У. Шекспир "Гамлет": описание, герои, анализ произведения

Уильям Шекспир - один из самых знаменитых писателей всего времени. Он создал в своих пьесах бесконечные образы, до сих пор волнующие читатели. В своих пьесах он постарался осветить множество проблем, до сих пор остающихся актуальными. Среди самых известных его персонажей - Ромео и Джульетта, Отелло, Макбет и, конечно же, Гамлет.

Гамлет - это персонаж пьесы с одноименным названием. На его судьбе, его внутренних муках, английский поэт пытался показать трагический образ человека, который пытается найти ответы на вечные вопросы жизни и смерти. Гамлет очень хорошо чувствует современную ему действительность. Он глубоко переживает в себе все, что происходит вокруг и именно это не дает ему покоя.

Он задумывается о природе человека.

«Что за мастерское создание - человек! Как благороден разумом! Как беспределен и чуден в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чуден в действии!… Краса вселенной! Венец всего живущего!» — говорит Гамлет. Он считает, что человек может сделать все. Он идеализирует человеческое существо. И именно поэтому Гамлета намного больше разочаровывает собственная несостоятельность и несовершенство: «О, что за дрянь я, что за жалкий раб». Он с презрением относится и ко всему миру, к каждому человеку: «Из людей меня не радует ни один…»

Гамлет с течением пьесы подвергается все большему и большему внутреннему разладу. Он «утратил всю свою веселость, забросил привычные занятия», потому что мир для него стал пустым, бессмысленным, воздух — «мутным и чумным скоплением паров». Гамлет разочаровывается в мире, где царит только зло. Для Гамлета зло - это уже не только Клавдий, убивший его отца и женившийся на его матери, но и весь мир. Гамлета предают самые близкие люди, сначала его родная мать, затем друзья Розенкранц и Гильденстерн, игрушкой в руках отца оказывается и возлюбленная Гамлета Офелия.

Все его предают так или иначе, поэтому Гамлет и считает, что «быть честным при том, каков этот мир, — это значит быть человеком, выуженным из десятка тысяч». Добро и правда исчезли для Гамлета. А вся его страна, наследным принцем которой он является, «Дания - тюрьма… И превосходная со множеством затворов, темниц и подземелий…».

В самом значительном монологе «Быть или не быть - вот в чем вопрос» Гамлет затрагивает практически все проблемы, затронутые в пьесе. Он размышляет о том, стоит ли жизнь борьбы, или стоит подчиниться безумству мира. Стоит ли жить, или легче уснуть, умереть? Стоит ли вообще этот мир, где существует «гнет сильного», «судей медливость», «заносчивость властей и оскорбления, чинимые безропотной заслуге» того, чтобы с ним бороться?

Но эти вопросы остаются открытыми. А вместе с ними остаются открытыми и все те проблемы, показанные на судьбе Гамлета и на его образе. Свои тайны принц Датский уносит в могилу. В конце пьесы он умирает, пронзенные отравленным клинком. Но не умирает его образ, остающийся вечным в мировой литературе.

Наш разбор занял по объему вдвое больше, чем сама трагедия, и все же мы не исчерпали всего, что можно сказать о ней. «Гамлет» принадлежит к числу тех произведений, которые неисчерпаемы. Мы мало знаем о том, как он воспринимался в первые два столетия после написания. Но с того момента, когда Гете в романе «Годы учения Вильгельма Майстера» (1795-1796) охарактеризовал Гамлета как человека, духу которого противоречит возложенная на него задача мести, возникло представление о шекспировском герое, надолго утвердившееся в сознании людей. Многочисленные трактовки трагедии сосредоточились на личности героя. Возникла легенда о Гамлете, не совпадавшая с тем, каков он в пьесе. Писатели и мыслители выискивали в герое Шекспира черты, близкие им, пользовались Гамлетом для того, чтобы выразить свое мировоззрение и умонастроение, присущее их времени, а не эпохе Возрождения.

История гамлетовской критики отражает развитие духовной жизни нового времени. В сочинениях, посвященных «Гамлету», ясно сказываются различные философские, общественные, эстетические учения XIX-XX веков. При всем том, что предлагаемые трактовки бывали подчас весьма субъективными, а иногда даже произвольными, их объединяло сознание огромных глубин мысли, скрытых в трагедии. «Гамлет» питал духовную жизнь многих поколений, остро ощущавших разлад между действительностью и идеалами, искавших выхода из противоречий, отчаивавшихся, когда общественная ситуация оказывалась безвыходной. Образ героя стал воплощением высокой человечности, стремления к истине, ненависти ко всему, что искажает жизнь. Так как свое родство с Гамлетом многие ощущали в периоды кризиса и безвременья, то в его характере подчеркивали преобладание мысли над действием, слабость воли, подавленной чрезмерной склонностью к размышлениям. Гамлет стал символом человека вечно колеблющегося, безвольного и пассивного.

Попытки отдельных критиков разрушить эту легенду были безуспешными, ибо противники «слабого» Гамлета ударялись в другую крайность. Недаром еще К. Маркс с иронией писал о такой обработке «шекспировского Гамлета, в которой не хватает не только меланхолии датского принца, но и самого датского принца» . Положительной стороной приверженцев «сильного» Гамлета было то, что они заставили вернуться к тексту трагедии и напомнили те стороны ее действия, которые опровергали мнение о полной бездеятельности Гамлета.

Значительная часть гамлетовской критики страдала от односторонности. Характер героя рассматривался как раз навсегда данный и последовательный в своей непоследовательности от начала до конца трагедии. Признавалось, что жизнь Гамлета делилась на две части: до смерти отца и после нее, но, приняв задачу мести, Гамлет якобы только и делал что колебался, пока не погибал из-за собственной нерешительности.

Огромная заслуга Белинского как критика «Гамлета» состояла в том, что он увидел характер героя в развитии, о чем уже говорилось выше. Вместе с тем с течением времени все чаще критики стремились тщательно проанализировать все поведение Гамлета, ища объяснения каждому моменту его жизни в трагедии. Такой подход помог преодолению примитивных односторонних трактовок и вместе с тем выявил всю сложность шекспировского метода изображения человека. Разнообразие реакций Гамлета на окружающую его действительность, разные отношения к людям, с которыми он сталкивается, противоречивые мысли и оценки самого себя - все это, сначала осуждавшееся критикой как непоследовательность самого Шекспира, с течением времени получило признание и было объявлено высшим достоинством в его методе изображения человека. «Гамлет» как раз и оказался произведением, в котором этот метод получил особенно полное воплощение.

Многосторонность придала образу Гамлета такую жизненность, что он воспринимается уже не как литературный персонаж, а как живой человек. Отсюда постоянное стремление анализировать его поведение с точки зрения психологии. Как уже говорилось, здесь кроется опасность забыть, что перед нами создание художника, причем такого, который пользовался средствами, отличающимися от приемов реализма нового времени. Нельзя отрицать, что в переживаниях, поведении, мыслях Гамлета отражена подлинная природа человека, но многое в Гамлете понимается неверно, когда осовременивают его образ, а это происходило, начиная с Гете, постоянно.

«Гамлет» - типичный пример той сложности, какая связана с постижением великих творений искусства давнего времени. Эти творения не были бы великими, если бы нам стал непонятен строй мыслей и чувств героев, если бы человеческое содержание образов было недоступно людям других эпох. Но понять произведения Шекспира в полной мере можно, лишь зная историю, культуру, религию, философию, быт и театр его времени. Научная критика стремится помочь в этом читателям.

