан с намерением революционно настроенной молодежи создать заграничный печатный орган типа герценовского «Колокола». Так, Н.А. Морозов указывает, что, находясь в ссылке, П.Л. Лавров выразил чайковцам согласие «уехать за границу, если ему дадут средства для органа вроде герценовского „Колокола“». О подготовке побега знал А.И. Герцен и готов был принять П.Л. Лаврова у себя, но этого не случилось: в январе 1870 г. А.И. Герцен скончался.

За границей Лавров сразу же установил связи с членами русской секции I Интернационала - А.В. Корвин-Круковской, Е.Г. Бартеневой и Е.Л. Дмитриевой. Он получил комплект номеров «Народного дела», что представляло большую важность, так как этот орган выражал взгляды молодой русской эмиграции. Известно, что «Народное дело» как теоретический журнал стал издаваться в 1868 г. в Женеве и первый номер его целиком состоял из статей, написанных М.А. Бакуниным и Н. Жуковским, что само по себе уже указывало на его теоретические основы и политическое направление. В журнале в сжатом виде излагалась анархистская точка зрения на задачи революционной борьбы в России. Он сразу нашел сторонников в русском подполье. Однако уже со второго номера «Народное дело» перешло к Н.И. Утину, так как Бакунин ушел из редакции. Затем журнал был преобразован в газету того же наименования, которая с марта 1870 г. стала выходить как орган русской секции I Интернационала.

Как П.Л. Лавров отнесся к данной организации, сказать трудно, но он не стал членом русской секции I Интернационала, а вошел в него позднее, осенью 1870 г., по рекомендации известного деятеля французского рабочего движения Л. Варлена. Можно предположить, что П.Л. Лавров не одобрял борьбы русской секции с М.А. Бакуниным и его единомышленниками и не хотел связать свое имя с противниками бакунизма. Он считал, что борьба внутри партии вредна для самой партии и выгодна ее врагам. Это постоянное стремление во что бы то ни стало найти путь к миру в партии осудил Ф. Энгельс в одном из писем к Лаврову.

«Всякая борьба, - писал Ф. Энгельс, - заключает в себе такие моменты, когда нельзя не доставить врагу некоторого удовольствия, если не хочешь иначе причинить самому себе положительный вред. К счастью, мы так далеко продвинулись вперед, что можем доставить противнику такое частное удовольствие, если этой ценой добиваемся действительных успехов».

О настроениях и политических взглядах Лаврова того времени говорит его стихотворение, написанное в конце 1870 года. В нем высказана мысль о необходимости и неизбежности революции и о том, что надеяться надо только на народ, который восстает во имя братства, равенства и свободы. Поэт глубоко верит в обновляющую миссию предстоящей революции и восклицает:

Очевидно, что такая ориентация являлась причиной непосредственного участия П.Л. Лаврова в Парижской коммуне. Позднее он стал одним из ее первых исследователей. Этот факт представляет исключительный интерес. В письме Лаврова к Н. Штакеншнейдер от 5 мая 1871 г. имеются такие строки:

«Борьба Парижа в настоящую минуту - борьба историческая, и он действительно находится теперь в первом ряду человечества. Если бы ему удалось отстоять себя, это бы подвинуло историю значительно вперед, но если он и падет, если реакция восторжествует, идеи, засвидетельствованные несколькими неизвестными людьми, вышедшими из народа, настоящего народа, и ставшими во главе управления, эти люди не умрут».

Эти слова не результат кратковременного вдохновения и восторга героикой борьбы, в них изложен цельный взгляд, концепция понимания одного из выдающихся событий мировой истории. Когда наступили страшные дни гибели Коммуны, реакционная и либеральная пресса вылила потоки грязной клеветы на коммунаров. Лавров одним из первых писал в те дни:

«Парижская коммуна 1871 г. будет важною вехою человеческого движения, и эта дата не забудется».

Этот взгляд на Коммуну он сохранил на всю жизнь. В 1875 г. он писал:

«Революция 1871 г. была моментом, когда из личинки четвертого сословия выработалось единое человечество трудящихся и заявило свои права на будущее. Великие дни марта 1871 года были первыми днями, когда пролетариат не только произвел революцию, но и стал во главе ее. Это была первая революция пролетариата».

Те же мысли, но еще более аргументированные он выразил в 1879 г. в речи о Коммуне перед русскими эмигрантами и в специальном исследовании - «18 марта 1871 г.», вышедшем в 1880 г. в Женеве. Эта работа сохраняет научное значение и по настоящее время.

С поля боя парижских коммунаров П.Л. Лавров вышел с еще более крепкой верой в необходимость и возможность революции в России. Но на родной почве он не мог в то время связать свои надежды с рабочим классом. Опыт Парижской коммуны помог Лаврову окончательно избавиться от колебаний между либерализмом и демократизмом, имевших место в 60-х годах. Очевидно также, что Коммуна если не породила, то, во всяком случае, укрепила его интернациональные чувства. П.Л. Лаврову была чужда национальная ограниченность, он пропагандировал и теоретически развивал революционный интернационализм. В пропаганде опыта Коммуны, в воспитании на ее примере русской молодежи - одна из несомненных заслуг П.Л. Лаврова перед революционной историей России.

После бурных событий Парижской коммуны, в обстановке европейской реакции внимание Лаврова вновь и всецело обратилось к положению дел в России. Здесь в это время началась новая фаза освободительного движения, связанная с новым типом революционера-семидесятника. Значительной силой общественного движения стал кружок чайковцев. В него вошли талантливые и преданные революции люди, некоторые из них впоследствии выполняли роль активных борцов с царизмом. Кружок чайковцев наметил обширный план действий, в котором большое место отводилось печатной пропаганде. Весной 1872 г. за границу был направлен один из членов кружка, юный М.А. Куприянов. Он вел переговоры с Лавровым об издании журнала «Вперед». Мысль о создании печатного революционного органа оказалась очень популярной, ее разделяли люди различных политических направлений подполья. Казалось, что он и объединит их всех. Однако такого объединения не произошло, да и не могло произойти ввиду резкого различия в мировоззрении и тактических планах, которых придерживались различные группы эмиграции, представлявшие определенные течения России.

Вокруг Лаврова образовался небольшой кружок единомышленников, активное положение среди которых заняли В.Н. Смирнов, С.А. Подолинский и А.Л. Линев. Еще ранее возник кружок бакунинского направления (М.П. Сажин-Рос, З.К. Ралли, А.Г. Эльсинц и др.). Между ними начались переговоры о совместных действиях, а некоторое время спустя предполагалось привлечь к работе и бежавшего из России Ткачева. Но попытки объединиться не увенчались успехом, так как взгляды сторон оказались весьма различными. Несмотря на это, в августе 1873 г. все-таки вышел первый номер журнала «Вперед». С 1873 по 1877 г. было выпущено пять его книг, одну из которых (№ 4) целиком заняла монография П.Л. Лаврова «Государственный элемент в будущем обществе». Пятый номер журнала вышел без участия Лаврова. На протяжении двух лет (с 1 января 1875 г. по декабрь 1876 г.) издавалась и двухнедельная газета того же названия (всего появилось 48 номеров). Душой всего дела был П.Л. Лавров.

Журнал «Вперед» имел широкую аудиторию, и его влияние не ограничивалось подпольем. Известно, например, что журнал материально поддерживал И.С. Тургенев. Лавров и его друзья в значительной степени вдохновляли великого писателя в его творчестве. Цели и направление журнала были сформулированы в первом номере, в статье «Наша программа»:

«Вдали от родины мы ставим наше знамя, знамя социального переворота для России, для целого мира. Это не дело лица, это не дело кружка, это - дело всех русских, сознавших, что настоящий порядок политический ведет Россию к гибели, что настоящий общественный строй бессилен исцелить ее раны. У нас нет имени. Мы - все русские, требующие для России господства народа, настоящего народа, все русские, сознающие, что это господство может быть достигнуто лишь народным восстанием, и решившиеся подготовить это восстание, уяснить народу его права, его силу, его обязанность».

