Примеры произведений на тему гений и злодейство. Гений и злодейство — две вещи несовместные

Т.В.Незговорова,

учитель русского языка и литературы

МБОУ «Многопрофильный лицей

г. Димитровграда Ульяновской области»

УРОК ЛИТЕРАТУРЫ В 9 КЛАССЕ

НРАВСТВЕННАЯ ПРОБЛЕМА В ТРАГЕДИИ А.С.ПУШКИНА

«МОЦАРТ И САЛЬЕРИ». «ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО –

ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ»? (А.С.Пушкин)

ТИП УРОКА: урок получения новых знаний.

1) создание ситуации выбора при подготовке к уроку и дифференциации домашнего задания;

2) развитие целеполагания, т.е. умения ставить цель и достигать ее;

3) развитие способности к рефлексии (самооценка, взаимооценка)

4) групповая работа на уроке и во время подготовки к нему как средство личностного развития во взаимодействии с одноклассниками;

5) обеспечение поисковой, исследовательской, творческой работы с изучаемым материалом.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ УРОКА.

1) Обучение проблемному анализу монологов для понимания основной идеи трагедии «Моцарт и Сальери».

2) Формирование готовности учащихся к самоопределению. Развитие умения ставить цель и достигать ее, способности к рефлексии.

3) Проникновение в творческую лабораторию художника слова, постановка философской проблемы о взаимозависимости содержания и формы с целью эстетического воспитания учащихся.

ОБОРУДОВАНИЕ И МАТЕРИАЛЫ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ УРОКА:

1) Портреты А.С.Пушкина, В.А.Моцарта, А.Сальери

2) Иллюстрации к трагедии «Моцарт и Сальери»

3) Газета, посвященная трагедии «Моцарт и Сальери», оформленная учащимися.

4) Музыкальные записи произведений Моцарта и средства их воспроизведения.

За несколько дней до урока учащиеся получают индивидуальные и групповые задания. Индивидуально: выучить наизусть отрывок из первого монолога Сальери («Все говорят: нет правды на земле…»)

Задания по группам (группы формируются по выбору учащихся).

I группа – «Историки». Составляют исторический комментарий к трагедии.

II группа – «Лингвисты». Используя слова, понятия, термины из текста произведения, составляют словари: искусствоведческий, философский, психологический, толковый.

III группа – «Литературоведы». Составляют план сопоставительной характеристики Моцарта и Сальери.

IV группа – «Журналисты». Готовят к уроку газету, представляя в ней материал о главных героях трагедии, истории ее создания, рассказ о трех легендах, кроссворд или тест на знание текста произведения. Газета вывешивается заранее, за 2-3 дня до урока.

V группа –«Дизайнеры». Помогают оформлятькласс, подбирают иллюстративный материал, делают презентацию, выбирают музыкальные фрагменты из произведений Моцарта (скрипичной пьесы, «Реквиема»).

ВОПРОСЫ ДЛЯ ВСЕГО КЛАССА.

Дайте исторический комментарий к пьесе. История создания «Маленьких трагедий».

Почему внимание А.С.Пушкина привлекла легенда об отравлении Моцарта?

Найдите «ключевую» фразу. В каком контексте произносит ее каждый из героев?

Чем близок В.А.Моцарт А.С.Пушкину? Вспомните лирику поэта.

Почему трагедия не кончается смертью Моцарта (на сцене)? Проинтерпретируйте финал (к вопросу об исторической достоверности и легендах).

Какой художественный прием использует А.С.Пушкин в обрисовке характеров Моцарта и Сальери?

Какова главная проблема трагедии «Моцарт и Сальери»? Как решает ее А.С.Пушкин? Актуальна ли она в наши дни?

Учащимся при подготовке к уроку предлагается ознакомиться с дополнительной литературой:

Болдинская осень. М.: Молодая гвардия, 1974, с. 263-265

Г.П.Макогоненко. Творчество А.С Пушкина в 1830-е годы. Л.: Худож. литература, 1974, с. 153-186.

В.Г.Белинский. Статьи о классиках. Статья 5.

Перед уроком все учащиеся получают анкету, целью которой является развитие способности к рефлексии. Вопросы анкеты:

Ставлю цель…

Оцениваю свою работу на уроке…

Достигнута ли поставленная цель? Если нет, то почему?

Чью работу я бы отметил(а) особо?

Фраза, которая мне запомнилась…

На доске записаны эпиграфы к уроку:

Самое существенное – путь.

Г.Ф.Гегель

2. «Я вижу некий свет», - сказал я наконец.

«Иди ж, - он продолжал, - держись сего ты света;

Пусть будет он тебе единственная мета,

Пока ты тесных врат спасенья не достиг,

Ступай!» - и я бежать пустился в тот же миг.

А.С.Пушкин. «Странник» (1835)

ХОД УРОКА

VI. Домашнее задание.

Задание дается разноуровневое (по выбору учащихся).

1. Выучить наизусть отрывок из трагедии;

2. Анализ отрывка из трагедии;

3. Эссе «Мои размышления над маленькой трагедией «Моцарт и Сальери»».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Некоторые аспекты анализа проведенного урока.

Проанализировав анкеты, можно с уверенностью сказать, что учащиеся 9 класса умеют ставить перед собой цель и достигать ее. 91 % присутствовавших на уроке записали, что цель, поставленная перед уроком, ими достигнута, они довольны своей работой. По мнению коллектива класса, наиболее высокую активность на уроке и качество ответов показали Стас Красулин, Ольга Худина, Игорь Устинов, Валерия Большакова (наибольшее количество выборов). 9 % указали, что не смогли полностью реализоваться на уроке, так как не успели высказаться устно, хотя знали ответы на вопросы и хотели, чтобы их выслушали.

Оценки, выставленные учащимися за работу в группах по подготовке к уроку (по коэффициенту участия), за устные высказывания, выразительное чтение, письменные работы, выполненные на уроке в парах и группах (характеристика Сальери и сопоставительная таблица), суммировались, и выставлялся средний балл. Как правило, учащиеся объективно оценивают и свою работу, и работу других, соблюдая критерии оценки, с которыми ознакомлены еще в 5 классе, когда была начата работа по формированию готовности к самоопределению. 6 учащихся оценили свою работу ниже, чем их одноклассники и учитель.

Большинство учащихся отметили, что им запомнился афоризм «Гений и злодейство – две вещи несовместные» (27 человек). 5 человек отметили «…нет правды на земле. Но правды нет – и выше».