Конечно, нельзя требовать от всех, чтобы они читали работы такого рода. Хорошо уже то, что общечеловеческий смысл «Гамлета» и других великих творений доступен всем. Но для тех, кому достаточно общего впечатления, шедевры Шекспира беднее, чем для тех, кто, проникшись сознанием важности смысла трагедии, вооружается знаниями, помогающими проникнуть в глубины мысли, заложенной автором в произведение. При вдумчивом и оснащенном чтении обнаруживаются такие пласты смысла, о которых мы и не подозревали.

Знакомство с эпохой, когда возникло произведение, знание законов и правил того искусства, которым следовал мастер, приводит к всеобъемлющему и глубокому постижению шедевра. К сожалению, нередко это оставалось и остается доступным сравнительно узкому кругу. Подавляющее большинство распространенных суждений о «Гамлете» основаны на впечатлениях, на том, что соответствовало душевному состоянию читателя или зрителя, или на том, что больше всего поразило их воображение. Тогда начинает работать собственная мысль, приведенная в движение отдельным мотивом или темой произведения. Так рождаются односторонние суждения о трагедии. Случается это не только с рядовыми читателями или зрителями, но и с профессиональными критиками и учеными.

Даже ограниченное понимание трагедии свидетельствует о силе ее воздействия. «Гамлет» - произведение удивительное в смысле продуктивности его воздействия. Трагедия возбуждает желание поразмыслить, определить отношение к ее герою, задуматься над вопросами, волнующими его и невольно задевшими также нас. Такова вообще особенность шедевров литературы и искусства. «Гамлет» в этом отношении выделяется, недаром он породил такое обилие книг, содержащих самые различные толкования.

Считать ли это недостатком? Разнообразие мнений, порожденных трагедией, обусловлено, с одной стороны, духовными способностями читателей, а также критиков. В их суждениях проявляется богатство или, наоборот, ограниченность личности. Но в этом Шекспир не виноват, каждый читатель и зритель отвечает за себя.

С другой стороны, нельзя не задаваться вопросом: не Шекспир ли повинен в разноголосице и, хуже того, в сумятице мнении о трагедии? Да, он создал произведение, самая природа которого предопределила возможность разных и противоречивых оценок.

В зачине трагедии - смерть. Смерть - предмет частых размышлений героя. Тень покойного короля все время витает над всем королевским двором. В третьем акте погибает Полоний, в четвертом - Офелия. Гибель грозит Гамлету, когда его отправляют в Англию... Тема смерти присутствует даже тогда, когда непосредственно не сказывается на судьбах героев. Во втором акте Актер исполняет монолог об убийстве Пирром старого Приама, в третьем актеры разыгрывают пьесу «Убийство Гонзаго». Словом, всеми средствами выразительности: событиями, речами, актерским искусством - трагедия держит в сознании тех, кто смотрит ее или читает, мысль о смерти. Даже юмор в пьесе имеет кладбищенскую окраску.

Человек перед лицом смерти. Обычный взгляд выражен в речах короля и королевы в самом начале. «То участь всех», - говорит Гертруда (I, 2, 72). «Так должно быть», - вторит ей король (I, 2, 106). Так думает большинство людей. Они не задумываются о смерти, живут, как если бы перед ними была вечность и их не ждет конец. Гамлет - один среди всех, узнав о смерти отца и втором браке матери, все время думает о смерти и, как мы знаем, не раз помышляет о самоубийстве.

Трагедия последовательно и настойчиво ставит проблему смерти. С не меньшей силой выдвигает она вопрос о том, как жить. Опять мы видим, что большинство окружающих Гамлета существуют носимые потоком жизни. В стороне от всего наблюдателем стоит Горацио.

Два персонажа отличаются от других. Это - Клавдий, восставший против существующего порядка вещей и совершивший преступление, чтобы удовлетворить свое честолюбие и жажду власти. И это - Гамлет, возмущенный тем, какова жизнь. Быть только наблюдателем Гамлет не может, но действовать ради себя он тоже не станет. Им руководит сознание долга, в котором нет ничего эгоистического.

Главное в личности Гамлета - высокое понятие о человеке и его назначении в жизни, а не меланхолия, не безволие, не склонность к сомнениям и колебаниям. Они не врожденные свойства его личности, а состояния, обусловленные ситуацией, в которой он оказался. Человек с богатыми душевными возможностями, Гамлет глубоко переживает все происходящее. Трагедия начинается с осознания им несоответствия между его идеалами и жизнью. Отсюда те разные настроения, которые владеют им.

Здесь, однако, мы сталкиваемся с условностью, присущей трагедиям Шекспира. Неужели нравственная порча, разъедающая мир, в котором живет Гамлет, возникла в тот недолгий срок, который прошел со смерти старого короля? С точки зрения простого правдоподобия это невозможно. Мир должен был быть таким и в прошлое царствование.

В таком случае Гамлет был совершенно слепым, не знающим жизни человеком. С точки зрения того же правдоподобия и это невозможно.

Как же объяснить это противоречие?

Любую трагедию Шекспира надо рассматривать как законченную картину жизни. Хотя Шекспир обыкновенно тем или иным способом сообщает или дает понять, каким был герой трагедии до начала событий, из этого не следует делать далеко идущих выводов и пускаться в подробные рассуждения о прошлом героя. Жизнь каждого персонажа начинается одновременно с действием трагедии. С возникновением конфликта и трагической ситуации обнаруживается характер героя.

Любовь к истине, чувство справедливости, ненависть к злу, ко всем видам угодничества - таковы изначальные черты Гамлета. Именно это в сочетании с сознанием долга приводит его к трагическим переживаниям. Не врожденная меланхолия, а столкновение с ужасами жизни ставит Гамлета перед роковыми вопросами: стоит ли жить, бороться, не лучше ли уйти из мира, а если бороться, то - как?

Глубина страданий Гамлета велика. Он потерял отца, мать, считает себя обязанным расстаться с возлюбленной, и притом самым жестоким образом оскорбив ее. Только в дружбе находит он некоторое утешение.

Ценность человеческой жизни рушится на глазах Гамлета. Прекрасный человек, его отец погибает, а мерзавец и преступник торжествует. Женщина обнаруживает свою слабость и оказывается изменницей. Обстоятельства складываются так, что он, поборник человечности, становится причиной смерти нескольких людей.

Противоречия идеалу во внешнем мире дополняются борением противоречивых чувств в душе Гамлета. Добро и зло, истина и ложь, человечность и жесткость обнаруживаются в его собственном поведении.

Трагично, что Гамлет в конце концов погибает, но сущность трагедии не в том, что героя настигает смерть, а в том, какова жизнь и особенно - в бессилии самых лучших намерений исправить мир. Так называемая слабость, склонность Гамлета к размышлениям, составляет едва ли не главное достоинство Гамлета. Он мыслитель. Каждое значительное явление жизни он стремится понять, но, пожалуй, особенно важной чертой Гамлета является стремление понять самого себя.

Такого героя до Шекспира в мировом искусстве не было, и редко кому после Шекспира удалось с такой же художественной силой и проникновенностью создать образ мыслителя.

«Гамлет» - философская трагедия. Не в том смысле, что пьеса содержит выраженную в драматической форме систему взглядов на мир. Шекспир создал не трактат, дающий теоретическое изложение его мировоззрения, а художественное произведение. Он недаром с иронией изображает Полония, поучающего сына, как надо себя вести. Недаром и Офелия смеется над братом, который читает ей мораль, а сам далек от того, чтобы следовать ей. Едва ли мы ошибемся, предположив, что Шекспир сознавал тщетность морализирования. Цель искусства не поучать, а, как говорит Гамлет, «держать как бы зеркало перед природой: являть добродетели ее же черты, спеси - ее же облик, а всякому веку и сословию - его подобие и отпечаток» (III, 2, 23-27). Изображать людей такими, каковы они суть, - так понимал Шекспир задачу искусства. Чего он не договаривает, мы можем дополнить: художественное изображение должно быть таким, чтобы читатель и зритель сам оказался в состоянии дать нравственную оценку каждому персонажу. Именно так созданы те, кого мы видим в трагедии. Но Шекспир не ограничивается двумя красками- черной и белой. Как мы видели, никто из главных действующих лиц не прост. Каждое из них по-своему сложно, имеет не одну, а несколько черт, отчего они воспринимаются не как схемы, а как живые характеры.