Коренная задача журнала, следовательно, сводилась к тому, чтобы содействовать подготовке народного восстания путем воздействия на народ различными средствами и прежде всего пропагандой. Видное место в программе занимал тезис о главной роли масс в революционном процессе. Мнение о том, будто Лавров в своих социологических построениях игнорировал народ, не только ошибка, но искажение исторического факта.

«На первое место, - писал П.Л. Лавров, - мы ставим положение, что перестройка русского общества должна быть совершена не только с целью народного блага, не только для народа, но и посредством народа».

Во многих его работах, написанных в разное время, десятки раз мы встречаемся с подобными положениями. Это не вырванные из контекста слова и фразы, а стройная система взглядов, основа всего мировоззрения П.Л. Лаврова.

Главной особенностью публицистических материалов «Вперед» являлся их обличительный характер. В.И. Ленин писал о подобного рода публицистике:

«Одним из основных условий необходимого расширения политической агитации является организация всесторонних политических обличений. Иначе как на этих обличениях не может воспитаться политическое сознание и революционная активность масс».

Из пятидесяти трех номеров журнала и газеты нет ни одного, где отсутствовала бы критика общественного строя России, системы ее политического управления. Но среди многочисленных ярких обличительных материалов следует выделить два наиболее показательных - статьи «Счеты русского народа» и «Самарский голод», написанные П.Л. Лавровым. Вот что говорилось в первой из них:

«Тому 260 лет русский народ общим усилием освободил Москву от врагов, отстоял самостоятельность земли русской, и земский собор русской земли избрал первого Романова в московские цари. С тех пор начались счеты между домом Романовых и русским народом».

Мы, продолжал Лавров, не имеем личной вражды ни к кому из императоров.

«Мы знаем, что всех их портила и должна была портить неограниченная власть».

Власть царей и императоров никогда не могла принести пользы народу. Их действия объясняются не субъективными качествами тех или других монархов России, а классовой природой их власти. Задача, следовательно, сводится не к тому, чтобы заменить одного императора другим, а к тому, чтобы уничтожить царизм как систему власти.

А как вел себя дом Романовых по отношению к развитию науки и свободной мысли? - задавал вопрос П.Л. Лавров.

«Пусть ответят на это Радищевы и Новиковы... пусть ответит тридцатилетнее удушающее царствование Николая, пусть ответит современная русская литература, с Герценом и Огаревым в изгнании, с Чернышевским и Михайловым на каторге, с кафедрами без профессоров».

«Ни одного талантливого государственного деятеля; карьеристы, стяжатели и просто жулики - вот кто управляет Россией, их ничто не интересует, кроме личной выгоды, они присягнут кому угодно во имя этой выгоды... Пора народу русскому покончить с Романовыми счеты, начатые тому 260 лет»

К такому выводу приходит П.Л. Лавров.

Еще большее впечатление производит описание голода в России, сделанное во второй статье. Здесь приведены разительные картины бедствий народа в целом ряде губерний и в первую очередь в Самарской. Причины этих бедствий П.Л. Лавров видел в государственном строе России:

«Русский государственный строй всюду высасывает все силы русского народа и фатально ведет его к вырождению. Если порядок этот удержится еще некоторое время, то он неизбежно истощит всю Россию, весь русский народ».

Обличительный характер публицистики Лаврова показывает, что в этом смысле он продолжал дело Герцена, Белинского, Чернышевского и других деятелей эпохи падения крепостного права. Говоря о роли Чернышевского в освободительном движении, П.Л. Лавров подчеркивал, что ему более всего верила русская молодежь и что по влиянию на нее он не имел себе равных между современниками. Лаврова и Чернышевского объединяла прежде всего идея революции, уверенность в необходимости и неизбежности коренного революционного преобразования России, а также тот социалистический идеал, во имя которого должно совершиться такое преобразование. Однако в области экономических наук и философии Лавров во многом уступал Чернышевскому.

В общей системе взглядов Лаврова центральное место принадлежит его учению о социализме. Почти все его работы начиная с «Исторических писем» подчинены идее социализма. Это не случайно, ибо смыслом революционной борьбы, по мнению П.Л. Лаврова, мог быть только социализм. Больше того, социализм для П.Л. Лаврова - это естественный и закономерный результат исторического развития общества. Все высшие побуждения и нравственный процесс человечества он неизменно связывал с социализмом. Представления о социализме сложились у П.Л. Лаврова в первую очередь под влиянием учения Герцена, а также западноевропейских утопических школ. Журнал «Вперед» проповедовал теорию русского утопического социализма:

«Для русского специальная почва, на которой может развиваться будущность большинства русского населения в том смысле, который указан общими задачами нашего времени, есть крестьянство с общинным землевладением. Развить нашу общину в смысле общинной обработки земли и общинного пользования ее продуктами, сделать из мирской сходки основной политический элемент русского общественного строя, поглотить в общинной собственности частную, дать крестьянству то образование и то понимание его общественных потребностей, без которого он никогда не сумеет воспользоваться своими легальными правами... - вот специально русские цели, которым должен содействовать всякий русский, желающий прогресса своему отечеству».

Из этих «специально русских целей» логически вырастало пренебрежительное отношение к задачам политической борьбы. В данном пункте взгляды Лаврова и Бакунина во многом сходились. Правда, позднее, во времена «Народной воли», П.Л. Лавров ставил на первое место задачи политической борьбы, и в этом смысле его можно назвать политическим революционером. Однако наличие элементов аполитичности - характерная черта лавризма. Объяснить это можно тем, что Лавров являлся выразителем интересов крестьянства, которое проявляло в то время известное политическое безразличие.

Как уже отмечалось, Лавров испытал на себе воздействие Парижской коммуны, а также работ К. Маркса и Ф. Энгельса. Все названные идейные истоки легко обнаруживаются в публицистике и научных трудах П.Л. Лаврова. Здесь, однако, сразу же надо оговориться: разнообразие теоретических влияний не лишило точку зрения Лаврова на социализм оригинальности и стройности. Слагаемыми социализма он считал трудовую деятельность всех граждан согласно их способностям и экономическое благосостояние каждого в зависимости от результатов труда. Другими словами, знаменитое положение сенсимонистов, сформулированное в 1830 г., - «от каждого - по его способностям, и каждому - по его делам» - было полностью усвоено и принято Лавровым. Причем подчеркивалась особая важность экономической стороны дела:

«В основании всякого общественного прогресса лежит улучшение экономическое. Без него свобода, равноправность, либеральное законодательство, широкая программа обучения составляют пустые слова. Нищета есть рабство, как бы ни называли нищего - свободным или крепостным... Самые превосходные конституции суть насмешка над народом, если пауперизм лишает его самостоятельности. Самые прогрессивные революции не улучшат ни на волос общественного положения, если они не коснулись экономических вопросов».

Еще одним слагаемым социализма П.Л. Лавров считал равные условия для образования и культурного развития всех граждан. При социализме не может быть привилегий национальных, социальных, расовых и т.д. Люди равны между собой, они братья. Таким представлялся Лаврову идеал общественного строя, то есть социализм. Он говорил:

«Равенство... вовсе не заключается в совершенном тождестве всех человеческих особей, а в равенстве их отношений между собой... Известная специализация занятий, названная Адамом Смитом разделением труда, может существовать, если только она окажется необходима или полезна, но необходимо, чтобы эта специализация не влияла на отношения людей вне работы, чтобы она не вела к сословности и кастам, к разделению людей на чистых и грязных, на простых и непростых и, что в особенности важно, - на тунеядцев и работающих, на эксплуататоров и эксплуатируемых».

Что касается политических форм устройства общества при социализме, то Лавров не дал на этот счет сколько-нибудь определенного ответа.

Представляется чрезвычайно важной мысль П.Л. Лаврова о том, что народные массы сами по себе не могут выработать социалистической идеологии. Она должна быть внесена извне. Лавров был уверен в том, что такие эпохи, в которые могли возродиться движения типа крестьянских войн под руководством Разина и Пугачева, ушли в неповторимое прошлое. Новое пробуждение возможно только как результат идейного воздействия революционных элементов на массы. Сама же пропаганда должна опираться на точность фактов, научность критики и абсолютную честность, ибо «ложь есть преступление» во всяком революционном деле. Лавров считал, что социализм - «результат исторического развития, результат истории мысли. Потому именно она не может выработаться сама в массах, из их элементарного здравого смысла. Она может и должна быть внесена в массы». Приведенные слова свидетельствуют о том, какую громадную роль отводил П.Л. Лавров социалистически настроенной интеллигенции, несшей новое мировоззрение в народ.