Урок по маленькой трагедии А.С.Пушкина «Моцарт и Сальери» ориентирует учащихся в системе общечеловеческих ценностей, помогает определиться в нравственных категориях, предоставляет свободу выбора, предполагает оценку собственных сил и возможностей уже на этапе подготовки к уроку.

Были сформированы 5 групп, но только две из них выступали собственно на уроке. Остальные провели очень интересную и нужную работу по подготовке урока. Группой «журналистов» за 2 дня до урока была выпущена газета, в которой помещены статьи, рассказывающие о жизни и творчестве Моцарта и Сальери, их портреты, сообщения о внесценических героях – известных людях из мира литературы и искусства, крылатые выражения из трагедии, подборка цитат из критики, толковый словарь, составленный группой «лингвистов».

Работая с текстом трагедии, «лингвисты» составили еще 4 словаря, которые оформили в виде наглядных пособий:

философский: жизнь, смерть, бессмертие, гений, талант, божественный дар, слава, прекрасное, правда, дружба, любовь, тайна, злодейство;

психологический: восторг, зависть, гордость, презрение, безумие, обида, самоотвержение;

искусствоведческий: Моцарт, Сальери, Гайдн, Глюк, Пиччини, Бомарше, Рафаэль Санти, Микеланджело Буонарротти, Данте Алигьери; искусство, вдохновение, творчество, музыка; гамма, гармония, аккорд, мотив, звук, скрипка, орган, фортепьяно; Ватикан, «Реквием», жрец;

устаревших слов и лексических трудностей языка: персты, разъял, сам-третей, нега, трактир, намедни, трапеза, фигляр, «чада праха»; постылый, искушенный, презренный, праздный, херувим, пародия.

Группа «оформителей» составила два проекта оформления класса и доски к уроку, нашла или нарисовала самостоятельно иллюстративный материал, подобрала книги для выставки. (Некоторый иллюстративный материал прилагается)

Возможности групповой работы при изучении литературы значительны, особенно при формировании готовности учащихся к самоопределению. Уже много лет учитель использует эту форму познавательной коллективной деятельности в своей практике и видит высокую эффективность таких уроков. Учащиеся добывают знания в совместной деятельности, когда каждый вовлечен в процесс познания и отвечает за качество работы не только перед собой, но и перед группой, в составе которой он трудился. Решение конкретной задачи, порученной ученику группой, ставит его в положение исследователя, поднимает авторитет, если задача успешно решена. Работая в группе, ученик развивает способность к рефлексии.

Формирование адекватной само- и взаимооценки школьников как показателя готовности к самоопределению имеет важное значение в становлении личности. От самооценки зависит успешность в учебной деятельности, эмоциональное самочувствие, стремление к саморазвитию.

На личностно ориентированных уроках стимулируется оценочная деятельность учащихся. В качестве оценочного задания могут служить проблемная ситуация, вопрос, разрешить который однозначно сложно. В данный урок были органично включены две дискуссии, в ходе которых учащиеся смогли выразить свое понимание данного вопроса, определить свое отношение, сообразуясь со своими представлениями о мире и нравственными принципами.

Очень важна на таких уроках позитивная эмоциональная поддержка учителя, выбор приемов и методов, рассчитанных на конкретного ученика, направленных на развитие его личностных ресурсов, выработку самостоятельной позиции и способности делать личностный выбор, что способствует формированию готовности к самоопределению.

Обратимся к примерам реализации домашнего задания.

1. Анализ второго монолога Сальери. (Отрывок из работы Большаковой Валерии).

В этом монологе, в отличие от первого монолога Сальери, показаны рассуждения и размышления героя о своём предназначении в искусстве, о назначении Моцарта в музыке и долге Сальери «остановить» великого композитора.

Нет! Не могу противиться я доле

Судьбе моей; я избран, чтоб его

Остановить…

В этих строках звучит утверждение Антонио Сальери, что он избран волей и судьбой, назначен на эту жестокую роль убийцы Моцарта. Он преувеличивает предполагаемый «урон» от творчества Моцарта, приносимый искусству. Мы ясно видим, что Сальери скрывает свои сильно задетые чувства, объясняет затаенную обиду тем, что Моцарт «навредит» не только ему, но и всем композиторам, которые не смогут достичь таких творческих высот. Дальше в монологе раскрывается тайна Сальери - тайна яда, который он носит с собой целых 18 лет. Мы видим, что сначала был предназначен самому Антонио, кто «мало жизнь любит», кого долго мучила «жажда смерти». Но, я думаю, он не смог бы его выпить, потому что надеялся, что «быть может, посетит его восторг, и творческая ночь, и вдохновенье». В этом монологе Сальери, скрывая истинный мотив убийства Моцарта, называет предметы не своими именами: яд - дар любви, бокал с ядом - чаша дружбы, убить-остановить.

Сочинение-эссе. Мои размышления над трагедией А.С.Пушкина «Моцарт и Сальери» (Работа Красулина Станислава).

«Моцарт и Сальери» - одно из великолепных драматических произведений А.С.Пушкина. Главными героями маленькой трагедии являются два великих человека: композиторы Моцарт и Сальери. Моцарт представлен Пушкиным веселым, жизнерадостным, излучающим счастье гением, который творит легко, не прикладывая много сил. Но при том его творчество настолько совершенно, что никто попросту не может с ним сравниться. Сальери же – полная противоположность австрийскому гению. Много лет он томит себя музыкальной одержимостью, терпеливо пытаясь создать всё новые и новые произведения. Он посвятил всю жизнь только лишь сочинению музыки, а потому почти ни с кем не общается, стал несчастным затворником. А веселый энергичный Моцарт то играет дома с детьми, то среди друзей – когда же этот «гуляка праздный» успевает сочинять музыку, да какую – ее играют везде: в театре, на балах и в простом трактире? Душу Сальери прожигает мучительная зависть, а в голове рождаются безумные мысли. Ведь Моцарт своим величием и «легкомыслием» может погубить искусство музыки: если божественные творения будут звучать не в высшем обществе в исполнении виртуозов, а где и как попало - вся музыка умрет! Моцарта надо «остановить», пока не поздно!

Сальери уже давно хранит яд, подаренный ему покинутой возлюбленной. Не раз посещали его мысли: или самому уйти из жизни, или отправить в мир иной того, кто становится ему самым заклятым соперником. Пока что ему удавалось всех соперников побеждать силой искусства, но он чувствует – Моцарта ему не победить никогда. Значит, час настал, и он, Сальери, - тот, кто «избран, чтоб его остановить»!