Что прямого поучения из трагедии нельзя вывести, лучше всего свидетельствует различие мнении о ее смысле. Картина жизни, созданная Шекспиром, будучи воспринятой как «подобие и отпечаток» действительности, побуждает каждого, кто задумывается над трагедией, оценивать людей и события так же, как оцениваются они в жизни. Однако в отличие от реальности, в картине, сотворенной драматургом, все укрупнено. В жизни не сразу можно узнать, каков человек. В драме его слова и поступки быстро дают зрителям понять данный характер. Помогают этому и мнения других о данном персонаже.

Миропонимание Шекспира растворено в образах и ситуациях его пьес. Своими трагедиями он стремился возбудить внимание зрителей, поставить их лицом к лицу с самыми страшными явлениями жизни, растревожить благодушных, ответить на настроения тех, кто подобно ему, испытывал тревогу и боль из-за несовершенства жизни.

Цель трагедии не напугать, а вызвать деятельность мысли, заставить задуматься над противоречиями и бедами жизни, и этой цели Шекспир достигает. Достигает в первую очередь благодаря образу героя. Ставя вопросы перед собой, он побуждает и нас размышлять о них, искать ответа. Но Гамлет не только вопрошает жизнь, он высказывает о ней много мыслей. Его речи полны изречений, и, что замечательно, в них сконцентрированы мысли многих поколений. Исследования показали, что почти за каждым изречением стоит давняя традиция. Шекспир не читал ни Платона, ни Аристотеля, ни средневековых мыслителей, по их идеи дошли до него через различные книги, трактовавшие философские проблемы. Установлено, что Шекспир не только внимательно прочитал «Опыты» французского мыслителя Мишеля Монтеня (1533-1592), но даже заимствовал из них кое-что. Обратимся еще раз к монологу «Быть или не быть». Вспомним, как Гамлет сравнивает смерть и сон:

Умереть, уснуть, -
И только; h сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти - как такой развязки
Не жаждать.
III, 1, 64-68

Вот что рассказывает Платон в «Апологии Сократа» о предсмертных рассуждениях афинского мудреца: «Смерть - это одно из двух: либо умереть значит стать ничем, так что умерший уже ничего не чувствует, либо же, если верить преданиям, это какая-то перемена для души, переселение ее из здешних мест в другое место. Если ничего не чувствовать, то это все равно, что сои, когда спишь так, что даже ничего не видишь во сне; тогда смерть удивительное приобретение» .

Сходство мыслей поразительное!

Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность:
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, -
Вот что сбивает нас; вот где причина,
Что бедствия так долговечны...
III, 1, 64-69

Гамлет сомневается в том, что ожидает человека в потустороннем мире: если то же самое, что было в жизни, то смерть не избавляет от мук. В этом Сократ решительно расходится с Гамлетом. Он говорит: «По-моему, если бы кому-нибудь предстояло выбрать ту ночь, в которую он спал так крепко, что даже не видел снов, и сравнить эту ночь с остальными ночами и днями своей жизни и, подумавши, сказать, сколько дней и ночей прожил он в своей жизни лучше и приятнее, чем ту ночь, - то я думаю, не только самый простой человек, но и великий царь нашел бы, что таких ночей у него было наперечет по сравнению с другими днями и ночами. Следовательно, если смерть такова, я, что касается меня, назову ее приобретением» .

Ход мысли примерно одинаков у Гамлета и у Сократа: смерть - сон - жизнь - сон - смерть. Но при этом есть два существенных различия. Афинский философ только намекает, несколько глухо говорит о том, как тягостна жизнь. Гамлет, как мы помним, перечисляет беды, причинаяющие страдание: «гнет сильного», «судей медливость» и т. д. Сократ не сомневается, что смерть предпочтительнее тяжелой жизни, Гамлет же не совсем уверен в этом. Он не знает, «какие сны приснятся в этом смертном сне», потому что ни один путник не возвращался из этой страны. Сократ говорит то же самое: «Могу сказать, что со смертью я не знаком, что ничего о ней мне не известно и что я не видел ни одного человека, который на собственном опыте познал бы ее и мог бы просветить меня на этот счет» .

Как дошли до Шекспира предсмертные речи Сократа, изложенные Платоном? В XV веке их перевел на латинский язык итальянский гуманист Марсилио Фчино. Монтень переложил их на французский язык в XVI веке. Наконец, незадолго до возникновения «Гамлета» итальянец Джованни Флорио, живший в Лондоне, перевел Монтеня на английский язык.

Отголоски чтения Монтеня встречаются в разных произведениях Шекспира, но особенно часто в «Гамлете». Уже в начале «Опытов» Шекспир мог натолкнуться на изречение: «Изумительно суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо - человек» . Во второй главе книги сказано: «...Чрезмерно сильное горе подавляет полностью нашу душу, стесняя свободу ее проявлений...» . Оговорим сразу: замысел трагедии был подсказан Шекспиру не чтением Монтеня, но некоторые мысли философа удивительно совпадают с тем, что Шекспир изобразил в «Гамлете».

Заметно также, что герой Шекспира иногда размышляет о том же, о чем писал Монтень. Монтень: «...То, что мы называем злом и мучением, не есть само по себе ни зло, ни мучение, и только наше воображение наделяет его подобными качествами...» . Гамлет: «...нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым...» (II, 2, 255-256).

Монтень: «Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения... Нужно, чтобы сапоги были всегда на тебе, нужно, поскольку это зависит от нас, быть постоянно готовыми к походу...» . Гамлет, отбрасывая дурные предчувствия и принимая вызов Лаэрта, говорит: «...готовность - это все» 2, 235).

Сократа, читаем мы у Монтеня, обвиняли в том, будто он изображал себя «человеком, знающим больше, чем все другие, ведающим о том, что скрыто от нас в небесах и в преисподней» . Как не вспомнить при этом слова, сказанные принцем его другу: «И в небе и в земле сокрыто больше, // Чем снится вашей мудрости, Горацио» (I, 5, 165-166). Добавим, что в подлиннике слову «мудрость» соответствует - «философия».

Заимствования ли это или совпадения - не имеет значения. Не недостаток, а достоинство Шекспира то, что он вбирал в свое сознание мудрость, накоплявшуюся веками. Самостоятельному уму чужая мысль помогает отточить свою. Мысли, вложенные Шекспиром в уста персонажей, не безотносительны, не щегольство красивыми фразами. Они органически связаны с общим замыслом трагедии, с характерами действующих лиц, с данной ситуацией.

Рассуждения о жизни и смерти, о назначении человека, о долге, мужестве перед лицом бедствий, о чести, верности, измене, соотношении разума и чувства, о губительности страстей и многое другое, о чем говорится в трагедии, совсем не ново. Об этом размышляли и имели мнение люди с древнейших времен цивилизации. И разве не те же проблемы занимали умы последующих поколений вплоть до нашего? Использование Шекспиром мыслей, имевших древнейшие истоки, свидетельствует не об отсутствии оригинальности, а о мудрости Шекспира-художника, умело и к месту использовавшего сокровищницу мысли человечества.