Как же теперь, по истечении чуть ли не ста лет, можно отнестись к этой мысли? Взятая сама по себе, она, безусловно, верна. Действительно, не только эксплуатируемый народ в целом, но даже рабочий класс в частности не может выработать самостоятельно социалистической идеологии. Эта идеология вносится в рабочую среду извне пролетарской партией. Однако не следует забывать, что сама постановка Лавровым данной проблемы была утопична. Народные массы допролетарской эпохи, без пролетариата, не могут быть ни движущей силой социалистических преобразований, ни носителями идей социализма. Следовательно, речь о внесении социализма извне оказывалась в тот период беспочвенной. Поэтому нельзя ассоциировать данное положение Лаврова с известным тезисом В.И. Ленина о внесении социалистической сознательности в рабочую среду. Несмотря на это, однако, самый факт теоретических поисков Лаврова в данном направлении, несомненно, индивидуализирует и выделяет его из когорты теоретиков 70-х годов.

Привлекают внимание такие слова Лаврова:

«Наш прогресс не есть только торжество одного класса людей над другим, труда над монополией, знания над традицией, ассоциации над конкуренцией. Наша победа есть для нас нечто высшее: это - осуществление умственной и нравственной цели развития личности, общества и всего человечества».

Естественно, ради такого идеала и во имя его могли развиваться и мужать действительно великие революционеры. Социалистические убеждения придавали им невиданную силу:

«Это убеждение поможет нам бороться и гибнуть за торжество будущих поколений, торжество, которого мы не увидим».

П.Л. Лавров считал, что

«революционер из привилегированной среды должен работать на пользу революции не потому, что ему плохо, а потому, что плохо народу; он жертвует своими личными благами, которые ему дает его положение в нелепом социальном строе».

Однако сама по себе мысль о помощи народу не являлась бы столь притягательной, если бы не было очень важного дополнения к ней. Речь идет о будущем общественного развития, о том, кому оно принадлежит.

«Будущее, - пишет Лавров, - принадлежит не хищникам, поедающим и уничтожающим все около себя, поедающим друг друга в вечной борьбе за более вкусный кусок, за награбленное богатство, за господство над массами и за возможность их эксплуатировать. Оно принадлежит людям, ставящим себе человеческие цели взаимного развития, цели теоретической истины и нравственной правды, людям, способным действовать вместе, сообща для общей цели, для общего блага, для общего развития, для воплощения в жизнь и общественные формы высших человеческих идеалов».

Однако, несмотря на множество ярких и выразительных суждений о социализме и необходимости его победы, лавризм остался утопией, поскольку не принимал в расчет рабочего класса, как единственного последовательного борца за социализм; в связи с этим он не выходит за рамки допролетарского социализма. Вместе с тем нельзя забывать, что идеи равенства служили в то время лозунгом революционной борьбы и в этом смысле имели громадное значение.

После того как выработан идеал, нужно отыскать средства для его осуществления. Такие средства могут быть многообразны, но решающим из них, по мысли Лаврова, являлась революция. Она исторически неизбежный и незаменимый рычаг социального преобразования. При этом следует подчеркнуть, что П.Л. Лавров был сторонником далеко не всякой революции; его занимала революция народная.

«Цель революции, - писал он, - заключается в установлении справедливого общежития, т.е. такого, где все будут иметь одинаковую возможность наслаждаться и развиваться и все будут иметь одинаковую обязанность трудиться».

«Перестройка русского общества должна быть совершена не только с целью народного блага, не только для народа, но и посредством народа».

То обстоятельство, что в России не было сильной и организованной буржуазии, Лавров считал положительным явлением для грядущей социальной революции:

«Наша буржуазия поземельных собственников, торговцев и промышленников не имеет политической традиции, не сплочена в своей эксплуатации народа, сама страдает от притеснений администрации и не развила в себе исторической силы».

Революция, по мнению Лаврова, наступает тогда,

«когда в среде масс вырабатывается интеллигенция, способная дать народному движению организацию, которая могла бы устоять против организации их притеснителей; или когда к массам является на помощь лучшая часть общественной интеллигенции и приносит народу результаты выработанной поколениями мысли, накопленного веками знания».

Поскольку условия русской жизни исключают возможность появления интеллигенции непосредственно в народной среде, на первый план сама собой выдвигалась идея союза существующей уже интеллигенции с народом:

«Только союз интеллигенции единиц и силы народных масс может дать эту победу».

Однако подобного рода союз не возникает сам собой. Он может быть, по мысли П.Л. Лаврова, только результатом длительной и настойчивой работы и борьбы. Тяжела и сурова эта работа, она требует серьезных и неутомимых работников. Нужно прежде всего пробиться к народу, овладеть его вниманием и интересами, пробудить в нем чувство поиска и стремления к борьбе. Самым большим препятствием на этом пути являлась забитость и инертность масс. Нужно было преодолеть это препятствие, сблизиться с народом, а отсюда лозунг - идти в народ, чтобы пробудить его. Известно, что этот призыв падал на благодатную почву и способствовал широкому движению интеллигенции в гущу рабочих и крестьян. Сама постановка вопроса о сближении демократической интеллигенции с народом после А.И. Герцена уже не считалась новой. Но она сохраняла свою актуальность, а в начале 70-х годов приобрела еще большую политическую остроту в силу того, что не оправдались надежды революционных деятелей на стихийный подъем крестьянского движения. Даже та часть интеллигенции, которая шла в народ, не задаваясь целью поднять его на революцию, а просто сближаясь с ним, делала революционное дело.

Обоснованная и развитая Лавровым идея «опрощения» интеллигенции для сближения с народом во имя осуществления революционных преобразований представляется явлением, безусловно, исторически интересным. С чем идти в народ и что ему нести - вот один из главных вопросов, который ставил журнал «Вперед». Главная задача поселенцев, оказавшихся в гуще народа, состоит в том, чтобы,

«слившись с народной массой... образовать энергический фермент, при помощи которого поддерживалось бы и росло существующее в народе недовольство своим положением, фермент, при помощи которого начиналось бы брожение там, где его нет, усиливалось бы там, где оно есть».

Если легальные пути улучшения положения масс закрыты, «то остается один путь - путь революции, одна деятельность - подготовление к революции, пропаганда в пользу ее», и «честный, убежденный русский человек в наше время может видеть спасение русского народа лишь на пути радикальной, социальной революции». Приведенные слова не оставляют сомнения в том, зачем Лавров призывал молодежь идти в народ, какие ставил перед ней задачи. Значит, тезис о нереволюционном характере лавровской пропаганды отпадает, так же как и утверждение, будто «Вперед» преследовал просветительские, а не революционные цели.

Осуществление революционных замыслов Лавров не мыслил без серьезной организации подпольного движения внутри России. Для него революционное подполье было не чем иным, как ответом молодой России на реакционные действия правительства.

«Следствием первого давления на молодежь, - писал он, - было образование „Земли и воли“. Следствием преследований, последовавших за петербургскими пожарами, закрытием воскресных школ, осуждением на каторгу Чернышевского, было образование озлобленного кружка, из которого вышел Каракозов».

Те же меры правительства порождают и оппозицию, которая не объединяется с революционерами, но создает для них благоприятную среду.

«Правительство Александра II выработало, наконец, своими реакционными мерами оппозицию в России, еще бессознательную, неорганизованную, но тем не менее готовую выслушать голоса, обращенные к русскому народу с революционным призывом».