И вот Моцарт беспечно выпивает чашу отравленного вина. Но смерть Моцарта А.С.Пушкин не показывает: такие люди не умирают, они уходят в вечность, и их творения вечны. Моцарт уходит со сцены.

А для Сальери становится главным вопрос: «Гений и злодейство – две вещи несовместные?» Моцарт только что это утверждал. Но если он прав, то Сальери – не гений? И еще: выпив яд, Моцарт сел за фортепьяно и заиграл свой Реквием, музыку, которую еще никто не слышал, кроме автора. На глазах Сальери слезы, он просит Моцарта: «Продолжай, спеши еще наполнить звуками мне душу…» Мне кажется, что в этих словах Сальери – ни капли лицемерия, а в слезах всё – и восхищение божественной музыкой, и…запоздалое раскаяние в зависти, черных мыслях, в только что совершенном страшном преступлении. Распоряжаться судьбами людей вправе лишь господь Бог, брать это на себя никто другой не вправе! В душе Сальери страшное смятение, он понимает, что совершил непоправимое, и в то же время бессознательно еще как-то пытается себя утешить, вспоминая легенду о Микеланджело, который якобы умертвил натурщика, чтобы естественнее показать умирающего Христа:

Неправда: а Бонаротти? Или это сказка

Тупой, бессмысленной толпы – и не был

Убийцею создатель Ватикана?

Так, действительно ли «гений и злодейство – две вещи несовместные»? На мой взгляд, гениальность – это та невероятная, необъятная для простого человеческого ума энергия, которую дает только Господь. Но как распорядиться этой энергией – зависит только от человека, которому она дарована. История знает массу примеров, когда страшные дела вершились гениальными людьми. Вообще говоря, невозможно представить, что в расположение всего светлого и чистого, что есть в мире, на «белую» сторону вступят все люди, наделенные гениальностью. Если бы это произошло, в мире бы исчезло зло. К сожалению, немалое количество одаренных людей встаёт на «черную» сторону и вершит страшные деяния.

Сальери нельзя назвать злодеем. Его погубила зависть, довела до безумия. Зависть – вполне человеческое чувство, позавидовать можно человеку, который достиг меньшей ценой больших успехов, чем ты. Но и к гениям я Сальери тоже не отнес бы. Это просто одержимый творчеством «ремесленник», положивший свою жизнь на алтарь искусства. Тем более Сальери нельзя назвать «злым гением»: ведь, будучи таковым, он сотворил бы несравненно больше зла, чем музыки.

Занятие 5. Расположение. Построение речи по хрии.

1. Расположение – вторая задача ритора. Изобретенные мысли должны располагаться связно и целесообразно. Обоснованный порядок частей композиции речи позволяет развивать и представлять идеи в убедительной форме.

2. Частями композиции речи являются: вступление (обращение и называние), описание, повествование, рассуждение (доказательство), опровержение, заключение.

3. Цель вступления – приготовить аудиторию к слушанию будущей речи, захватить внимание и добиться благорасположения. Основные способы начать вступление являются точное обозначение темы, цитата, неожиданный вопрос.

4. Описание – изображение предмета в определенный момент его существования. Описание осуществляется через определение предмета, его характеристику, описание целого и частей, свойств и качеств предмета. Энциклопедическое описание дает общую характеристику предмета, риторическое определение представляет предмет в яркой и образной форме, индивидуальной оценке.

5. Повествование показывает развитие, жизнь предмета во времени, или цепь событий, связанных с предметом. Описание - статично, повествование - динамично. Жанрами повествования являются летописи, биографии, мемуары, дневники, в художественной литературе – романы, то есть все, что представляет событийное развитие во времени.

6. Целью рассуждения является доказательство, убеждение в истине. Самые простые способы доказывать – анализ и синтез, показ причины или следствия какого-либо положения.

7. Опровержение есть доказательство от противного. Его используют, когда справедливость данного доказательства лучше всего показывается очевидной несовместимостью с противоположным.

8. В заключении оратор добивается двух целей: 1) суммирует сказанное, повторяя основные аргументы и мысли; 2) воодушевляет чувства слушателей, призывает их к действию.

В классической риторике существует проверенный метод обучения составлению речей по так называемой хрии. Хрия – это краткое рассуждение, модель доказательства тезиса (афоризма), в котором развитие мысли происходит в определенном порядке. Хрия является как бы классическим методом рассуждения и построения ораторского монолога, призванным дисциплинировать ум через упорядочение речи.

Темой хрии избиралось обычно какое-либо изречение, либо афоризм, либо пословица. В сущности же можно избрать любое положение, которое предстоит доказывать, и применять к нему рекомендуемые топосы (части речи).

Хрия является своего рода упражнением для ученика, пытающегося построить рассуждение проверенными способами. Раскроем наугад книгу «мудрых мыслей» и выберем для доказательства несколько положений-тезисов. Например:

«Гений и злодейство две вещи несовместные…» (Пушкин)

«…Чтобы сделать что-нибудь великое, нужно все силы души устремить в одну точку» (Л.Н.Толстой).

Традиционный порядок хрии таков:

1. Приступ (вступление). Во вступлении нередко указывалось на лицо, которому принадлежит данная мысль.

2. Определение, или ясное и точное толкование тезиса (положения).

3. Причина, объясняющая, почему данное положение верно.

4. Опровержение, то есть доказательство от противного.

5. Сравнение (пояснение мысли сравнением или уподоблением).

6. Пример (подтверждение мысли примером).

7. Свидетельство (подтверждение данного положения мыслью из авторитетного источника).

8. Заключение (вывод).

В классической русской школе учились писать по хриям – так оттачивали свое мастерство и Ломоносов, и Пушкин, и Гоголь. Справедливо критиковалось формально-рассудочное следование композиционному порядку, заведенному в хрии - и, действительно, речь может начинаться с самых разных частей: и с примера, и с афоризма, и со сравнения, и с объяснения причины, но педагогическая сила хрии состояла в том, что она учила систематическому мышлению и позволяла полностью исчерпать предмет, о котором говорилось в речи.

Моделью построения доказательной речи является хрия, предполагающая развитие рассуждения по следующей схеме:

1. Вступление. 2. Определение. 3. Причина. 4. Опровержение. 5. Пример. 6. Сравнение. 7. Свидетельство. 8. Заключение. Хрия полезна как представление возможного пути рассуждения, но пользоваться ею необходимо творчески, а не формально. Поэтому воспринимайте хрию прежде всего как подсказку к тому, как можно развернуть ваше доказательство.