Бернард Шоу, весьма критически относившийся к Шекспиру, высказал такое суждение: Шекспир «относился ко всем заимствованным им сенсационным ужасам как к чисто внешним аксессуарам, как к поводу для драматизации характера, каким он выглядит в нормальном мире. Наслаждаясь его пьесами и обсуждая их, мы бессознательно пренебрегаем всеми изображенными там сражениями и убийствами» . Будем откровенны, для тех, кто знает «Гамлета», все внешние события представляют гораздо меньше интереса, чем персонажи пьесы, и в первую очередь ее герой. В «Гамлете» привлекает еще другое - мысли, звучащие в речах действующих лиц. Правда, в театральном спектакле нас захватывают больше всего характеры, образы людей, оказавшихся в клубке трагических событий. В чтении же, так как мы меньше способны наглядно представлять себе данное в тексте, наше внимание занимают идеи, наполняющие трагедию.

Одна за другой в речах персонажей возникают разные темы. Не повторяя сказанного раньше, напомним лишь, что круг вопросов, поднятых в «Гамлете», охватывает едва ли не все существенное в жизни - природу человека, семью, общество, государство. Как уже сказано, трагедия отнюдь не дает ответа на все поставленные в ней вопросы. Такого намерения у Шекспира не было. Уверенные ответы на проблемы легко даются при нормальном состоянии общественной и личной жизни. Но когда возникает критическое положение, появляются возможности разных решений и уверенность сменяется сомнениями, какое из них следует выбрать. «Гамлет» - художественное воплощение именно таких критических моментов жизни. Поэтому бесполезно спрашивать: «Что хотел сказать своим произведением Шекспир?» «Гамлета» невозможно свести к одной все охватывающей формуле. Шекспир создал сложную картину жизни, дающую повод для разных умозаключений. Содержание «Гамлета» шире происходящих в нем событий. К тому же мы и сами расширяем смысл произведения, перенося сказанное в нем на более близкие и понятные нам жизненные положения, уже непохожие на те, какие изобразил Шекспир.

Трагедия не только богата мыслями сама по себе, но она побуждает к мыслям, которые в ней прямо не высказаны. Это одно из тех произведений, которые удивительно стимулируют мышление, возбуждают в нас творческое начало. Мало кто остается не затронутым трагедией. Для большинства она становится тем личным достоянием, о котором каждый чувствует себя вправе судить. Это хорошо. Поняв Гамлета, проникшись духом великой трагедии, мы не только постигаем мысли одного из лучших умов; «Гамлет» - одно из тех произведений, в котором выражено самосознание человечества, сознание им противоречий, желание преодолеть их, стремление к совершенствованию, непримиримость ко всему, что враждебно человечности.

Примечания

Монтень Мишель. Опыты. 2-е изд. - М., 1979. - Т. II. - С. 253.

Там же. - T. I. - С. 13.

Там же. - T. I. - С. 15.

Там же. - T. I. - С. 48.

Там же. - T. I. - С. 82-83.

Там же. - T. II. - С. 253.

Шоу Бернард. О драме и театре. - М., 1963. - С. 72.

«Гамлет», трагедия У. Шекспира. Эта трагедия У. Шекспира ставилась в 1601-1602 гг., впервые была опубликована в 1603 г. под названием «Трагическая история Гамлета, принца Датского. Сочинение Уильяма Шекспира. В том виде, как она была несколько раз представлена актерами его величества в Лондоне, а также в университетах Кембриджа и Оксфорда и других местах». Очевидно, это была «пиратская» версия, частично записанная во время спектаклей, частично составленная из второстепенных ролей тех актеров, которые продали выданные им театром «Глобус» тексты издателям. Полный текст появился в 1604 г. во втором издании под названием: «Трагическая история Гамлета, принца Датского. Сочинение Уильяма Шекспира. Вновь напечатанная и увеличенная почти вдвое против прежнего по подлинной и полной рукописи».

Истоки сюжета и образа Гамлета как вечного образа . У Гамлета был реальный прототип — датский принц Амлет, живший ранее 826 г. (так как история Амлета относится, согласно источникам, к языческим временам, а этот год можно считать началом христианизации Дании, когда туда пришла первая христианская миссия; официальное же принятие христианства произошло при Харальде I в 960 г.).

Примерно через 400 лет о нем упоминает в одной из исландских саг поэт-скальд Снорри Стурлусон (1178-1241), самый знаменитый из исландцев, как считают жители этого северного острова. Примерно тогда же историю Амлета рассказал датский хронист Саксон Грамматик (ум. около 1216 г.) в книге III «Истории датчан» (на лат. яз., около 1200 г.). У Саксона Грамматика Амлет — волевой, хитрый, жестокий исполнитель праведной мести. Несколько подозрительно совпадение мотива этой мести с античным мифом об Оресте, мстящем за смерть своего отца Агамемнона его убийце Эгисфу, обольстившему мать Ореста с целью овладеть престолом. Но, с другой стороны, такая история вполне могла иметь место в реальности, а античный миф средневековый датский хронист мог и не знать. Конечно, Шекспир не читал Саксона Грамматика, он узнал сюжет из более поздних источников, которые, тем не менее, восходят к этому тексту, как считают ученые.

Прошло еще 400 лет, и история принца стала известна во Франции, где «История датчан» Саксона Грамматика была выпущена (на латинском языке) в Париже впервые в 1514 г. Во второй половине столетия она привлекла внимание французского поэта и историка Франсуа де Бельфоре (François de Belleforest , 1530-1583) и была пересказана им по-французски и вообще по-своему, став «Историей третьей — о том, какую хитрость задумал Гамлет, в будущем король Датский, чтобы отомстить за своего отца Хорввендила, убитого его родным братом Фангоном, и о других событиях из его жизни» в принадлежавшем Бельфоре собрании текстов (подобных же компиляций, переводов, подражаний), входивших в пятитомный коллективный труд «Необычайные истории, извлеченные из многих знаменитых авторов» («Histoires prodigieuses extradites de plusieurs fameus auteurs»). История была переведена на английский язык с рядом изменений под названием «The History of Hamlet», Шекспир мог пользоваться изданиями 1576 или 1582 г.). А в 1589 г. английский писатель Томас Нэш сообщает уже о «куче Гамлетов, рассыпающих пригоршнями трагические монологи» (Цит. по: Аникст А. А. «Гамлет» // Шекспир У. Полн. cобр. cоч. : В 10 т. М., 1994. Т. 3. С. 669). Тогда же появилась трагедия о Гамлете, приписываемая Томасу Киду. Текст ее не сохранился, но известно, что в ней уже был призрак отца Гамлета, призывавший сына к мести. Очевидно, тема мести была в ней основной. Из этого предположения вытекает отнесение несохранившейся пьесы к жанру «трагедии мести», популярному в Англии в это время, по той же причине специалисты связали ее с именем Кида, крупнейшего мастера жанра.

Итак, 400 лет потребовалось, чтобы история реального человека стала материалом литературы. Еще 400 лет он постепенно обретал черты популярного литературного героя. В 1601 г. Шекспир в своей трагедии поднял Гамлета до уровня одного из самых значительных образов мировой литературы. Но представление о Гамлете как о вечном образе формировалось еще 400 лет, вплоть до нашего времени. Прослеживается очевидная 400-летняя цикличность развития образа.

400-летняя цикличность формирования образа Гамлета как вечного образа мировой литературы не вписывается в общий ход мирового литературного процесса с его «трехвековыми арками». Если обратиться к другим вечным образам, то можно отметить намечающуюся 400-летнюю цикличность в образах Дон Кихота, Дон Жуана, Фауста и некоторых других и иные цикличности во многих других случаях. Отсюда вывод: хотя вечные образы развиваются циклично, эта цикличность почти никогда не совпадает с общими циклами развития мировой литературы. Иначе говоря, вечные образы не случайно названы вечными: они не связаны с закономерностями истории литературы (в этом смысле — имеют внеисторический характер).