Произведения Лаврова широко использовались участниками революционного движения. Достаточно напомнить, что они фигурировали чуть ли не во всех политических процессах тех лет. Но, несмотря на созвучие основных идей издания «Вперед» с потребностями общественного движения, в революционной среде вызревали новые тактические и стратегические планы. После неудачи похода в народ и разгрома подпольных организаций начала 70-х годов в России сложилась новая ситуация. Победа реакции настойчиво требовала незамедлительной переориентировки революционных сил. Ощущалась потребность в изменении и задач и форм движения. К журналу «Вперед» как теоретическому органу предъявлялись новые требования. В движении интеллигенции явно обнаружился уклон в сторону чисто народническую в том специфическом понимании народничества, которое уже сложилось к моменту образования «Земли и воли».

«Вперед» и впередовцы не разделяли эту новую тенденцию и по-прежнему признавали пропаганду идей социализма главной задачей дня. Возникала потребность обсудить новые вопросы. Съезд представителей революционных групп России, связанных с изданием П.Л. Лаврова «Вперед», открылся в Париже в начале декабря 1876 года. К сожалению, об этом интересном событии, происходившем в момент смены ориентации и лозунгов, известно крайне мало. Съезд был немногочислен. На нем присутствовали делегаты от трех центров: Одессы, Петербурга и лондонского кружка издателей «Вперед». Достоверно известно участие в его работе Г. Попко, К. Гриневича, А. Линева, П. Лаврова, С. Гинзбурга и В. Смирнова. Лавров не назвал всех участников съезда. Он писал об этом так:

«Остальных лиц, присутствовавших на съезде, я не называю, так как для большинства их мне неизвестно, насколько сообщение их имен могло бы еще им повредить, для некоторых же, и из самых влиятельных, я знаю, что им удалось во все годы погрома не подвергаться преследованиям, и они теперь фигурируют в роли мирных и благонамеренных обывателей».

Съезд показал, что взгляды делегатов далеко не совпадали с тем, что пропагандировал «Вперед». Отчеты с мест содержали решительную критику позиции Лаврова. Прежде всего признавалось, что нельзя в революционной деятельности ограничиваться пропагандой идей социализма. Требуется пропаганда примером. Для этих целей необходима централизованная организация революционеров, способная возбуждать протест и руководить движением, направляя его в определенное русло. Другими словами, революционное движение становилось на новые рельсы. Землевольчество стало новой формой народничества.

Выступления на съезде насторожили П.Л. Лаврова. К носителям новых идей он отнесся с большим недоверием и даже подозрительностью. В письме товарищу из Киева П.Л. Лавров указывал:

«Я чувствую необходимость быть уверенным, что мы действительно сходимся в наших идеалах социально-революционной деятельности; что пропагандисты, идущие под одним знаменем со мною, действительно пропагандируют, т.е. вербуют, группируют и организуют революционные силы, а не ограничиваются факторством, распространением книжек и брошюр, нисколько не думая осуществить то, что говорится в последних, нисколько не пытаясь расширить и освежить свой кружок новыми силами, но, напротив, делая из него закрытый кружок кумовства и монополии. Прежде чем я войду в явную связь с кружками, предоставляя им издание и распространение моих произведений, мне надо знать, могу ли я принять на себя нравственную ответственность за их деятельность в России».

Особую озабоченность и неудовлетворенность Лавров выражал по отношению к кружку в Петербурге. Он писал:

«При решениях, принятых на съезде в декабре 1876 г., мое единственное желание было стоять в стороне от кружка петербуржцев, не вредя в то же время продолжению дел».

Петербургский кружок, как известно, делал упор на пропаганду и агитацию в народе, а не в среде интеллигенции и хотел придать своей пропаганде характер открытой борьбы.

Решения парижского съезда оказались неожиданностью для Лаврова и определили поворот в его политической жизни. Он отказался от редактирования «Вперед» и порвал связи с подпольем Петербурга. С возникшей в конце 1876 г. в Петербурге новой организацией «Земля и воля» П.Л. Лавров не имел прямых контактов, да и землевольцы не проявили в этом отношении инициативы. С этого времени в революционном подполье севера России решительно победили идеи и тактические установки Бакунина. Но, несмотря на это, казалось бы, безусловное поражение, П.Л. Лавров никогда не переставал оказывать влияние на революционное движение в России.

Перелом в революционном движении, который выразился в распаде «Земли и воли» и образовании «Народной воли» и «Черного передела», а также в обострении политической обстановки внутри страны, отразился и на позиции Лаврова. Движение землевольцев мало касалось его, но деятельность народовольцев овладела всем его вниманием и увлекла его. Далеко не сразу, после критического разбора программы «Народной воли» П.Л. Лавров увидел в народовольчестве большую силу, выражавшую народный протест и народные идеалы. В свою очередь, и для народовольцев было небезразлично, на чьей стороне находился Лавров, с которым всегда считалось русское революционное подполье. Исполнительный комитет установил с ним контакты и возложил на него представительство интересов «Народной воли» за пределами России. П.Л. Лавров выполнял это ответственное поручение с исключительной добросовестностью, понимая важность данной миссии. Ему часто удавалось склонить общественное мнение Европы в сторону народовольцев. Под его воздействием французское правительство отказалось выдать России известного народовольца Л.А. Гартмана. П.Л. Лавров стал одним из инициаторов и организаторов заграничного Красного Креста «Народной воли». Вместе с Л.А. Тихомировым и М.Н. Ошаниной он издавал и редактировал «Вестник Народной воли». Там же были помещены некоторые крупные его работы. П.Л. Лавров, по существу, оказался одним из самых последовательных защитников идеологии «Народной воли». Он глубоко верил в то, что народовольчество являлось тогда наиболее прогрессивной формой борьбы с царизмом и что оно подняло на небывалую высоту престиж русского революционера. П.Л. Лавров решительно выступал против тех, кто отождествлял народовольчество с терроризмом. Надо отличать, говорил он, принципиальную сторону народовольчества от тех форм, в которые оно может выливаться при известных исторических условиях.

К советам Лаврова прислушивались деятели и других политических направлений. Известная революционерка Е. Дурново писала ему в конце мая 1881 г.:

«По поручению московского кружка народников обращаюсь к вам с просьбой... изложить ваш взгляд на террор. Вашего отзыва ждут с нетерпением в России. Все выходящее из-под вашего пера всегда у нас читается и читалось с большим интересом, и ваш отзыв в настоящее время по такому важному вопросу принесет молодежи несомненную пользу, поэтому скорейшее появление его чрезвычайно желательно. Каковы бы ни были размеры статьи, мы немедленно ее отпечатаем отдельной ли брошюрой или в ближайшем номере „Черного передела“».

П.Л. Лавров следующим образом определил свое отношение к политическому террору:

«Террор есть оружие крайне опасное и остается опасным в России; тяжелую ответственность берут на себя те, которые к нему прибегают. Исполнительный комитет „Народной воли“ взял на себя эту ответственность и был поддержан долго общественным мнением в России, привлек к себе значительное число живых ее сил. Ошибался он или нет, я судить не решаюсь, так как окончательная неудача не есть доказательство ошибки в теории».

После гибели «Народной воли» ошибки ее обнаружились более или менее ясно. К ним справедливо относили и чрезмерное увлечение террором. Но Лавров продолжал считать народовольчество наиболее приемлемой формой борьбы. Он не сумел понять, что изменение условий требовало и новых форм борьбы. То, что было действительно революционно вчера, сегодня становилось ошибкой. По этому поводу В.И. Ленин писал:

«Когда история делает крутой поворот, даже передовые партии более или менее долгое время не могут освоиться с новым положением, повторяют лозунги, бывшие правильными вчера, но потерявшие всякий смысл сегодня».

Подобного рода диалектика идей и лозунгов оказалась чуждой Лаврову. Именно поэтому он многое недопонимал, отрицательно относился к плехановской группе «Освобождение труда», долгое время не видел ни возможностей, ни перспектив в развитии социал-демократического движения. Только в конце жизни он преодолел эту ошибку.

Важно отметить, что в то время, когда казалось, что реакция полностью восторжествовала, когда революционное подполье было подавлено со страшной жестокостью, Лавров продолжал борьбу. В связи с этим уместно вспомнить слова В.И. Ленина о том, что

«революционер - не тот, кто становится революционным при наступлении революции, а тот, кто при наибольшем разгуле реакции, при наибольших колебаниях либералов и демократов отстаивает принципы и лозунги революции».