В качестве примера можем взять строчку из трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери»: «Гений и злодейство две вещи несовместные…» - и попробуем построить рассуждение или доказательство этого тезиса по образцу хрии.

/Приступ/:

Эти слова принадлежат Моцарту, который говорит их Сальери, не подозревая, что через несколько минут коварный друг, измученный завистью к гению композитора, бросит отравленное кольцо в его бокал. Моцарт гениален и наивен, он не может подозревает обмана со стороны друга, также влюбленного в музыку.

Впрочем, для нас сегодня это также слова Пушкина - русского гения, чьи мысли проникали во все тайники человеческой души. Пушкина, который гениально прозревал и тайну музыкального вдохновения, и бессилие завистника, чувства которого не позволяют быть гением несмотря на упорство и трудолюбие.

/Определение: кто такой гений, кто такой злодей/

Гением по происхождению называли существо, представляющее средостение между божеством и человеком. Божественное начало требует от гения, чтобы он, во-первых, служил добру, любви, истине, красоте, во-вторых, чтобы он в этих качествах становился над природой человека. Поэтому когда сегодня мы говорим о каком-то человеке: «он – гений», то словно приравниваем его к чему-то сверхчеловеческому, божественному.

Напротив, злодейство связано с совершением именно человеком чего-то недостойного, неподобающего, лживого или безобразного – противоположного истине, добру и красоте. Даже само слово «зло-дей» – означает «человек, делающий зло».

/Причина/

Добро и зло сосуществуют в мире, но могут ли они существовать мирно? Не могут. Может ли в одном человеке уживаться доброе и злое? Как это ни странно, но уживается. Ведь совершаем же мы и хорошие и плохие поступки, человек в какие-то минуты может быть добрым и ласковым, в какие-то – злым и грубым. Но в том-то и дело, что злое и доброе не существует одновременно: нельзя одно и то же считать плохим и в то же время хорошим. В человеке могут соседствовать хорошие и плохие качества, но одни качества – добры, а другие – порочны.

Нельзя предательство, с одной стороны, оправдать, а с другой, осудить. Можно представить трудные обстоятельства, которые привели ко злу. Но на то человек и человек, чтобы противостоять обстоятельствам. Поэтому гений и злодейство как добро и зло несовместимы.

/Доказательство от противного/

Представим, что необыкновенный талант, гениальность соединились со злым поступком или качеством, например, «гениальным» назван какой-то злой поступок. Тогда гений, добро, красота перестают быть гением, добром, красотой… Следовательно, противоположное невозможно. Представьте, что человек, которому вы верили, которым восхищались (внутренне называли его «гениальным») вдруг открылся вам с дурной стороны – вы уже не будете доверять такому человеку.

В такие минуты очень важно не потерять веру: «веру потеряли – все потеряли». Конечно, не бывает людей, которые не терпят огорчений или разочарований в те или иные моменты своей жизни. В такие минуты важно не потерять ощущения «гениальности» как божественного начала собственной души, способности возрождаться для новой жизни и настоящего дела.

/Сравнение/

Божественное и дьявольское, доброе и злое, свет и тьма, радость и горе, любовь и ненависть не могут существовать одновременно. А как же, вы спросите, полутьма? Или бывает так: светит солнце и идет дождь; или к одному и тому же человеку мы испытываем и чувство любви, и неприятие его недостатков… Но здесь следует говорить о полутонах, естественных противоречиях в целостном понимании и оценке чего-то. «Гений» же пушкинского Моцарта – это апофеоз добра и света, творческой красоты, истинного труда, а «злодейство» - противоположное им предательство и мрак завистливой души. Поэтому гений и злодейство - это свет и тьма, радость и безнадежность, созидание и невозможность творить истинно доброе и подлинно великое.

/Пример/

Возьмем любого гения или злодея – мы увидим, что гений потому так ценится и сохраняется в памяти народной, что он – не злодей, а сохранение памяти о злодее никогда не связывается с понятием «гениальности». Кого из гениев можно взять в пример, придав этому слову его изначальный смысл? Пушкин как гениальный поэт? Ломоносов – как гениальный ученый? Чайковский – как гениальный композитор? Репин – как гениальный художник? Можно назвать еще много людей, чьи жизнь и творчество приближают их в нашем сознании к чему-то сверхчеловеческому, божественному. Перебирая факты их биографии, труда, - разве мы найдем что-нибудь «злодейское», порочащее? Мы можем найти противоречивые факты, трудные обстоятельства, в которых человек ищет выхода между добром и злом, но никогда, кажется, гений не вставал на сторону зла.

С другой стороны, ни один «выдающийся» злодей никогда не подходил под названия гения или «гениального». Можно совершать необыкновенные, удивляющие современников или потомков поступки, но если эти поступки имеют следствием зло, то никак не могут подойти под характеристику вдохновленных свыше… Могут ли быть названы гениальными Иван Грозный или Иосиф Сталин? Если деяния сомнительны, то они не гениальны.

/Свидетельство/

Сократ говорил: «назначение гениев – быть истолкователями и посредниками между людьми и богами». Гении передают богам молитвы людей, а людям – наказы богов. Благодаря гениям вселенная связана внутренней связью». Этой внутренней связью достигается продолжение культуры, молодое поколение получает знание от предшественников, а гении творят новое, добиваясь этой внутренней связи.

Пример гения у Сократа – бог Эрот, который стремится к доброму, истинному и прекрасному. Значит, мир покоится на добре, к которому стремятся «гении», а добро, конечно, отторгается от всего злого.

/Заключение/

Итак, гений – это необыкновенное проявление способностей в творении доброго, истинного и прекрасного. Зло не может соединяться с добром и в представлениях людей никогда не соотносится с понятием «гениальности».

Отсюда и простой, столь необходимый вывод: хочешь совершить в жизни что-то необыкновенное, удивительное, хочешь, чтобы жизнь твоя не была серой, тусклой, банальной, стремись к свету и разуму, добру и мудрости. И тогда – не исключено – на тебя прольется божественный свет вдохновения («так, неожиданно, слегка») и ты будешь награжден искрами гениальности.

Задание. Напишите речь по образцу хрии. Выберите тему, сформулируйте тезис (название речи), Напишите небольшую речь (3-5 минут), произнесите ее без опоры на текст.

Темы (на выбор):

1. Высшая и самая характерная черта нашего народа – это чувство справедливости и жажда ее (Достоевский).

2. Знание без нравственной основы ничего не значит (Л.Толстой).

3. Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво (А.П.Чехов).

4. Беседы, долго идущие, пожирают жизнь (Василий Великий).

5. Самый счастливый человек тот, кто дает счастье наибольшему числу людей. (Д.Дидро)

Написание речи может быть таким, как в старинных учебных рукописях: слева пишется топос, справа – текст речи.

Похожая информация.

Я услышал Ваше мнение и возразил лишь надеясь обратить Ваше внимание на то, что возможны и иные подходы к этому вопросу.

Александр, я знаю, что есть категория людей, которая воспринимает альтернативное (по отношению к их позиции) мнение чуть ли не как личное оскорбление, или как минимум как "вызов".
Я к таким людям не отношусь. Более того, я полагаю, что мнения людей продиктованы их текущей мировоззренческой концепцией, личным опытом, объемом оперируемой информации и др. условиями. Т.е. разные люди по одной и той же теме могут иметь различные суждения. И более того, все эти различные суждения будут правильными, если принять во внимание те факторы, которые я выше назвал. Я называю такую ситуацию термином "локальная правильность" (правильность для данного набора условий).
Поэтому я бы усилил Ваше " возможны и иные подходы к этому вопросу" на "обязательно будут и иные подходы к этому вопросу".
Весьма важный момент состоит в том, что при значительном расхождении базовых установок оппоненты не смогут придти к некоему компромиссу, каждый останется при своем мнении. И это нормально, в том смысле, что по другому просто не может быть.
Т.е. я очень спокойно отношусь к наличию у собеседника иного мнения, и если я чувствую, что компромисс не достижим, то я просто воспринимаю позицию собеседника как "локальноправильную".

Мы несколько отклонились от темы топика, но я не могу не возразить Вам...

Позволю себе не согласиться с Вами. Мне думается что мы не отклонились от темы топика, но напротив, углубились чуть ниже поверхностного уровня.
Топик про совместимость гениальности и злодейства.
"Гениальность" в значительной мере покоится на мифологизации конкретного человека, когда вместо реальной информации о человеке (номинирующимся в гении) весь процесс закручен на вымышленной информации или отсутствии таковой.
Мифологизация - это стержень художественно литературного жанра, или более широко - стержень искусства.
А отсюда прямая дорожка к выводу, что наука и искусство - два существенно различных направления человеческой деятельности. Например, наука отвергает мифологизацию, борется с ней, а искусство зиждется на мифологемах. Наука требует аргументации и доказательности, в искусстве это малозначимо, там "ради красного словца" отринут любые аргументы. .Наука взывает к разуму, искусство апеллирует к чувствам, эмоциям.

Надеюсь Вы не будете отрицать, что мир дан нам в ощущениях, то есть в чувстоваваниях. Все наши представления о нем, в том числе и научные, базируются на информации от наших органов чувств.

Согласен, что человек может через органы чувств получать некую империческую информацию об отдельных проявлениях окружающего мира. И вот здесь часто происходит некорректная генерализация. Некоторые договариваются до того, что "если я не смотрю на Луну, то она перестает существовать".
Генерализация, себясамоцентризм это модели не слишком высокого качества.
Кроме непосредственных ощущений от органов чувств у человека есть мощнейший инструмент - аналитическая обработка первичной информации, и в частности способность выделять общие закономерности. Т.е. от разрозненных ощущений человек идет к пониманию все усложняющихся цепочек причинно-следственной связи между явлениями.

На их основе мы строим модели мира в своем сознании и формируем научные гипотезы, которые проверяем опять же экспериментом.

Нет. На основе первичной информации мы строим первичные модели. Более высокие уровни моделей строятся уже не на первичной информации, но на первичной аналитически обработанной информации.
Т.е. непосредственная информация это только самый нижний этаж системы знаний (что никак не умаляет его значения), а далее идут аналитика 1, аналитика 2, и т.д.

Я начал как ученый, но последнее время все больше увлекаюсь привлечением научных методов в искусстве

Александр, выше о описал свое видение принципиальных различий между наукой и искусством. С МТЗ, связь между наукой и искусством может быть только одна: наука может исследовать закономерности, на которых "работает" искусство, и предложить некие реко

А гений и злодейство - Две вещи несовместные

Из пьесы «Моцарт и Сальери» (1830) А. С. Пушкина (1799-1837) из цикла «Маленькие трагедии». Композиторы говорят о великом художнике итальянского Возрождения Микеланджело (сцена 2):

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство -

Две вещи несовместные. Неправда ль?

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Иносказательно: высокий дух истинного Творчества несовместим с какими-либо низкими помыслами.

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое "А гений и злодейство - Две вещи несовместные" в других словарях:

См. А гений и злодейство / Две вещи несовместные. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим Серов. 2003 …

Из пьесы «Моцарт и Сальери» (1830) А. С. Пушкина (1799 1837) из цикла «Маленькие трагедии». Композиторы говорят о великом художнике итальянского Возрождения Микеланджело (сцена 2): Моцарт: Он же гений, Как ты да я. А гений и злодейство Две вещи… … Словарь крылатых слов и выражений

ЗЛОДЕЙСТВО, злодейства, ср. (книжн.). 1. только ед. отвлеч. сущ. к злодейский. «Не муки тайные злодейства я грозно в нем (в романе) изображу.» Пушкин. «Люди это всё еще дети, хотя порой они и поражают злодейством своих дел.» Максим Горький. 2.… … Толковый словарь Ушакова

- (греч. aphorismos, от aphorizein ограничивать, отделять). Краткая, отрывистая фраза, заключающая в сжатой форме какую нибудь определенную мысль, сентенцию, обобщение и т. п. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н … Словарь иностранных слов русского языка

- — родился 26 мая 1799 г. в Москве, на Немецкой улице в доме Скворцова; умер 29 января 1837 г. в Петербурге. Со стороны отца Пушкин принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему, по сказанию родословных, от выходца "из… … Большая биографическая энциклопедия

Моцарт ("Моц. и Сальери") - Смотри также По словам Сальери, как некий херувим, он несколько занес нам песен райских. Ты, Моцарт, бог и сам того не знаешь. Ба! право? может быть, отвечает М. Считает и себя и Сальери в числе немногих избранных, счастливцев праздных,… … Словарь литературных типов

Сальери ("Моц. и Сальери") - Смотри также Родился я с любовию к искусству, говорит сам С. Отверг я рано праздные забавы; науки, чуждые музыке, были постылы мне; упрямо и надменно от них отрекся я и предался одной музыке. Ремесло поставил я подножием искусству. Звуки… … Словарь литературных типов