Но это не значит, что они никак не связаны с историей литературы, свободны от нее. Поступь литературной истории проявляется в интерпретации вечных образов, что влияет на их функционирование в культуре.

Если соотношение цикличностей применить к образу Гамлета, можно сделать вывод о том, что он должен по-разному рассматриваться применительно к «трехвековой арке» Нового времени (XVII-XIX века) и «трехвековой арке» Новейшего времени (XX-XXII века).

Было бы неверно считать, что отнесение Гамлета к вечным образам неоспоримо. В 1930-е годы в «Литературой энциклопедии» была помещена статья «Гамлет», которую написал И. М. Нусинов, автор известных работ о вечных (или, как он считал, «вековых») образах (См.: Нусинов И. М. Вековые образы. М., 1937; Его же. История литературного героя. М., 1958). Так вот именно И. М. Нусинов в этой статье категорически отрицал возможность отнесения Гамлета к вечным образам. Он писал: «Г[амлет] — синтетический образ нисходящего дворянина XVI в., к-рый, потеряв свою социальную основу, усомнился в вековой правде, но не обрел новой, ибо новая правда — правда класса, вырвавшего у Г[амлета] из-под ног его основу. Натиск этого нового класса заставляет его критически посмотреть на вековую феодальную истину, на истину католической церкви и вслушаться в голоса Бруно, Монтэня, Бэкона. Но «царство человека», к к-рому зовет Бэкон, обозначает конец царства феодала. «Принц Г[амлет]» отворачивается от веры Дж. Бруно, от утверждения радости жизни Монтэня, от упоения силой знания Бэкона, от творческой жертвенности и действенности мысли Возрождения и утверждает философию безволия, пессимистический цинизм, торжество все пожирающего червяка, жажду бегства из «опустелого сада» жизни в небытие». Отсюда вывод ученого: «Образ Г[амлета] детерминирован его действительностью. Стало быть, Г[амлет] для своего времени был только социальным образом. Он стал психологическим типом, «вечным образом», философской категорией, «гамлетизмом» — для последующих веков. Иные исследователи даже утверждали, что автор «Г[амлета]» с самого начала ставил перед собой задачу создать «общечеловеческий тип», «вечный образ». Это верно лишь в том смысле, что класс часто склонен свой исторический опыт возводить в вечную норму, он кризис своего социального быта воспринимает, как кризис бытия. Классу тогда кажется, что не нисходящий аристократ колеблется между старыми феодальными и новыми буржуазными нормами, между догматами религий и данными опыта, между слепой верой и критическим мышлением; не теряющий свое социальное равновесие аристократ готов уйти в небытие, лишь бы не познать катастрофы спуска по социальной лестнице, — а человек всех веков стремится сбросить «бремя жизни», покончить с «бедой», к-рая «так долговечна». Покой смерти манит из безысходности не одного «принца датского». Для всех «живых такой конец достоин желаний жарких». Драма класса рисовалась автору «Г[амлета]», как драма человечества. Но, по существу, он дал не вечную драму человечества, даже не драму всей своей эпохи, а лишь драму определенного класса в определенный отрезок времени. Драма Г[амлета], как уже выяснено, была абсолютно чужда мыслителям-современникам Шекспира, чье мышление детерминировалось бытием буржуазии. Для них, как мы видели, мысль не парализовала действия, а, направляя, стимулировала лишь большую активность. [...] Мир и человек — прекрасны, но не дано ему быть счастливым — таков смысл жалоб Г[амлета]. Потому не дано, что жизнь для нисходящей аристократии стала «смешением ядовитых паров». Впредь не она, а накопляющая буржуазия будет обрабатывать сад жизни. Драма Г[амлета] — драма класса, выбитого из своего векового гнезда. Горе Г[амлета] — горе того, кто у развалин созданного его классом здания не сознает, что здания этого класса больше не дано воздвигнуть, не имеет достаточно силы, чтобы встать в ряды строителей нового класса, и все время переходит от робкой надежды на новое к тоске и отчаянию по утерянному старому. К прошлому возврата нет, в новое включиться сил нехватает. [...] Здесь вскрывается до конца, что Г[амлет] образ классовый, временный, а не общечеловеческий, вечный. Великое дело осуществимо силами молодого класса. Оно не по силам лишь Г[амлету], он «путается, изворачивается, пугается, то подвигается вперед, то отступает назад» (Гёте), в то время как новый класс создает новую «связь времен». Синтезируя кризис английского дворянства на стыке двух социальных формаций — феодальной и капиталистической — Г[амлет] впоследствии мог обрести значение символа для целого ряда социальных групп различных народов, когда они, также очутившись на стыке двух социальных формаций, не могли больше ни продолжать идти дорогой исторически осужденного класса, ни начать строить новое социальное здание. [...] Гамлеты приходят каждый раз, когда класс теряет почву, когда у него не хватает действенной решимости вырвать власть у стареющего класса и когда у лучших представителей погибающего или слабого еще молодого класса, осознавших, что старое осуждено, не хватает силы, чтобы стать на почву класса, идущего на смену, потому они «одиноки и бесплодны». «Гамлетизм» — не вечное свойство ищущего и сомневающегося человеческого духа, а мироощущение класса, из рук к-рого выпал исторический меч. Для него мысль есть мысль о своем бессилии, и поэтому в нем «блекнет румянец сильной воли, когда начнет он размышлять». Стремление видеть в Гамлете извечный «удел живых» является, по меткому слову Гервинуса, «лишь неспособностью идеалистов-мечтателей выносить действительность», которая осудила их на гамлетическое бесплодное рефлектирование».

Это, несомненно, концепция. Но, думается, отрицание «вечного» в Гамлете скорее свидетельствует не о временности образа, а о временности (связи со своим временем) концепции. Не случайно автор говорит о «Вильяме Шекспире», беря его имя в кавычки: он, развивая логику своей концепции, считает, что пьесы Шекспира были написаны кем-либо из английских аристократов. Только при таком допущении его концепция вообще имеет право на существование, если же Шекспир — драматург и актер театра «Глобус», она утрачивает свой главный стержень. Культурный тезаурус, персональный или коллективный, всегда отмечен неполнотой, фрагментарностью, относительной непоследовательностью по сравнению с реальным развитием культуры. Но фрагменты действительности субъективно связываются в единую картину, которая представляется логичной. Мышление тезаурусно. В концепции И. М. Нусинова это наглядно проявилось. Так же тезаурусно и мы воспринимаем его взгляды: что-то (например, утверждение о том, что Шекспир не задумывал образ Гамлета как вечный) вполне приемлемо, что-то (прежде всего, сведение трагедии Гамлета к трагедии класса феодалов, над которым одерживает верх буржуазия) кажется просто наивным.

Во всех других концепциях обнаружится та же тезаурусная ограниченность. Но именно в таком виде и существуют в мировой культуре вечные образы.