Главным поприщем Лаврова в это время стала литературная деятельность, критика упадочнических теорий и реакционных доктрин. Этим целям служили многие его выступления и прежде всего приобретшая большую популярность статья «Учение гр. Л.Н. Толстого». Статья развивала идеи и традиции демократической печати о Толстом. Насколько высоко демократическая печать ставила Толстого как писателя, настолько критически относилась она к его учению и деятельности проповедника. Вышедшие в конце 70-х - начале 80-х годов произведения Толстого «Исповедь», «О непротивлении злу», «В чем моя вера», «Хозяин и работник» и другие несли опасные для общественного прогресса идеи. Содержащиеся в этих произведениях теоретические положения, советы и мысли о нравственности В.И. Ленин называл «противореволюционной стороной учения Толстого». П. Л. Лавров с подобающей для данного случая решительностью выступил с последовательной критикой всей системы философских взглядов Толстого. Это выступление было важным еще и потому, что после закрытия «Отечественных записок» толстовство не подвергалось критическим оценкам с позиций революционного демократизма. Лавров видел в толстовстве явление временное и определял его как своего рода болезнь. Борьба с болезненными явлениями общественной жизни усложнялась расстройством революционного подполья, разбродом в его рядах. Выражением этого стало открытое ренегатство Л. Тихомирова, долгое время слывшего за выдающегося революционера. Его брошюра «Почему я перестал быть революционером?», усердно распространявшаяся полицией по всей России, производила тяжелое впечатление. В этой обстановке Лавров оказался на высоте. Он объяснил причины падения Тихомирова и с еще большей настойчивостью продолжал внедрять в сознание молодежи веру в неизбежность революции и ее неотвратимую победу. Его пропаганда тех лет, работы периода реакции полны оптимизма, уверенности в том, что в России есть силы, которые ее обновят.

В 1892–1896 гг. П.Л. Лавров принял участие в издании сборников «Материалы для истории русского социально-революционного движения» и поместил в них свои статьи «История социализма и русское движение» и «Народники 1873–1878 гг.». В легальной печати под различными псевдонимами он выступал в нескольких изданиях, но особенно много его корреспонденции и статей было напечатано в «Русских ведомостях», одной из самых прогрессивных газет того времени. На закате жизни, в конце 90-х годов, П.Л. Лавров подготовил несколько работ, которые вышли под псевдонимами «С. Арнольди» и «А. Доленги». Среди них надо отметить «Задачи понимания истории», «Кому принадлежит будущее», «Насущные вопросы». Главная мысль всех этих работ выражена в следующих словах:

«Мы, русские люди всех оттенков любви к народу, всех способов понимания его блага, должны работать каждый на своем месте своим орудием, стремиться к одной цели, общей над всем и специальной для нас, русских. Здесь грозная обязанность лежит на русской молодежи, готовой вступать в XX век и которой предстоит создать историю этого века».

* * *

С именем П.Л. Лаврова связано целое направление общественного развития пореформенной России. Его работы послужили делу революционного воспитания народа и во многом сохраняют научное значение и в наше время, хотя мировоззрению П.Л. Лаврова не была присуща диалектика. Для него была характерна абстрактность мышления, доктринерство в выводах, оторванность от реальной жизни, непонимание тех сил революции, которые созревали в недрах России. Этим и объясняется то, почему Лавров оказался позади движения в период деятельности «Земли и воли», не сумел понять кризиса народовольчества в начале 80-х годов и не смог оценить историческое значение социал-демократического движения на его начальной стадии. Но в учении Лаврова о личности и интеллигенции, о социализме и особенно в его теории нравственности содержатся глубокие мысли, имеющие научное значение. Выделить из утопий эти мысли - задача интересная и целесообразная.

Сватиков С.Г. Общественное движение в России. Ростов н/Д, 1905; Богучарский В. Активное народничество 70-х годов. М. 1912; Тун А. История революционных движений в России (книга вышла в 1882 г. и выдержала несколько изданий, среди них наиболее интересное своими приложениями вышло в 1923 г.); Корнилов А. Общественное движение при Александре II. М., 1909; Глинский Б. Революционный период русской истории. М., 1912; и многие другие.

Пажитнов К.А. Развитие социалистических идей в России. Т. 1. Харьков, 1913. С. 142.

Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1934; Его же. Русская историческая литература в классовом освещении. М., 1935.

Книжник-Ветров И. П.Л. Лавров. М., 1930; Горев Б. П.Л. Лавров и утопический социализм. // Под знаменем марксизма. 1923. № 6-7.

Лавров П.Л. Избранные сочинения. Т. 1. С. 199.

Там же. С. 202.

Там же. С. 253-254.

Там же. С. 261.

Там же. С. 228.

Былое. 1907. № 2. С. 261.

Г.А. Лопатин. Сб. ст. Пг., 1922. С. 161, 164. См. также: Голос минувшего. 1915. № 10; 1916. № 4. Г.А. Лопатин так описывает это событие: «В начале 1870 г. мне пришлось приехать в Петербург с Кавказа, откуда я бежал. Здесь я встретился с дочерью П.Л. Лаврова – М. П. Негрескул, муж которой в это время сидел в крепости по нечаевскому делу. От М.П. Негрескул... я узнал, что Петр Лаврович страшно рвется из ссылки за границу... Узнав о желании Петра Лавровича бежать из ссылки, я немедленно предложил его родственникам свои услуги... Моей обязанностью было увезти Лаврова из ссылки и доставить его в Петербург. Дальнейшее же путешествие Петра Лавровича за границу уже протекало без моего участия, исключительно при содействии его родственников».

Там же. С. 12.. Там же. С. 128.. Вперед. 1874. № 2. Отдел II. С. 77, 78.

Понятие «народничество», которое установилось в литературе и которым мы пользуемся теперь, далеко не соответствует тому, что существовало в те годы. Нижеследующая формула составляла суть народничества в понимании семидесятника: революционное движение во имя осознанных и непосредственных требований народа. Задача народников, следовательно, сводилась к тому, чтобы революционную борьбу поставить на почву народных интересов. Отсюда менялось отношение к пропаганде абстрактных идей социализма. На первое место ставилась агитация и пропаганда фактом, поступком, жизненным примером. Один из самых известных деятелей того времени, А.Д. Михайлов, писал: «Свои теоретические идеалы и симпатии люди этого направления подчиняли насущным, острым потребностям народа и потому называли себя «народниками» (Народоволец А. Михайлов. Сб. ст. М.; Л., 1925. С. 107).

Лавров П.Л. Народники-пропагандисты. Л., 1925. С. 258.

ГА РФ. Ф. 1762. Оп. 1. Д. 2. Л. 7.

Там же. Л. 8.

Там же. Оп. 4. Д. 175. Л. 5.

Письмо товарищам в Россию. Женева, 1888. С. 18.

Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 34. С. 10.

Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 23. С. 309.

Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 20. С. 71.

Вестник Народной воли. Женева, 1886. № 5. С. 137.

Арнольди С. Кому принадлежит будущее. М., 1905. С. 225.

Бакунин. Произошел из дворян. Прекрасное высшее образование. Участвовал в Парижском восстании, руководил Дрезденским. После Дрезденского попался и был выдан русским властям. Сидел в Шлиссенбургской и Петропавловской, благодаря «Исповеди», где подроьно описал свой революционный опыт, добился снисхождения и ссылки в Сибирь, откуда через Японию и Америку сбежал в Лондон. Из-за терок с Марксом исключен из 1 Интернационала.

Идеолог «бунтарской» тактики. Теоретик анархизма, свои идеи изложил в труде «Государственность и анархизм» (1873). Госудасртвенность – источник всех зол. Любая власть, даже демократческая, в итоге служит самой себе и творит с одной стороны деспотию, с другой – рабство. Республиканская власть позволяет себе больше благодаря оправданию представительством.

Необходимо вести больбу не за политические, а за социальные свободы. Идеальная организация государства – «федерализм», т.е. федерация самоуправляющихся сельских общин и производственных ассоциаций на основе коллективной собственности на орудия труда и средства производства, которые затем объединяются в более крупные федеративные единицы. Защита от внешней угрозы – всеобщее вооружение народа.