У этого термина существуют и другие значения, см. Моцарт и Сальери (значения). Опера Моцарт и Сальери Композитор Николай Римский Корсаков Автор(ы) либретто А.С. Пушкин Источник сюжета … Википедия

Ая, ое; тен, тна, тно. устар. То же, что несовместимый. [Моцарт:] Гений и злодейство Две вещи несовместные. Пушкин, Моцарт и Сальери. Выходя, он забыл даже сказать «прощайте», даже головой не кивнул, что несовместно было с известною Лебедеву… … Малый академический словарь

НЕСОВМЕСТНЫЙ, несовместная, несовместое; несовместен, несовместна, несовместно (книжн.). То же, что несовместимый. «Гений и злодейство две вещи несовместные.» Пушкин. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

Книги

• Великий Мао. "Гений и злодейство" (подарочное издание) , Юрий Галенович. Стильно оформленное коллекционное издание в кожаном переплете ручной работы с трехсторонним золотым торшонированным обрезом и шелковым ляссе. Переплет выполненпо технологиям 19 века из…

С древнейших времён до наших дней человек задумывался над тем, что есть добро и зло, смерть и бессмертие, любовь и дружба.

С точки зрения решения этих философских проблем в художественном творчестве мне кажется наиболее интересной трагедия А. С. Пушкина “Моцарт и Сальери”.

В своём реферате “Гений и злодейство – две вещи несовместные”.

(Проблема добра и зла в трагедии А. С. Пушкина “Моцарт и Сальери”) я преследую цель осуществить попытку рассмотрения проблемы добра и зла в понимании А. С. Пушкина. Исходя из темы реферата, предметом исследования является трагедия А. С. Пушкина “Моцарт и Сальери”; задачей исследования – рассмотрение категорий добра и зла в трагедии.

Творчество А. С. Пушкина обнимает собою как предмет своего изображения все возможные формы бытия. Природа представлена Пушкиным в самых разных ракурсах, в том числе и как носящего в себе мировое зло, против которого человек ищет в себе способность отстоять себя в столкновении с ним. Человек всесилен, равно как и бессилен перед мировым злом: всесилен своей непокорностью ему, естественно и своим возвышением над ним, бессилен – невозможностью полного искоренения его. Мировое зло может входить в судьбу человека, внося в неё элементы случайностей губительных, вплоть до катастрофических.

Проблемы добра и зла проходят сквозь всё творчество Пушкина. С особой остротой они поставлены в стихотворениях: “Анчар”, “Утопленник”, “Не дай мне бог сойти с ума …”, “Бесы”, в поэме “Медный всадник”, в повести “Капитанская дочка”, в маленьких трагедиях таких, в первую очередь, как “Скупой рыцарь”, “Пир во время чумы”, “Моцарт и Сальери”.

С непревзойдённой силой глобальный образ мирового зла воплощён в “Анчаре”.

“Анчар” приподносит нам мировое зло в двух ликах – заложенное как в природе, так и в человеческой истории. Оказывается, что мировому злу куда больше простора в нашем историческом бытии, нежели в природе. В природном зле, по крайней мере, нет умысла совершать пагубное дело, обладая такой возможностью. В самом деле, к ачару, древу смерти,-

… и птица не летит,

И тигр нейдёт…

Зло в человеческом бытии представляется иным, т.к. рождается из человеческого сознания.

Но человека человек

Послал к анчару властным взглядом:

И тот послушно в путь потёк

И к утру возвращался с ядом.

Являясь изначальным, мировое зло вызывает гнев против себя со староны человеческого разума.

Мировое зло у Пушкина неразумно, и тем не мение, что касается его разума в человеческом обществе, объяснение ему следует искать как раз в самом разуме. С этой точки зрения остановимся подробнее на трагедии “Моцарт и Сальери”.

Трагедия “Моцарт и Сальери” закотчена А. С. Пушкиным 26 октября 1830 года в Болдине. Постановка осуществлена при жизни автора в Большом театре Петербурга 27 января 1832 года. На сюжет пьесы Н. А. Римский–Корсаков (1844-1904) написал оперу (1897)

В записке “О Сальери” (1832) Пушкин резко высказывается об итальянском композиторе, освиставшем оперу Моцарта: “Завистник, который мог освистать “Дон Жуана”, мог отравить его творца.

Не столько исторические личности интересовали Пушкина, сколько человеческие типы в их отношении к прекрасному – к искусству. Поэтапное познание, “проверка алгеброй гармонии”, от ремесла - к творчеству “по правилам”- и интуитивное прозрение, божественное наваждение, ощущение и воссоздание гармонии спонтанно – два вектора пути в искусстве. Не отвергая ни тот, ни другой путь, Пушкин создаёт художественные образы, философски обобщённые,- и в центре внимания ставит проблему нравственную.

В катастрофический атомный век Пушкин стал нам особенно близок. Мысленно возвращаясь к Пушкину, мы как бы говорим себе: неужели мы так хорошо начинали, чтобы так плохо кончить? Не может быть!

Пушкин в своём творчестве исследовал едва ли не главнейшие человеческие страсти. В “Моцарте и Сальери” он раскрывает нам истоки одной из самых зловещих человеческих страстей – зависть.

Прежде чем остановится на роли зависти в жизни человека, вспомним кем же были Вольфганг Амадей Моцарт и Антонио Сальери.

Вольфганг Амадей Моцарт (1756-1791)- австрийский композитор, обладал феноменальным слухом и памятью. Выступал как клавинист – виртуоз, скрипач, органист, дирижёр, блестяще импровизировал… Отражение гармоничной целостности бытия, ясность, светоносность, красота сочетаются в музыке Моцарта с глубоким драматизмом… В музыке Моцарта органично претворён художественный опыт разных эпох, национальных школ, традиции народного искусства…

Антонио Сальери (1750-1825)- итальянский композитор, дирижёр, педагог… Автор 40 опер, 4 ораторий, кантат, 5месс, реквиема, произведений для оркестра и др. Среди учеников: Л. Бетховен,

Ф. Шуберт, Ф. Лист.

В замысле Пушкина, трагедия называлась “Зависть”. По ряду причин Пушкин отказался от этого названия. Прежде всего, оно противоречит отношению Пушкина к зависти, как к “сестре соревнования”.