Трактовки образа Гамлета. Гамлет — одна из самых загадочных фигур мировой литературы. Вот уже несколько столетий писатели, критики, ученые пытаются разгадать загадку этого образа, ответить на вопрос, почему Гамлет, узнав в начале трагедии правду об убийстве отца, откладывает месть и в конце пьесы убивает короля Клавдия почти случайно. И. В. Гёте видел причину этого парадокса в силе интеллекта и слабости воли Гамлета. Сходную точку зрения развивает В. Г. Белинский, добавляя: «Идея Гамлета: слабость воли, но только вследствие распадения, а не по его природе». И. С. Тургенев в статье «Гамлет и Дон Кихот» отдает предпочтение испанскому идальго, критикуя Гамлета за бездеятельность и бесплодную рефлексию. Напротив, кинорежиссер Г. Козинцев подчеркнул в Гамлете активное начало, увидел в нем непрерывно действующего героя. Одну из самых оригинальных точек зрения высказал выдающийся психолог Л. С. Выготский в «Психологии искусства» (1925). По-новому поняв критику Шекспира в статье Л. Н. Толстого «О Шекспире и о драме», Выготский предположил, что Гамлет не наделен характером, а является функцией действия трагедии. Тем самым психолог подчеркнул, что Шекспир — представитель старой литературы, не знавшей еще характера как способа обрисовки человека в словесном искусстве. Л. Е. Пинский связал образ Гамлета не с развитием сюжета в привычном смысле этого слова, а с магистральным сюжетом «великих трагедий» — открытием героем истинного лица мира, в котором зло более могущественно, чем это представлялось гуманистами. Именно эта способность познать истинное лицо мира делает трагическими героями Гамлета, Отелло, короля Лира, Макбета. Они — титаны, превосходящие обычного зрителя интеллектом, волей, смелостью. Но Гамлет отличается от трех других протагонистов шекспировских трагедий. Когда Отелло душит Дездемону, король Лир решает разделить государство между тремя дочерьми, а потом долю верной Корделии отдает лживым Гонерилье и Регане, Макбет убивает Дункана, руководствуясь предсказаниями ведьм, то они ошибаются, но зрители не ошибаются, потому что действие построено так, чтобы они могли знать истинное положение вещей. Это ставит обычного зрителя выше титанических персонажей: зрители знают то, чего те не знают. Напротив, Гамлет только в первых сценах трагедии знает меньше зрителей. С момента его разговора с Призраком, который слышат, помимо участников, только зрители, нет ничего существенного, чего бы не знал Гамлет, но зато есть нечто такое, чего зрители не знают. Гамлет заканчивает свой знаменитый монолог «Быть или не быть?» ничего не значащей фразой «Но довольно», оставляя зрителей без ответа на самый главный вопрос. В финале, попросив Горацио «рассказать все» оставшимся в живых, Гамлет произносит загадочную фразу: «Дальнейшее — молчанье». Он уносит с собой некую тайну, которую зрителю не дано узнать. Загадка Гамлета, таким образом, не может быть разгадана. Шекспир нашел особый способ выстроить роль главного героя: при таком построении зритель никогда не может почувствовать себя выше героя.

Мотив мести. Сюжет связывает пьесу «Гамлет» с традицией английской «трагедии мести». Гениальность драматурга проявляется в новаторской трактовке проблемы мести — одного из важных мотивов трагедии.

Гамлет совершает трагическое открытие: узнав о смерти отца, поспешном браке матери, услышав рассказ Призрака, он открывает несовершенство мира (это завязка трагедии, после которой действие быстро развивается, Гамлет на глазах взрослеет, превращаясь за несколько месяцев фабульного времени из юноши-студента в 30-летнего человека). Следующее его открытие: «время вывихнуто», зло, преступления, коварство, предательство — нормальное состояние мира («Дания — тюрьма»), поэтому, например, королю Клавдию нет необходимости быть могущественной личностью, спорящей со временем (как Ричарду III в одноименной хронике), напротив, время на его стороне. И еще одно следствие первооткрытия: чтобы исправить мир, победить зло, Гамлет сам вынужден встать на путь зла. Из дальнейшего развития сюжета вытекает, что он прямо или косвенно виновен в смерти Полония, Офелии, Розенкранца, Гильденстерна, Лаэрта, короля, хотя только эта последняя диктуется требованием мести.

Месть, как форма восстановления справедливости, таковой была только в старые добрые времена, а теперь, когда зло распространилось, она ничего не решает. Для подтверждения этой мысли Шекспир ставит перед проблемой мести за смерть отца трех персонажей: Гамлета, Лаэрта и Фортинбраса. Лаэрт действует не рассуждая, сметая «правых и неправых», Фортинбрас, напротив, вовсе отказывается от мести, Гамлет же ставит решение этой проблемы в зависимости от общего представления о мире и его законах.

Другие мотивы. Подход, обнаруживаемый в развитии Шекспиром мотива мести (персонификация, т. е. привязывание мотива к персонажам, и вариативность) реализован и в других мотивах. Так, мотив зла персонифицирован в короле Клавдии и представлен в вариациях невольного зла (Гамлет, Гертруда, Офелия), зла из мстительных чувств (Лаэрт), зла из услужливости (Полоний, Розенкранц, Гильденстерн, Озрик) и т. д. Мотив любви персонифицирован в женских образах: Офелии и Гертруды. Мотив дружбы представлен Горацио (верная дружба) и Гильденстерном и Розенкранцем (измена друзей). Мотив искусства, мира-театра, связан как с гастролирующими актерами, так и с Гамлетом, представляющимся безумным, Клавдием, играющим роль доброго дяди Гамлета, и т. д. Мотив смерти воплощен в могильщиках, в образе Йорика. Эти и другие мотивы вырастают в целую систему, представляющую собой важный фактор развития сюжета трагедии.

Трактовка финала. Л. С. Выготский видел в двойном убийстве короля (шпагой и ядом) завершение двух разных сюжетных линий, развивающихся через образ Гамлета (этой функции сюжета). Но можно найти и другое объяснение. Гамлет выступает как судьба, которую каждый себе приготовил, готовя его смерть. Герои трагедии погибают, по иронии судьбы: Лаэрт — от шпаги, которую он смазал ядом, чтобы под видом честного и безопасного поединка убить Гамлета; король — от этой же шпаги (по его предложению, она должна быть настоящей, в отличие от шпаги Гамлета) и от яда, который приготовил Король на случай, если Лаэрт не сможет нанести Гамлету смертельный удар. Королева Гертруда по ошибке выпивает яд, как она по ошибке доверилась королю, творившему зло тайно, в то время как Гамлет делает все тайное явным. Фортинбрасу, отказавшемуся от мести за смерть отца, Гамлет завещает корону.

Философское звучание трагедии. У Гамлета философский склад ума: от частного случая он всегда переходит к общим законам мироздания. Семейную драму убийства отца он рассматривает как портрет мира, в котором процветает зло. Легкомыслие матери, столь быстро забывшей об отце и вышедшей замуж за Клавдия, приводит его к обобщению: «О женщины, вам имя — вероломство». Вид черепа Йорика наводит его на мысли о бренности земного. Вся роль Гамлета построена на том, чтобы тайное сделать явным. Но особыми композиционными средствами Шекспир добился того, чтобы сам Гамлет остался вечной загадкой для зрителей и исследователей.

Главная черта художественности «Гамлета» — синтетичность (синтетический сплав ряда сюжетных линий — судеб героев, синтез трагического и комического, возвышенного и низменного, общего и частного, философского и конкретного, мистического и бытового, сценического действия и слова, синтетическая связь с ранними и поздними произведениями Шекспира).

Основные переводы : Шекспир В. Трагедия о Гамлете, принце Датском (подстрочный перевод и комментарии) // Морозов М. М. Избранные статьи и переводы. М. : Гослитиздат, 1954. С. 331-464; Шекспир У. Гамлет. Избранные переводы: Сборник / Сост. А. Н. Горбунов. М., 1985; Пер. М. Лозинского: Шекспир В. Трагедия о Гамлете Принце Датском. М. ; Л. : Academia, 1937; Пер. Б. Л. Пастернака: Шекспир У. Гамлет, принц Датский // Шекспир У. Полн. собр. соч. : В 10 т. М. : Алконост; Лабиринт. 1994. Т. 3.