Считал, что не нужно учить русский народ социализму, он заложен в нем генетически («русский мужик – социалист по инстинкту»). Революционеры – «искра», которая зажгет «всеобщий бунт»

Лавров. Сын богатого псковского помещика. Профессор Артиллерийской академии. После покушения на царя Д.Каракозова, из-за чего был сослан. В ссылке написал «Исторические письма» (1868-1869). Идеолог «пропагандистской» тактики.

Считал, что нужно проводить агитацию среди самой интеллигенции. Сходился с бакуниным во мнении о том, что община – ячейка социализма. Революция выйдет из деревни, а не из города. Считал, что интеллигенция должна вести народ, но не забывать о нем. Движущий фактор развития цивилизации – сила научного познания и передовых идей, носитель – образованное меньшинство (интеллигенция).

«Исторические письма» стали настольной книгой, «Евангелие» для революционеров-народников. Лавров считается «ветераном революционной теории»

Ткачев. Из небогатых дворян Псковской губернии. Идеолог «заговорщической тактики». Последователь Огбста Бланки. Сотрудничал в журнале «Вперед» Лаврова, с 1875 по 1881 год издавал журнал «Набат»

Революция путем захвата власти группой революционеров-заговорщиков, потому что невежество народа не внемлет никакой пропаганде. Заговор – потому что самодержавие в России не имеет опоры. «Не готовить революции., а делать ее»

33. Народнические кружки конца 1860-х начала 1870-х гг. и «хождение в народ».

Ишутинцы. 1863-1866, Москва и Питер. Основатель – вольнослушатель Московского университета Николай Ишутин. Др. участники – Дмитрий Каракозов, Петр Ермолов, Петр Николаев и др. члены пензенского землячества, учившиеся в Московском университете.

Считали себя учениками Чернышевского. Пытались организовать производственно-бытовые артели. На этих началах пытали организвать труд на одной из фабрик Можайского уезда, но покупка не удалась.

1865 год - переход к более активной деятельности. 1866 год – создали тайное общество «Органиация». Дмитрий Каракозов покусился на царя, неудачно. Каракозова казнили, остальных членов кружка рассадили по ссылкам и каторгам.

«Народная расправа», Нечаев. Нечаев – учитель, вольнослушатель университета, соратник Ткачева, вместе создали нелегальную группу петербургских студентов. «Программа революционных действий»:

· Средство – политическая революция

· Первый шаг – распространение революционных идей через прокламации, сходки, частные протесты

· До мая 1869 года деятельность кружка распространяется на Москву и Питер, после – расходится по другим городам, а к осени доходит до сельской общины

Март 1869 года – кружок разгромлен, Нечаев бежал за границу. Там сблизился с Бакуниным. Вместе задумали план создания в России тайного общества. Написали «Катехизис революционера» - этика революционного экстремизма. «Цель оправдывает средства». Бакунин был против этого принципа.

Вернулся в Россию с бакунинским мандатом «довереннго представителя». Приступил к созданию тайного общества «Народная расправа». Члены были разбиты на несвязанные между собой пятерки, беспрекословно выполняющие любые приказы «Центра», т.е. Нечаева. К лету 1870 намеревался перейти к «разрушительной деятельности». В ноябре 1869 года по приказу Нечаева убит непослушный член общества, студент Иванов. Организацию раскрыли. Нечаев бежал за границу. В 1872 году Нечаев был выдан швейцарскими властями русскому правительству как уголовный преступник, заключен в Петропавловской, где прожил еще 10 лет.

«Чайковцы». Организатор - Марк Натансон, студент-медик. Чайковцы выступали противметодов нечаевцев, и потому характер их деятельности – пропагандистско-просветительский. Занимались распространением среди интеллигенции и рабоцих научной и публицистической литературы. Предполагалось создать «единую рабочую организацию». Летом при объединении кружка Натансона с кружком Софьи Перовской возникло «Большое общество пропаганды». Представитель организации в легальном мире – студент Петербургского университета Николай Чайковский. В 1874 году организация раскрыта и кончилась. Многие ее члены потом пошли в народ.

Хождения в народ. Первое хождение – лето 1874 года. «Летучая пропаганда». Движение стихийное, хотя предварительно велись разговоры о его организации и координации сил. Участники – молодежь (поклонники Бакунина). Толком к акции стал голод 1873-1874 в среднем Поволжье. Акция охватила 37 губерний. Однако пропагандисты не понимали психологии народа, потому, когда речь заходила о свержении царя, мужик протестовал. Полиция легко переловила и разогнала участников хождения. Из 770 привлеченных хожденцев 1923 предстали перед судом, 99 судили к ссылкам, тюрьме и каторге, остальных оправдали.

Второе хождение было более обстоятельным – пропагандисты селились в деревнях под видом кузнецов, врачей, учителей и пр. и изучали психологию народа, попутно аккуратно агитируя. Часть хожденцев пошли в рабочие, считая, что они, в силу определенной образованности, могут выступать посредником между народом и интеллигенцией. Эти агитаторы создали «Всероссийскую социально-революционную организацию» («группа москвичей»). Успех второго хождения был более значительным, но в целом тоже невеликим. Часть рабочих и крепостных (Андрей Желябов, Степан Халтурин, Петр Алексеев) присоединились к хожденцам. Второе хождение также было разогнано полицией.

34. Народническая организация «Земля и воля» (1876 г.): программа, тактика и революционная деятельность.

Создана под влиянием осознания причин неудачи «хождения в народ». Изначально называлась «Северно-революционной народнической группой», в «Землю и волю» переименована в 1878 году. Организация дала о себе знать политической демонстрацией 6.12.1876 года у Казанского собора. Акция была разогнана и побита, до 30 участников предстали перед судом и отправлены на каторгу и в ссылку. Плеханову удалось скрыться.

Организация. Ячейка – закрытые пятерки, каждый знал только членов своей пятерки. Структурно организация делилась на группы:

· «Центр» («Администрация») – руководство. Избирался «основным кружком» в составе 30 человек (ядро организации)

· Деревенщики – агитация в деревне

· Рабочая группа – агитация рабочих

· Интеллигентская группа – агитация студентов

· Дезорганизаторская группа – разведка, добыча сведений из карательных учреждений, привлечение на свою сторону чиновников и военных, террористические акты)

· «Небесная канцелярия» - подготовка паспортов, видов на жительство и пр.

Программа:

· Передача всей земли крестьянам с правом общинного ею пользования

· Введение самоуправления

· Утверждение гражданских свобод (слова, вероисповедания, собрание)

· Создание производственных земледельческих и промышленных ассоциаций

Средства:

· Пропаганда среди крестьян, рабочих, студентов, ремесленников, военных

· Воздействие на либерально-оппозиционные круги русского общества с целью привлечь их на свою сторону

Как Бакунин, отказались от идеи политической борьбы (т.к. народные массы индифферентны к характеру политического строя). Проблема террора еще не ставилась – она выдвинулась в 1879 году. Совершевшиеся до этого акты насилия были вызваны плохим поведением властей или самозащитой (1878 год – Засулич vs Трепов)

В январе 1879 года Клеточников поступил на службу в 3 отделение и получил доступ к секретным материалам, и в течении 2 лет сливал важную информацию революционерам. В конце концов его раскрыли и приговорили к казни, замененной вечной каторгов, до которой не дожил – умер в пертропавловке.

Группа «Южные бунтари» организовала «Чигиринский заговор» (1877), который состоял в передаче крестьянам под видом царского указа революционной программы. Собрали 2 тысячи крестьян. В июне организацию раскрыли. Сами организаторы сбежали из тюрьмы, четверых крестьян осудили на каторгу.

В 1879 году появильсь много сторонников тактики террора. 2.04.1879 – неудачное покушение Соловьева на А2 на Дворцовой площади. Репрессии на народников. Внетри организации велись острые дискуссии о целесообразности террора и политической борьбы. Сторонники террора создали организацию «Свобода или смерть». 18-24.06.1879 года состоялся съезд землевольцев в Воронеже. Сторонники террора еще до жтого собрались в Липецке для определения линии поведения. На воронежском съезде развернулась острая полемика между Андреем Желябовым(за террор) и Плехановым (против террора). Желябов победил. 15.08.1879 «Земля и воля» разделилась на «Народную волю»(большинство землевольцев) и «Черный передел»(держались прежних принципов)

35. «Народная воля», программа, тактика и деятельность народовольцев.