Пушкинский Сальери – не просто мелкий завистник, он большой художник, но в его отношении к творчеству содержится как действительная истина, так и отрицание её. Таково, например, его суждение о творчестве:

Что говорю? Когда великий Глюк

Явился и открыл нам новы тайны…

Усильным напряжённым постоянством

Я наконец в искусстве безграничном

Достигнул степени высокой…

Хвастая своим усердием, вынужден признаться, что в своём творчестве он опирается на тайны искусства, открытые не им самим, а другим великим художником Глюком. Позиция – прямо противоположная пушкинской, который считал, что учиться можно у кого угодно, но дорога у каждого художника должна быть своей, особенной.

Бесконечно уверенный в себе, Моцарт не особенно задумывается о своём особом назначении, поэтому, я думаю, он одарён бесконечным чувством общности со всяким другим человеком, кем бы тот ни был.

Напротив, Сальери, как бесконечно уверенному в себе, представляется, что “усильным, напряжённом постоянством” он не только “достигнул степени высокой” в творчестве, но и безгранично возвысил себя над всеми остальными людьми.

Противостояние их друг другу достигает своего апогея в сцене со скрипачом. Моцарт восторгается им, говорит оего игре “Чудо!” Сальери приводит это в бешенство:

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери…

Сальери уверяет нас, что он “зависти не знал… никогда!” Мне кажется, что это лишь уловка.

Сальри видит в Моцарте якобы уклонения от норм, заданных людям человеческой природой:

О небо!

Где же правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений – не в награду

А озаряет голову безумца,

Гуляки празного?

Сальери вознамерился, так сказать, исправить просчёт самого бога как создателя человека. Он не просто мелкий завистник, достойный осуждения. Он – богоборец, враг творческого начала в человеке, дарованного самой человеческой природой. От такого человека, решительно отличающегося от всех людей, как думает Сальери, один только вред, а не польза людям. Поэтому за людьми право убить его, как он и убивает Моцарта:

Что пользы в нём? Как некий херувим,

Он несколько занёс нам песен райских,

Чтоб, возмутить бескрылое желанье

В нас, чадах праха,после улететь!

Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Моцарт – истинный гений. Сальери – несостоявшийся бескрылый гений. Б. Бурсов отмечает, что Сальери – “претендент на гениальность, считающий её не “даром божьим”, а плодом усердия и прилежания”. А раз у него это не получилось, он полон нелюбви к самому себе, тем более к истинным гениям, каков Моцарт. Что пушкинский Сальери – завистник, мы слышим от него самого. Что он убийца, убеждаемся, так сказать, воочию. Но что ещё разожгло его зависть до бешенства, до желания убить ненавистного ему человека?

Обычно на этот вопрос отвечают так: Моцарт, который для Сальери и сам по себе человек, недостойный своего дара, от души слушает – нелепую, неумелую, фальшивую игру трактирного скрипача, которого привел к Сальери. Сальери это бесит.

По мнению М. М. Бахтина, Сальери – “хмурый агеласт”. Агеласт – человек, лишенный юмора, непонимающий его. Но если б Моцарт знал Сальери как агеласта, зачем бы он привел к нему в дом скрипача – неумеху да ещё приговаривал при этом: “Не вытерпел, привел я скрыпача… Чтоб угостить тебя его искусством”? Нет, он

Ты Сальери,

Не в духе нынче. Я приду к тебе

В другое время.

Единственно логичное объяснение поведения Сальери: “нынче” тот, по мнению Моцарта, “не в духе”, потому что “в другое время” он знал Сальери другим, да и последующий текст трагедии это подтверждает: вон как оживлен и совсем не хмур Сальери во второй (и последней) сцене, где, кстати, возникает разговор о комедиографе Бомарше, с которым, как выясняется, был дружен Сальери.

А главное, если принять, что Сальери доводит до иступления именно веселость Моцарта, то связь этого эпизода с звисьтью Сальери окажется весьма проблематичной. Как связаны между собой зависть Сальери и его же ненависть к Моцарту, от которой он заходится, хватаясь за яд и промышляя об убийстве? Точнее – как одно здесь вытекает из другого?

Отвечая на это, обычно указывают, что Сальери завидует не столько дару Моцарта, сколько тому, что “священный дар”, “бессмертный гений” –

не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан –

А озаряет голову безумца,

Гуляки празного…

Вот, дескать, и ввесёлости Моцарта Сальери увидел очередное доказательство пренебрежения искусством, лишнее свидетельство того, что с точки зрения творчества он, Моцарт, - нонсенс, неправильнсоть, недоразумение… Но те, кто так отвечают, те, кто так думают, идут здесь не за Пушкиным, а за самим же Сальери, который именно так все это и изображает. Хитрый, коварный лис, поднаторевший в искусстве обмана, сумевший не просто втереться в доверие к Моцарту, но сделаться близким ему человеком, стать ему другом, он издесь умело и ловко заметает следы. Признался было в том, что охвачен низким чувством, и тут донельзя его облагородил: он завидует, видите ли, не дару Моцарта, а тому что тот получил его не по заслугам! Завидует, так сказать, из чувства справедливости!

Но как не прибавит обаяния выродку это обстоятельство, так не облагородит зависти констатация её благородного происхождения. Завить вообще нельзя облагородить, её можно только изжить в себе, если осознал человек, что захвачен этим низким, корыстным чувтсвом и сумел мобилизовать все свои душевные силы на борьбу с ним. Говоря языком героев пушкинской трагедии, зависть и чувство справедливости – “две вещи несовместные”! Мне кажется, что именно в зависти истоки бешенства, которыми охвачен пушкинский Сальери. (Хотя мнения исследователей на этот счет различны)

В пьесе Сальери долго не может овладеть собой. Не может успокоиться даже тогда, когда Моцарт играет ему свою новинку. Слушает ли её Сальери? Наверняка не очень внимательно, поточу что в это время его воображение еще занято трактирным скрипачем. Он и сам скажет об этом, едва замрут последние аккорды Моцартовой музыки:

Ты с этим шел ко мне

И мог остановиться у трактира

И слушать скрыпача слепого! – Боже!

Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Да и в следующей, второй сцене, конечно, искренне удивлен Сальери, узнав, что Моцарт пишет реквием. И, конечно, навряд ли он бы удивился, если б вслушался в то, что говорил ему Моцарт после ухода скрипача, перед тем как сыграть ему свою новую вещь:

Представь себе… кого бы?