Почему образ Гамлета - вечный образ? Причин множество, и вместе с тем, каждая по отдельности или все вместе, в слаженном и гармоничном единстве, они не могут дать исчерпывающего ответа. Почему? Потому что как бы мы не старались, какие бы исследования не проводили, нам не подвластна «сия великая тайна» - тайна гения Шекспира, тайна творческого акта, когда одно произведение, один образ становится вечным, а другой - исчезает, растворяется в небытие, так и не прикоснувшись к нашей душе. И все же, образ Гамлета манит, не даёт покоя…

В. Шекспир, «Гамлет»: история создания

Прежде чем отправиться в увлекательное путешествие вглубь души Гамлета, вспомним краткое содержание и историю написания великой трагедии. Сюжет произведения основан на реальных событиях, описанных Саксоном Грамматиком в книге «История Датчан». Некий Хорвендил, богатый правитель Ютландии, был женат на Геруте, имел сына Амлета и родного брата Фенго. Последний завидовал его богатству, храбрости и славе, и однажды на глазах у всех придворных жестоко расправился с братом, и впоследствии женился на его вдове. Амлет не покорился новому правителю и, несмотря ни на что, решил отомстить ему. Он притворился сумасшедшим и убил его. Через некоторое время Амлет сам был убит другим своим дядей… Посмотрите - сходство очевидно!

Время действия, место, само действо и все участники разворачивающихся событий - параллелей множество, однако, проблематика трагедии В.Шекспира не умещается в понятие «трагедия мести» и выходит далеко за её пределы. Почему? Всё дело в том, что главные герои Шекспировской драмы во главе с Гамлетом, принцем Датским, по своему характеру неоднозначны, и существенно отличаются от цельных героев Средневековья. В те времена не принято было много думать, рассуждать, и тем более, сомневаться в принятых законах и древних традициях. К примеру, считалась не злом, а формой восстановления справедливости. Но в образе Гамлета мы видим иную трактовку мотива мести. Это и есть главная отличительная черта пьесы, точка отсчета всего того неповторимого и удивительного, что есть в трагедии, и что не дает покоя вот уже несколько столетий.

Эльсинор - величественный королей. Каждую ночь ночная стража наблюдает появление Призрака, о чём и сообщает Горацио - другу Гамлета. Это призрак покойного отца датского принца. В «мёртвый час ночи» он и поверяет Гамлету главный свой секрет - он умер не своей смертью, а был предательски убит своим братом Клавдием, который занял его место - престол и женился на вдове - королеве Гертруде.

Безутешная душа убиенного требует от сына мести, но Гамлет, растерянный и ошеломлённый от всего услышанного, не спешит действовать: а что, если призрак - это вовсе не отец, а посланник ада? Ему нужно время, чтобы убедиться в истинности поведанной ему тайны, и он притворяется сумасшедшим. Смерть короля, который в глазах Гамлета был не только отцом, но и идеалом человека, затем поспешная, несмотря на траур, свадьба матери и дяди, рассказ Призрака - это первые зарницы выявляющегося несовершентства мира, это завязка трагедии. После неё сюжет стремительно развивается, а вместе с ним кардинально меняется и сам главный герой. За два месяца он превращается из восторженного юноши в равнодушного, меланхоличного «старика». На этом раскрываемая тема «В. Шекспир, «Гамлет», образ Гамлета» не заканчивается.

Коварство и предательство

Клавдий подозрительно относится к недугу Гамлета. Чтобы проверить, на самом ли деле племянник внезапно лишился рассудка, он сговаривается с Полонием, верным придворным новоиспечённого короля. Они решаются использовать ничего не подозревающую Офелию, возлюбленную Гамлета. Для этой же цели в замок вызваны и старые преданные друзья принца - Розенкранц и Гильденстен, которые оказываются не такими уж преданными, и с готовностью соглашаются помочь Клавдию.

Мышеловка

В Эльсинор прибывает театральная труппа. Гамлет подговаривает их разыграть перед королём и королевой спектакль, сюжет которого в точности передаёт рассказ Призрака. Во время представления он видит страх и смятение на лице Клавдия, и убеждается в его виновности. Что ж, преступление раскрыто - пришло время действовать. Но Гамлет вновь не спешит. «Дания - тюрьма», «время вывихнуто», зло и предательство обнаруживают себя не только в убийстве короля своим родным братом, они везде, отныне это нормальное состояние мира. Эпоха идеальных людей давно прошла. На этом фоне кровная месть теряет своё первоначальное значение, перестаёт быть формой «реабилитации» справедливости, потому как ничего, в сущности, не меняет.

Путь зла

Гамлет оказывается на распутье: «Быть или не быть? - вот в чём вопрос». Что толку от мести, она пуста и бессмысленна. Но и без скорой расплаты за содеянное зло жить дальше невозможно. Это долг чести. Внутренний конфликт Гамлета приводит не только к его собственному страданию, к его бесконечным рассуждениям о тщетности жизни, к мыслям о самоубийстве, но, словно кипящая вода в закупоренном сосуде, бурлит и выливается в целый ряд смертей. Принц прямо или косвенно оказывается виновен в этих убийствах. Он убивает Полония, подслушивающего его разговор с матерью, по ошибке приняв его за Клавдия. По дороге в Англию, где Гамлета должны были казнить, он подменяет на борту корабля порочащее его письмо, и вместо него были преданы казни его друзья - Розенкранц и Гильденстер. В Эльсиноре умирает сошедшая с ума от горя Офелия. Лаэрт, брат Офелии, решает отомстить за отца и сестру, и вызывает Гамлета на придворный поединок. Наконечник его шпаги отравлен Клавдием. Во время поединка умирает Гертруда, испробовав отравленного вина из чаши, предназначенной на самом деле для Гамлета. В результате убит Лаэрт, Клавдий, и погибает сам Гамлет… Отныне Датское королевство под властью норвежского короля Фортинбраса.

Образ Гамлета в трагедии

Образ Гамлета возникает как раз тогда, когда эпоха Возрождения близится к своему закату. В это же время появляются и другие, не менее яркие, «вечные образы» - Фауст, Дон Кихот, Дон Жуан. Так в чём секрет их долговечности? Прежде всего, они неоднозначны и многогранны. В каждом из них кроются великие страсти, которые под влиянием некоторых событий заостряют до крайней степени ту и иную черту характера. К примеру, крайность Дон Кихота заключается в его идеализме. Образ Гамлета же претворил в жизнь, можно сказать, последнюю, крайнюю степень самоанализа, самокопания, которая не толкает его к быстрому принятию решения, к решительным действиям, не заставляет менять свою жизнь, а наоборот - парализует. С одной стороны, события головокружительно сменяют друг друга, и Гамлет является непосредственным участником их, главным действующим лицом. Но это с одной стороны, это то, что лежит на поверхности. А с другой? - Не он «режиссёр», не он главный распорядитель всего действа, он всего лишь «марионетка». Он убивает Полония, Лаэрта, Клавдия, становится виновником смерти Офелии, Гертруды, Розенкранца и Гильденстена, но всё это происходит волею судьбы, по трагической случайности, по ошибке.

Исход Возрождения

Однако, вновь не всё так просто и однозначно. Да, у читателя складывается впечатление, что образ Гамлета в трагедии Шекспира исполнен нерешительностью, бездеятельностью и слабостью. И снова это лишь «верхушка айсберга». Под непроглядной толщею воды скрывается иное - острый ум, удивительная способность смотреть на мир и себя самого со стороны, желание добраться до самой сути, и, в конце концов, увидеть истину, несмотря ни на что. Гамлет - самый настоящий герой эпохи Возрождения, великий и сильный, ставящий на первое место духовное и нравственное самосовершенствование, прославляющий красоту и безграничную свободу. Однако, не его вина, что идеология Возрождения на поздней своей стадии переживает кризис, на фоне которого он и вынужден жить и действовать. Он приходит к тому, что все, во что он верил и чем жил - это лишь иллюзия. Труд пересмотра и переоценки гуманистических ценностей оборачивается разочарованием, и в результате заканчивается трагедией.