Основатели и руководители: Александр Михайлов, Андрей Желябов, Николай Морзов, Софья Перовская, Вера Фингер, Михаил Фроленко,.

Структура:

· Ядро – Исполнительный комитет. Профессиональные революционеры. Направлял деятельность местных отделений и групп.

· В остальном похоже на структуру «Земли и воли» - разделение на группы по 5 человек, жесткая централизация и конспирация + те же группы (деревенские, рабочие и т.д.)

· + Появилась военная группа – для агитации военных

Народовольцы насчитывали 2 тысячи человек и именовали себя партией. Ставили своей целью захват власти. Полагали, что самодержавие само создает сословия, и стоит его свергнуть – социальный переворот неизбежен + будет остановлено развитие насаждаемого государством капитализма.

Программные требования:

· Созыв Учредительного собрания

· Введение всеобщего избирательного права и народного представительсва

· Свобода слова, вероисповедания, печати, сходок

· Широкое общинное самоуправление

· Замена постоянной армии «народным ополчением»

· Переход земли, фабрик и заводов в «собственность народа» с передачей их в прользование крестьянским и рабочим «общинам»

· Предоставление «угнетенным народам» России права «отделиться или остаться в общерусском союзе»

25.08.1879 год – начало организации цареубийста. Создание «боевых групп». Началась «охота» на царя:

· 19.11.1879 – взрыв поезда (царь был в другом поезде)

· 5.02.1880 – Степан Халтурин, работавший столяром в Зимнем дворце, устроил взрыв в царской столовой (царь опоздал)

Всего неудачных покушений было 8 (начиная с выстрела Каракозова). После взрыва в Зимнем были схвачены Михайлов, Морозов, Квятковский, Баранников. 27.02.1881 арестован Желябов. Подготовку покушения возглавила Перовская. 1.03.1881 царский экипаж обросали бомбами, бомба Гриневицкого смертельно ранила царя и самого террориста.

Народовольцы ждали крестьянского бунта, но крестьяне восприняли убийство царя как месть дворян за данную волю. Народовольцы потребовали реформ от А3, но были проигнорированы. Вскоре народовольцев стали отлавливать, первомартовцев казнили. За 1881-1882 гг. репрессиям подверглись 6 тысяч человек. Последний акт борьбы народовольцев стало неудачное покушение на А3 1.03.1887.

36. Н.Г. Чернышевский – теоретик, идеолог народничества.

Создатель утопического социалистического учения, Чернышевский был убежден, что в результате крестьянской революции Россия, минуя капитализм, станет на путь развития, ведущий к социализму. Он считал, что именно русская община даст возможность стране сразу перейти к социализму . Среди российских революционных идеологов Чернышевский выделялся последовательностью, с которой он стремился подчинить все сферы теоретической и практической деятельности решению революционных задач. Никакой «чистой науки» для него не существовало. Понять историю философии можно, только руководствуясь принципом партийности: «Политические теории, да и всякие вообще философские учения, создавались всегда под сильнейшим влиянием того общественного положения, к которому принадлежали, и каждый философ бывал представителем какой-нибудь из политических партий, боровшихся в его время за преобладание над обществом, к которому принадлежал философ».
Чернышевский причислял себя к материалистическому направлению в философии , однако и материализм интересовал его не столько как философская система, сколько как идеология, необходимая для революционной борьбы. Собственные взгляды он формулировал как непреложные и очевидные истины. На природу, заявлял Чернышевский, необходимо смотреть «так, как велят смотреть химия, физиология и длругие естественные науки. В природе нечего искать идей; в ней есть разнородная материя с разнородными качествами; они сталкиваются - начинается жизнь природы».

В своей теории «разумного эгоизма» Чернышевский дал своеобразную интерпретацию основного принципа утилитаристской этики: критерий морали - достижение пользы, выгоды, удовольствия и счастья. Его концепция «разумного эгоизма» оказывается рациональным фундаментом моральной доктрины, утверждающей принцип самопожертвования как норму бытия для «разумной личности» . «Новые люди» в его романе «Что делать?» осознают, что их счастье неразрывно связано с общественным благополучием. Такого понимания оказывается достаточно, чтобы и самую решительную жертву воспринимать как «удовольствие». Обращение Чернышевского к морали было связано с задачей выработки определенного нравственного кодекса идеологии революционного типа . В области эстетики отвергал «искусство для искусства», руководствовался принципом «прекрасное есть жизнь », ставя красоту в реальности выше красоты в искусстве.

37. Консервативное направление в общественном движении второй половины Х1Х в. (М.Н. Катков, К. Леонтьев, «почвенники», «толстовцы»).

Катков Михаил Никифорович (1818, Москва - 1887, с. Знаменское Московской губ.) - журналист. Род. в семье мелкого канцелярского чиновника, детство и юность прошли в бедности. Катков учился в Преображенском сиротском училище 1-й Московской гимназии и в частном пансионе. В 1834 - 1838 Катков столь успешно занимался на словесном отделении Московского университета, что слушать его ответы приходили студенты, а курс он окончил кандидатом с отличием.

Катков вошел в кружки Н.В. Станкевича и В. Г. Белинского, был знаком с А.И. Герценом, близко сошелся с М.А. Бакуниным, печатался в журналах «Отечественные записки» и «Московский наблюдатель». Живя уроками и не вылезая из долгов, Катков в 1839 поступил в Берлинский университет, где слушал лекции Шеллинга. В 1842 Катков вернулся в Россию, но совершенно разошелся с былыми товарищами, что Белинский предвидел, сообщая о Каткове: «В нем бездна самолюбия и эгоизма… Этот человек как-то не вошел в наш круг, а пристал к нему».

В 1845 Катков защитил диссертацию «Об элементах и формах славяно-русского языка» и стал адъюнктом на кафедре философии, занимаясь до 1850 исключительно наукой. В 1850 вышло распоряжение, по которому философию могли преподавать только профессора богословия. В 1850 - 1855 Катков заведовал редакцией газеты «Московские ведомости». В 1856 Катков стал издателем-редактором умеренно-либерального журнала “Русский вестник”, где он выступал в защиту конституционно-монархических принципов государственного устройства, безусловно поддерживая готовящиеся правительством реформы. Катков считал правильным освобождение крестьян с землей за выкуп для создания «надежного класса» средних землевладельцев, считал необходимым введение местного самоуправления. Благодаря умелому подбору сотрудников и хорошей постановке беллетристического отдела журнал стад пользоваться большим успехом.

Катков - либерал-западник и англоман - выступил против Н.Г. Чернышевского и А.И. Герцена с их надеждами на революционное развитие событий. В 1863 Катков возглавил «Московские ведомости». В это же время началось восстание в Польше. Катков заявил, что держать Польшу «вооруженной рукой» - историческая необходимость. Для сохранения единства империи Катков считал допустимыми любые средства. Находясь вне правительства, но будучи влиятельным публицистом, пользующимся поддержкой большей части российского общества, Катков побуждал власти к решительным действиям. Герцен писал о Каткове: «Либеральный публицист… бросил за борт либерализм, конституционализм, поклонение Европе… внезапно почувствовав себя неистовым патриотом».

В 1866, не оставляя газеты, Катков стал чиновником особых поручений при министре народного просвещения. Чем ощутимее была революционная атмосфера, тем все более «правым» становился Катков. Он много писал об экономических проблемах, пропагандируя усиленное промышленное развитие, полагая, что таким образом Россия сможет укрепить военную мощь, утвердиться на мировом рынке и сохранить целостность империи. Но это не значило, по мнению Каткова, что страна перестанет быть аграрной, а дворянство не останется опорой престолу. Большую роль Катков отводил образованию, полагая, что правильная воспитательная система сможет противодействовать развивающемуся «нигилизму».