Ну, хоть меня – немного помоложе;

Влюбленного – не слишком, а слегка –

С красоткой, или с другом – хоть с тобой,

Я весел… Вдруг: виденье гробовое,

Внезапный мрак иль что-нибудь такое…

Пушкин знает законы музыки. Его Моцарт рассказывает другу не музыку, а о том душевном состоянии, в каком она была написана, делится с тревожными предчувствиями, о которых заговорит еще громче во второй сцене. Но Сальери сейчас его не слушает, не слышит. Вот почему так неконкретна его восторженная оценка нового произведения Моцарта.

Какая глубина!

Какая смелость и какая стройность!

Он, кажется, ощущает и сам, что его рецензия слишком абстрактна, и потому старается расцветить её:

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;

Я знаю, я.

Но гармоническое ухо Моцарта улавливает неоправданное повышение регистра тона, и он возвращает друга, так сказать, с небес на землю:

Ба! право? может быть…

Но божество моё проголодалось.

Странно бы поверить, что Сальери действительно считает Моцарта богом. Особенно после того, как тот привел к нему в дом трактирного скрипача, раздувшего в душе Сальери бушующий костер зависти.

Ведь если до встречи со скрипачем Сальери выражал свое удовлетворение тем, что

Слава

Мне улыбнулась; я в сердцах людей

Нашел созвучия своим созданиям, -

если он в это верил или хотя бы хотел в это верить, то приведенный Моцартом старик не оставил от его веры камня на камне. А закончил так:

Не я один с моей глухою славой…

С “глухою”- то есть со славой, нашедшей отклик в немногих сердцах, с очень малой, очень узкой, очень ограниченной известностью! На собственную погибель привел Моцарт слепца скрипача к Сальери, превратив его из злейшего своего завистника в злейшего врага! (от зависти до вражды – один шаг)

Потому что слава цель и смысл существования Сальери в музыке, которая для него всего лишь средство к достижению славы, подножие на пути к ней.

Сальери и сам свидетельствует, что устремился к славе сразу же, как только взялся за сочинительство. Свидетельствует, так сказать, косвенно – не желая того, не замечая, что проговаривается. Потому что собирался утвердить о себе прямо противоположное впечатление:

Я стал творить, но в тишине, но в тайне,

Не смея помышлять ещё о славе.

Но, вспоминая о первых своих шагах в творчестве, описывая, как именно “стал творить”, он не только не подтверждает, что слава его в то время не занимала, но наоборот – показывает, что лишь о ней и думал, “помышлял”, “смел помышлять”:

Нередко, просидев в безмолвной келье

Два – три дня, позабыв и сон, и пищу,

Вкусив восторг и слёзы вдохновенья,

Я жёг мой труд и холодно смотрел,

Как мысль моя и звуки, мной рождённы,

Пылая с лёгким дымом исчезали.

Ибо чем же ещё, если не помыслом о славе, объяснить хладнокровное уничтожение Сальери даже тех своих опусов, благодаря которым он вкусил “восторг и слезы вдохновенья”, которые ощутил как “мной рождены”- физической частичкой самого себя? Чем объяснить такое его самоедство, если не расчетливым прикидыванием, примериванием, лосягают или нет его создания до известных, знаменитых, прославленных образцов?

Время сумело примирить Сальери со славой. Он и сам вышел на тропу известности, Однако Сальери недобро памятлив на чужой успех.Но почему же всего этого не видит в Сальери Моцарт? Конечно, прежде всего потому, что Сальери безупречно играет роль друга Моцарта, а тот не может распознать его игры. Не может не по простодушию и не потому, что якобы лишен проницательности, а потому что Сальери ни разу не дал ему повода что-либо заподозрить.

Величайшее психологическое мастерство Пушкина проявляется в этой трагедии в том, что его герои говорят на разных языках, но Сальери так умно при этом приспосабливается к собеседнику, что тот убежден, что они – союзники, единомышленники. Эта убежденность особенно сказывается в его обращенном к Сальери тосте, который выражает не только огромную приязнь, не только громадное доверие к Сальери, но и неколебимую уверенность Моцарта в их сопричастности друг другу:

За твоё

Здоровье, друг, за искренний союз,

Связующий Моцарта и Сальери ,

Двух сыновей гармонии.

Трагикомизм ситуации здесь состоит в том, что с этими словами Моцарт выпивает яд, так и не сумев понять, с кем имеет дело.

Постой же: вот тебе,

Пей за мое здоровье.(…)

Ты, Сальери,

Не в духе нынче…

Осмысливая трагедию “Моцарт и Сальери” как трагедию о дружбе, С. Н. Булгаков писал: “Что есть дружба, не в психологии ее, но в онтологии? Не есть ли она выход из себя в другого (друга) и обретение себя в нем, некоторая актуализация двуипостасности и, следовательно, преодоление самоограниченности самоотречением? В друге не зрится ли то, что желанно и любимо выше своего Я, и не есть ли это – созерцание себя через Друга в Боге? Оказавшийся

жертвой предательства Моцарт – “друг Моцарт”, как назовет его в этот момент Сальери, своим “мы” окончательно скрепляет не только выбор и поступок, но и Судьбу – оставаться самим собою, - и потому на пороге смерти открывается для него некий высший, сверхличный и сверхматериальный источник силы, который придает спокойную уверенность его словам:

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов…

Этот простодушный “ребенок, чудак, на которого могут в лучшем случае улыбнуться все понимающие “взрослые”, оказывается, знал все: прежде всего меру им сделанного; знал, что такое гений и какую цену платит он за право быть собой; знал, какая страшная это опасность и вместе с тем какое великое счастье. И вопрос “не правда ль?” звучит здесь скорее не как “приглашение к диалогу”, а почти как требование следовать открывшейся истине – в упрочение верности слов, в которых уже не догадка прозрение – свидетельство.

Так завершается “трагедия Моцарта”, в духовном опыте которого для Пушкина открывается выход из бездны – к единому источнику Красоты, Добра и Истины.

Когда речь заходит о том, что Бомарше кого-то отравил, Моцарт произносит знаменитые слова:

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство –

Две вещи несовместные.

Почему же несовместные? Мне кажется потому, что гений по Моцарту (и Пушкину), - человек, наиболее приспособленный творить добро, а человек, приспособленный нравственно и физически творить добро, не способен на зависть и не может быть злодеем.

Список литературы

1. Т. Алпатова. Трагедия Моцарта. Литература, №10, 1996г.

2. Б. Бурсов. Судьба Пушкина. Л., 1996г.

3. Ф. Искандер. Моцарт и Сальери. Литература, №10, 1996г.

4. Г. Краснухин. Злодеяние и возмездие. Литература, №10, 1996г.