Разные подходы

Продолжаем тему того, каков характеристика Гамлета. Так в чем же корень трагедии Гамлета, принца Датского? В разные эпохи образ Гамлета воспринимался и трактовался по-разному. К примеру, Иоганн Вильгельм Гете, страстный почитатель таланта В. Шекспира, считал Гамлета существом прекрасным, благородным и высоконравственным, а его гибель происходит от возложенного на него судьбой бремени, которого он не мог ни снести, ни сбросить.

Известный С. Т. Кольдридж, обращает наше внимание на полное отсутствие воли у принца. Все происходящие в трагедии события, без сомнения, должны были вызвать небывалый всплеск эмоций, и впоследствии рост активности и решительности действий. Иначе и быть не могло. Но что мы видим? Жажду мести? Мгновенное исполнение задуманного? Ничего подобного, наоборот - бесконечные сомнения и бессмысленные и неоправданные философские размышления. И здесь дело не в отсутствии храбрости. Просто это единственное, на что он способен.

Слабость воли приписывал Гамлету и Но, по мнению выдающегося литературного критика, она не является его природным качеством, скорее условным, обусловленным ситуацией. Она происходит от душевного раскола, когда жизнь, обстоятельства диктуют одно, а внутренние убеждения, ценности и духовные способности и возможности - иное, абсолютно противоположное.

В. Шекспир, «Гамлет», образ Гамлета: заключение

Как видно, сколько людей - столько и мнений. Вечный образ Гамлета удивительно многолик. Можно сказать, целая картинная галерея взаимоисключающих портретов Гамлета: мистик, эгоист, жертва эдипового комплекса, отважный герой, выдающийся философ, женоненавистник, высшее воплощение идеалов гуманизма, меланхолик, не к чему не приспособленный… Есть ли этому конец? Скорее нет, чем да. Как расширение Вселенной будет продолжаться бесконечно, так и образ Гамлета в трагедии Шекспира будет волновать людей вечно. Он давно оторвался от самого текста, покинул узкие для него рамки пьесы, и стал тем «абсолютом», «сверхтипом», имеющим право на существование вне времени.

Характеристика образа Гамлета с использованием цитатного материала. Для Гамлета, жизнь которого была гармоничной в семье любящих родителей, среди верных университетских друзей, все перевернулось вместе со смертью отца и событиями, которые состоялись после этого. Призрак отца призывает Гамлета к мести. Мир открылся перед ним во всем своем трагизме, превратив беззаботного юношу в страдающего философа. Душа юного принца в сомнениях. Теперь он болезненно воспринимает то, что кругом звучат слова, которые на самом деле прикрывают вранье. Повсюду амбиции, тщеславие, желание не быть, а казаться. Лишь Гамлету вранье чуждо.

Гамлет перестает верить кому-нибудь. Родной дядя оказался убийцей отца, а мать вышла замуж за убийцу, недавние друзья Розенкранц и Гильденстерн оказались предателями. Даже чистая наивная Офелия становится невольным оружием в руках своего отца Полония, оружием, направленным против Гамлета. В этой ситуации он не знает, кому может довериться. Гамлет — один против мира зла. Вокруг почти все привыкли кривить душой, лицемерить, врать, «казаться», прикрываться словами. Гамлет хочет разорвать эту лживую оболочку слов, узнать, что за ней.

Окружение воспринимает его как странного, непонятного и даже опасного для себя — «нормальных» людей, которые привыкли жить во вранье. Так рождается версия о сумасшествии принца. Гамлет поддерживает такое утверждение, ведь его сумасшествие — это возможность говорить правду.

На самом деле Гамлет умный, широко просвещенный. Его натура глубокая, тонкая, артистичная, а язык остроумный и парадоксальная: «И заприте меня хотя и в ореховую шкаралупку, я и там буду считать себя властителем беспредельности». Гамлет — философ, который стремится понять сущность вещей.

О себе он говорит: «Сам я человек довольно таки порядочный, а то могу себя предъявить обвинение в стольких грехах, что и зачем только меня мать родила?! Я весьма гордый, мстительный, самолюбивый. У меня в распоряжении больше грехов, чем мыслей, чтобы их обдумать, мечтаний, чтобы их воплотить, времени, чтобы их осуществить. Все мы прохиндеи несусветные».

«Быть или не быть» — знаменитый гамлетовский вопрос
Мир людей ужасен.
И сама жизнь сплетена из фальши,
вранья, жестокости.
Что же делать?
Умереть — Заснут, не более.
И знать, что кончится
Сердечная боль и тысяча забот…
Умереть
Заснуть.
Может, и видеть сновидения?»

Что за гранью земного бытия? Как вести себя относительно вселенского зла? Есть два пути. Первый — смириться со злом как с неотвратимостью:

Мириться легче нам с известным бедствием,
Чем к неизвестному спешить.

Другой путь — пренебрегая все препятствия, вступить в борьбу со злом. Гамлет выбирает другой путь — восстать, вооружиться, победить.

Смерть Гамлета стала началом его бессмертия. Этот образ интересный не только театральным деятелям. Сегодня мы можем говорить о Гамлете в поэзии, живописи, киноискусстве…

Большой поэтический дар Шекспира затачивал пусть самые острые этические конфликты, скрытые в самой природе человеческих отношений. Проблемы, которые нарушил драматург в своих произведениях, воспринимаются и переосмысливаются каждой следующей эпохой в новом, присущем лишь данном моменте аспекте, оставаясь при этом продуктом своей эпохи, который вобрал весь опыт предыдущих поколений и реализовал накопленный ими творческий потенциал.

Гамлет — вечный образ мировой литературы

Другие сочинения по теме:

Трагедию В. Шекспира «Гамлет» Справедливо называют одним из наилучших произведений человечества, сколько ярких комедий, эмоциональных драм и напряженных вышло из-под...
Сервантесу удалось создать роман на все времена и для всех народов. Тайну привлекательности для человечества этого образа старались разгадать философы...
При рассмотрении трагедии этому персонажу обычно отводится мало места да и говорят о нем, как правило, в последнюю очередь. Как...
Размышления Гамлета о бренности жизни прерываются звуками труб. На кладбище движется похоронная процессия. Лаэрт спускается в могилу, пусть зароют и...
КТО ГАМЛЕТ — БОРЕЦ ЗА ВЛАСТЬ ИЛИ БОРЕЦ СО ЗЛОМ? Трагедия Вильяма Шекспира «Гамлет, принц датский» — наиболее знаменитая из...
Каков, в самом деле, этот царедворец, по-видимому, самый близкий к трону. Вероятно, он занимал высокое положение и при прежнем короле....
Сганарель — Санчо Панса этого Дон Кихота навыворот, этого странствующего рыцаря без ореола таинственности. Слуга так аттестует своего хозяина: «…я...
Человеком он был весь, во всем. На него похожих уже я не увижу, — эти слова Гамлета о своем отце...
В начале XVII ст. столкновенье мира, в котором властвуют «сила золота и губительные страсти», со старым светом жестокого феодального насилия...
К «поздним» относятся трагедии, созданные Шекспиром с 1601 по 1608 гг.: «Гамлет», «Отелло», «Макбет», «Кориолан», «Антоний и Клеопатра», «Король Лир»...
Вот он появляется перед нами, тревожный и печальный датский принц. Он входит в приемный зал Эльсинорского замка вслед за королевой-матерью...
После смерти Чехова Л. Н. Толстой сказал: «Достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всякому...
Сочинение по мотивам мифа о Прометея и трагедией Эсхила. Слово «миф» у большинства людей ассоциируется с Древней Грецией или Древним...
Наверное, пройдет, еще немало времени, пока герои других произведений мировой литературы смогут как-то оттеснить, ослабить мое внимание к образу шекспировского...