После убийства Александра II Катков стал сторонником жесткого курса Александра III, сблизившись с К.П. Победоносцевым. «Не парламентаризму ли должны мы завидовать, этой пошлой доктрине, везде потерявшей кредит, которая может быть годна только как средство постепенного ослабления власти и перемещения ее из рук в другие», - писал Катков, центральной идеей публицистики которого стало обоснование самодержавия как власти, единственно возможной в России. Ненависть Каткова к новым пореформенным порядкам и учреждениям (судам, земству и т.д.) была тем сильнее, чем больше когда-то он сам за них ратовал. Катков умер в своей великолепной усадьбе. Его смерть была воспринята как государственное событие и в церквах всей России служили панихиды по усопшему.

Основы религиозного учения толстовцев изложены графом Толстым в «Исповеди», «В чем моя вера?», «Крейцеровой сонате» и др.На рубеже 80-90хх гг. 19 века начали возникать первые колонии толстовцев в Тверской, Симбирской, Харьковской губерниях и в Закавказье. Эти колонии назвались «культурными скитами». Толстовство нашло последователей в Западной Европе, Японии, Индии. Сторонником толстовства был, например Махатма Ганди. А в 1880-1900-х годах создавались толстовские колонии в Англии и Южной Африке. Численность толстовцев достигала 30 тыс. человек.

Леонтьев Константин Николаевич (1831-1891) - писатель-публицист. Родился в старинной дворянской семье. Работал врачом , дипломатом на Ближнем Востоке , журналистом и цензором . Мировоззрение Л. имело охранительную направленность. Предугадывая грядущие революционные потрясения и считая одной из главных опасностей буржуазный либерализм с его «омещаниванием» быта и культом всеобщего благополучия, Л. проповедовал в качестве организующего принципа государственной и общественной жизни «византизм» - твёрдую монархическую власть, строгую церковность, сохранение крестьянской общины, жёсткое сословно-иерархическое деление общества. Путём союза России с Востоком (мусульманскими странами, Индией, Тибетом, Китаем) и политической экспансии на Ближнем Востоке как средства превращения России в новый исторический центр христианского мира Л. надеялся затормозить процесс «либерализации» России и уберечь её от революции. Культурно-исторические взгляды Л., сложившиеся под влиянием Н. Я. Данилевского, характеризуются выделением трёх стадий циклического развития - первичной «простоты», «цветущей сложности» и вторичного «упрощения» и «смешения», что служит у Л. дополнительным обоснованием идеала «красочной и многообразной» российской действительности, противопоставленной западному «всесмешению» и «всеблаженству».

Толстовцы. Основатель – Чертков Владимир Григорьевич. Толстовцы рассчитывали преобразовать общество путём религиозно-морального самоусовершенствования, проповедовали «всеобщую любовь», «непротивление злу насилием». В дальнейшем они также согласно идеям Толстого отказались от употребления мяса, алкоголя и табака. В 1895 г. толстовцы воплотили свои проповеди в жизнь, отказавшись от военной службы, и уничтожив имевшееся у них оружие.

Толстовство разрешает свободное толкование Евангелия, но не признаёт остальных книг Библии. Толстовцы чтили провозглашённые Л. Н. Толстым 5 заповедей: 1.-«не противься злу», 2.-«не прелюбодействуй», 3.-«не судись», 4.-«не клянись», 5.-«не воруй».

Религиозные взгляды толстовцев соединяют в себе элементы различных религий. Христианство воспринимается ими как этическое учение. Толстовцы отвергают догматы организованной церкви, не признают церковную иерархию, клир, но высоко ставят моральные принципы христианства. Так Толстой Л. Н. в труде «Исследование догматического богословия» § 123 писал: «По учению церкви…Иисус своей смертью спасает людей от греха и смерти, но спасение это только воображаемое, так как в действительности люди после искупления остаются точно такими же». Непризнание учения о Троице, сближало взгляды Л.Н.Толстого с арианцами.

Толстовцы активно занимались распространением своих идей. Толстовцами В. Г. Чертковым и П. И. Бирюковым было основано издательство «Посредник», которое издавало массовыми тиражами книги для народа: произведения Л. Н. Толстого, и других писателей, пособия по агрономии, ветеринарии, гигиене. В 1901-1905 гг. в Лондоне толстовцы издавали газету «Свободное слово».

Критика толстовцами православной церкви, официальной религии Российской империи, пассивное отрицание самодержавия, проповедь уравнительных принципов, сближение с сектантами (молоканами, духоборами, штундистами) вызывали преследования со стороны церковников и полиции. В 1897 толстовство. было объявлено вредной сектой. В 1901 Толстой был отлучен от церкви, его сторонники подвергались арестам и гонениям. А «культурные скиты» (колонии толстовцев) в Тверской, Симбирской, Харьковской губерниях и в Закавказье вскоре распались.

Православная христианская церковь являлась в Российской империи одним из государственных министерств, и независимые трактовки христианства фактически считались недопустимыми и карались наказанием. Наказывалось даже смена православия на иную религию. Так рядовой П.Воронин решил перейти из православия в иудаизм, обратил в эту веру всю свою семью, что было тягчайшем преступлением по законам того времени. Посему он был сослан на Соловки в 1853 году. Так как он не «раскаился» в своём «преступлении», то было принято решение заключить его в тюрьму «навсегда».

Народничество 1861 г.,

Народничество

были

1. М. А. Бакунин (1814–1876) произведения: «Народное дело: Романов, Пугачев, Пестель», Бакунина занимала критика капитализма, Бакунина на собственность Бакунин

2. П. Л. Лавров (1823–1900) – прошел три эта-и па экономических взглядов. В 1840-1850-х гг.

В 1860-1870-е гг. Чернышевским.

Будучи проповедником идей Чернышевского, он ратовал за Лавров

3. П. Н. Ткачев (1844–1885) политического переворота Ткачев Ткачев считал экономический фактор

Народничество как самостоятельное направление в русской экономической мысли сложилось в России после реформы 1861 г., когда произвол самодержавия, сохранившиеся привилегии дворянства, а также рост капиталистической промышленности и начало образования кулачества в деревне обусловили обострение классового антагонизма.

Народничество – идеология и движение разночинной интеллигенции – соединило в себе идеи утопического социализма и стремление крестьянства к освобождению от помещичьей эксплуатации.

Идеологами основных направлений революционного народничества были М. А. Бакунин, П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев.

1. М. А. Бакунин (1814–1876) – революционный демократ. Основные произведения: «Народное дело: Романов, Пугачев, Пестель», «Наша программа» и др. Большое место в произведениях Бакунина занимала критика капитализма, которая носила прогрессивный характер. Взгляды Бакунина на собственность были предопределены его теорией об отмене права наследования. Источник народного богатства – народный труд. Бакунинское направление в народничестве имело анархическую окраску. Ненависть к царской монархии и буржуазным государствам Западной Европы Бакунин переносил на государство вообще, заявляя, что любая власть порождает эксплуатацию.

2. П. Л. Лавров (1823–1900) – прошел три эта-и па экономических взглядов. В 1840-1850-х гг. выступал с либерально-реформистских позиций.

В 1860-1870-е гг. он занял революционно-демократические, народнические позиции, поддерживал контакты с Чернышевским.

Будучи проповедником идей Чернышевского, он ратовал за передачу крестьянам неразделенной общинной земли. Он считал, что частная собственность ведет к раздроблению земли и возникновению пролетариата, к созданию тех же экономических условий, которые существуют в Западной Европе. Выступая как революционер-демократ, Лавров видел в общинном землевладении учреждение, которое может развиваться по социалистическому пути.

3. П. Н. Ткачев (1844–1885) возлагал надежды на свершение социальной революции посредством захвата власти, политического переворота и установления диктатуры «революционного меньшинства». Говорил, что крестьянство не может играть активную роль в социальной революции, подвергал сокрушительной критике экономическую отсталость крепостнической России. Ткачев правильно констатировал неизбежность капитализма в России, он продолжал искать пути некапиталистического развития. Ткачев считал экономический фактор главнейшим условием развития общества и придавал большое значение экономической борьбе отдельных классов.

Все права защищены. Материалы этого сайта могут быть использованы только со ссылкой на данный сайт